Чарльз чувствовал их запах. Не совсем запах гниющего мяса, но что-то близкое: сладкий, приторный запах, который издают некоторые цветы, привлекающие мух и других насекомых, питающихся падалью. Запах проникал ему под кожу. Как и призраки в зеркале, аромат был отражением, а не реальностью.
И он их слышал.
— Почему? — спросили они. — Почему ты убил нас?
Он знал, что ответы их не интересуют.
Чарльз впервые увидел их, когда только начал работать на своего отца, и попытался ответить им, хотя знал, что это бесполезно. Он был уверен, что, если найдет правильные слова, они уйдут. Но ничего нельзя объяснить мертвым. Они слышат не так, как живые, и слова мало что значат для них. они задавали вопросы но не для того, чтобы он мог ответить, разговор с ними просто придавал им больше сил.
Их привлекало чувство вины. Его чувство вины мешало им двигаться дальше, туда, где их место. Нужно было сделать для них что-то еще.
Они защищали ребенка и потеряли контроль над своим гневом. Чарльз, как и любой оборотень, знал все о потере контроля. На территории стаи был педофил, преследовавший детей, и их послали выследить его. Именно это они и сделали. Затем они безнадежно провалили работу. В другое время их бы наказали, но не убили.
И теперь они преследовали его. То, что Чарльз не мог освободить их, было для него еще одним бременем, вторым долгом перед ними.
Его дед по матери сказал ему это, и за свою долгую жизнь Чарльз понял, что дедушка не ошибся.
Дэйв Мейсон, мертвец, стоявший ближе всех к Чарльзу, последний из убитых волков из Миннесоты, открыл рот и бросился вперед. Дэйв был хорошим человеком. Не самый умным и не самый добрым, но хорошим человеком, человеком слова. Он понимал, что Чарльз делает только то, что необходимо. Дэйв бы не хотел, чтобы его призрак кого-то мучил.
В отражении зеркала холодные глаза Дейва с нетерпением встретились с глазами Чарльза, взгляд впился в него, холодный и острый зубы, питающийся чувством вины. Он исчез из поля зрения через несколько минут, но призраки позади Чарльза один смотрели на него, пока Чарльз не остался один перед зеркалом и не почувствовал, как призраки набираются сил от него, одновременно ослабляя его. Они не прикасались к нему физически, пока что нет. Но он знал, что мыслит не так ясно и больше не может доверять своим суждениям.
В другой комнате беспокойно зашевелилась Анна. Она не проснулась, но чувствовала, что что-то не так.
Чарльз должен снова разорвать связь с ней. Он не думал, что кто-то из призраков может пересечь границу и коснуться ее, но не был уверен. Он не смог бы вынести, если бы причинил ей вред.
Но и разлучиться с ней Чарльз не смог бы.
У Анны зазвонил мобильный телефон, и она, ворча, пошарила рукой по тумбочке в поисках его.
— Алло, это Анна, — сказала она хриплым со сна голосом.
Чарльз был слишком отвлечен, чтобы обращать внимание на слова собеседника на другом конце провода. Он слушал голос Анны, который напомнил ему, что он не прогнал ее, не причинил ей непоправимой боли. Пока нет.
— Прямо сейчас? — Последовала пауза. — Конечно. Мы рады помочь. Не могли бы вы дать мне адрес? Нет. В этом нет необходимости. Здесь есть Wi-Fi, так что у меня есть интернет. Просто подождите, пока я найду лист бумаги. — Она взяла свою сумочку со столика рядом с кроватью.
Чарльз отвел взгляд от зеркала.
— Хорошо. Я взяла рчку и бумагу. Говорите.
Чарльз не мог выйти и работать за федералов. Не сейчас. Он причинил бы кому-нибудь боль, кому-то, кто этого не заслуживал.
«Используй меня, — сказал братец волк. — Если я останусь с Анной, это будет безопасно для всех. Я не причиню вреда никому из людей. Я позабочусь чтобы она была в безопасности».
«В безопасности от кого?» — спросил Чарльз.
«От ФБР, убийцы, мертвецов. Всех них и любого другого. Она будет в безопасности и остальные тоже. Я не причиню им вреда без крайней необходимости. Ты можешь сказать то же самое о себе?»
Чарльз почти улыбнулся при мысли, что братец волк будет менее опасен, чем он, но в данный момент это было правдой. Больше не глядя в зеркало, он позволил волку захватить контроль, доверил ему охранять Анну.
— Сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться сюда? — спросила Лесли Фишер холодным и профессиональным голосом, но в ее вопросе был лишь намек на срочность.
Молодая женщина пропала из своей квартиры, хотя отсутствовала совсем недолго. К счастью, полицейский, который пошел проверить вызов, был проинформирован о серийном убийце и подумал, что это похоже на другие случаи, и обратился в ФБР.
С Чарльзом было что-то не так. Это не давало Анне покоя с тех пор, как она проснулась, но она уже ответила на звонок. Она не чувствовала, что должна срочно решить его проблему, просто это было не к добру, поэтому решила сначала разобраться с похищением. Если это был серийный убийца, у них был шанс найти девушку до того, как с ней что-нибудь случится.
— Как далеко находится квартира от отеля, в котором мы были вчера утром?
На часах было два часа ночи. Чарльза не было в постели рядом с ней, хотя она знала, что он был в квартире. Она чувствовала его
— Где-то в десяти или пятнадцати минутах ходьбы. Квартира жертвы находится не слишком далеко от Палаты общин. — Затем Фишер вспомнила, что Анна и Чарльз были не из Бостона. — В «Бостон Коммон». Большой парк в паре кварталов от отеля.
После целого дня осмотра достопримечательностей Анна могла бы рассказать Фишер, насколько большим было кладбище и примерно сколько людей было похоронено в нем, а также все об утках, которые вдохновили на создание знаменитой детской книжки.
Их кондоминиум находился менее чем в пяти минутах ходьбы от отеля, и они с Чарльзом всегда могли взять такси, если им нужно было ехать далеко.
— Значит, меньше пятнадцати минут, — сказала Анна.
— Хорошо, — ответила Фишер. — Мы были бы признательны за любую помощь. Предполагая, что это наш субъект, основываясь на предыдущих случаях, мы думаешь, что девушка все еще жива и будет жива еще несколько дней.
— Мы сделаем все, что в наших силах.
Анна повесила трубку и начала натягивать одежду.
— Чарльз, ты слышал? Пропала девушка. Лиззи Боклер одна из наших оборотней? Я не помню ее имени из списка стаи Олд Таун.
«Насколько я знаю, она не оборотень», — ответил не Чарльз.
Анна приподняла ногу, которую собиралась засунуть в штанину и замерла. Братец волк вышел из ванной, все триста фунтов рыжего меха, клыки и когти. Существовало не так много оборотней крупнее его. Ее собственная волчица была ближе к отметке в двести фунтов, как и волк Брана, если уж на то пошло.
— Что ж, — медленно произнесла она. Неправильность в их связи исчезала, оставляя позади холодное присутствие братца волка. — Я полагаю, это поможет сэкономить время, если один из нас уже будет волком, когда мы доберемся туда.
«Чарльз беспокоится, что сделает что-то плохое, — сказал ей волк. — Мы решили, что будет лучше, если я возьму контроль сегодня вечером». Братец волк научился разговаривать с ней словами, а не образами. У Анны сложилось отчетливое впечатление, что он воспринимает это как детский лепет, но в любом случае это его забавляло.
Анна продолжила одеваться, обдумывая его слова. Из всех волков, которых она узнала за последние несколько лет, никто, кроме Чарльза, не мог позволить волку править без катастрофы. Волчья часть оборотня была свирепым зверем, рожденным охотиться и убивать, защищать стаю любой ценой, и не более того. Братец волк отличался от других оборотней, потому что Чарльз был рожден оборотнем и тоже был не такой как все остальные оборотни.
«Все изменилось и благодаря тебе тоже», — сказал ей братец волк.
— Хорошо, если вы оба считаете, что это разумно. Ты знаешь себя лучше, чем я. Дай мне знать, если я могу как-то помочь. Но это означает, что мы не можем взять такси.
Она привыкла разговаривать с Чарльзом и его волком, как будто они были двумя разными личностями, которые делили одну шкуру, и оба были любимы ею. Она и ее волчица были гораздо более сплоченными, хотя у Анна считала, что они не были так интегрированы, как большинство оборотней.
