Качаю головой, глядя себе под ноги:
- Напомни еще раз, почему ты хочешь это сделать.
- Если ты говоришь со мной, разве не будет вежливо смотреть на меня? – он поднимает мой подбородок. – Ты не кажешься неуверенной в себе.
- Обычно нет.
- Что изменилось?
- Ты.
Одно единственное слово заставляет его неуютно поежиться, и я тут же жалею о сказанном.
- Я?
Я снова опускаю голову:
- Не хотела тебя смущать.
- Ты меня не смутила, - возражает он тихо. – Но теперь я задаюсь вопросом, хорошая ли это идея.
Я поднимаю голову, запаниковав, что он может забрать свое предложение.
- Нет. Я хочу сделать это, – не знаю, что говорю, но он не останавливает мое бормотание. – Я хочу эти двадцать четыре часа с тобой. – Я прижимаюсь к его груди и заглядываю вверх в его глаза – те самые, в которых я собираюсь потеряться совсем скоро, если уже не потерялась. – Мне это нужно.
- Зачем тебе это нужно, Ливи?
- Я должна показать себе, что очень долгое время поступала неправильно, – я осмеливаюсь поцеловать его и, вставая на носочки, касаюсь его губ в надежде напомнить ему, на что это было похоже в последний раз, в надежде, что он тоже почувствует разряд тока. Прежде чем успеваю даже подумать о том, чтобы коснуться его языком, я оказываюсь прижата к его груди, в его объятиях, наши рты сражаются, тела плавятся, мое сердце тонет еще глубже. Его губы на мне и твердое тело, такое близкое к моему, чувствуются так…правильно.
- Ты уверена? – он выпускает меня из объятий, придерживая за локоть, и наклоняется, удостоверившись, что завладел моим взглядом и вниманием. – Я ясно дал понять, как все произойдет, Ливи. Если ты можешь справиться с этим, тогда следующие двадцать четыре часа только наши – мое и твое тело, вытворяющие что-то невероятное.
Я утвердительно киваю, даже если совсем не уверена. Вижу сомнение на его великолепном лице и заставляю себя выдавить улыбку, беспокоясь, что он может передумать. Я, может, и не знаю что делаю, но еще больше не знаю, что буду делать, если он уйдет от меня прямо сейчас.
- Хорошо, - говорит он, обхватывая мой затылок и подталкивая к себе. – Я отвезу тебя домой. – Он ведет меня из дворика, ладонь твердо лежит на моем затылке, пока он ведет меня вперед. Смотрю на него, просто чтобы удостовериться, что он здесь – удостовериться, что я не сплю.
Он здесь и смотрит на меня, прожигая, возможно, оценивая мои чувства. Должна ли спросить его, что он увидел на моем лице? Знаю только то, что он мой на следующие двадцать четыре часа, а я его. Я только надеюсь, что не почувствую еще большего печали, когда мое время выйдет. Игнорирую голос в голове, постоянно кричащий остановиться прямо сейчас. Я знаю, как все будет, и это похоже на хаос.
Но я просто не могу отказать ему. Или себе.
Глава 6
- Я подожду тебя здесь, – он останавливается у моего дома и, достав из внутреннего кармана пиджака телефон, машет им в мою сторону. – Мне нужно сделать несколько звонков.
Он собирается ждать? Ждать около моего дома? Нет, нет, он не может. Проклятье, Нан, наверное, уже увидела его. Я смотрю на широкое окно фасада нашего дома, ожидая увидеть движение занавесок.
- Я могу доехать к тебе на такси, - делаю попытку, мысленно перечисляя список вещей, которые нужно будет сделать дома – принять душ, побриться….везде, а еще увлажняющий крем, духи, макияж, выдать самую большую ложь, на которую вообще когда-либо буду способна.
- Нет, – он отклоняет мое предложение, даже не взглянув на меня. – Я подожду. Иди, разберись со своими делами.
Я вздрагиваю, покидая машину, и иду по дорожке, ведущей к дому, медленно, настороженно, как будто Нан может услышать меня, если буду двигаться быстрее. Тихо вставляю ключ. Тихо поворачиваю. Тихо открываю дверь. Поднимаю ногу, готовясь войти, и стискиваю зубы, когда входная дверь скрипит.
Черт.
Нан стоит в трех шагах от меня, скрестив руки, и постукивает ногой по узорчатому ковру.
- Кто этот мужчина? – спрашивает она, подняв седые брови. – И почему ты ведешь себя, как вор-домушник, ммм?
- Он мой начальник, - поспешно выплевываю слова, и это становится самой быстрой ложью из всех, что я когда-либо говорила. – Я сегодня работаю. Он привез меня домой переодеться.
Отчетливо вижу тень разочарования, мелькнувшую на ее немолодом лице.
- Оо, ну что ж…- Она разворачивается, сразу же теряя интерес к мужчине снаружи. – Тогда я не буду возиться с ужином.
- Хорошо, – перепрыгиваю сразу через две ступеньки и врываюсь в ванную, включая душ и раздеваясь с молниеносной скоростью. После чего встаю под него, прежде чем вода становится горячей. – Вот черт! – Я отскакиваю в сторону, кожа покрывается мурашками, тело бесконтрольно дрожит. – Блин! Блин! Блин! Нагревайся! – Подставляю руки под струю воды, лихорадочно поторапливая горячую воду. – Ну, давай же, давай!
Спустя очень долгое время она наконец становится теплой, достаточно для того, чтобы терпеть, и я встаю под воду, невероятно быстро справляясь с мытьем головы, намыливанием себя везде, бреясь….везде. К тому времени как я, завернувшись в полотенце, пересекаю коридор без приключений и попадаю в комнату, еле дышу. При обычных обстоятельствах за десять минут я переодеваюсь, быстро наношу на лицо пудру и, не выпрямляя, сушу волосы. Но сейчас мне не все равно, я хочу выглядеть мило. А у меня нет долбаного времени, чтобы это сделать.
- Нижнее белье, - бросаюсь к комоду и, роясь в верхнем ящике, постоянно гримасничаю при виде хлопковых трусиков и лифчиков. Должно же у меня что-то быть – пожалуйста, хоть что-нибудь, кроме хлопка!
После пятиминутного рассматривания каждой вещицы в ящике с нижним бельем, выясняю, что я, фактически, хлопковая девочка, без всяких кружев или шелка. Я ведь знала это, просто надеялась, что, возможно, какой-нибудь сексуальный комплект волшебным образом появится в ящике комода, спасая меня от унижения. Я ошибалась, но поскольку мне нужно сделать еще кое-что, то я надеваю простые хлопковые трусики и подходящий к ним банальный лифчик, перед тем как высушить волосы, слегка припудрить лицо и подрумянить щеки.
И вот я стою и смотрю на свой рюкзак, задаваясь вопросом, что мне нужно взять с собой. У меня нет чулок или туфель на шпильках, или чего-то хоть отдаленно сексуального. О чем я думала? О чем он думал? Сажусь на край кровати и закрываю руками лицо, тяжелые волосы спадают на колени. Мне лучше остаться здесь и надеяться, что ему надоест ждать и он уедет, потому как эта идея теперь не кажется такой уж удачной. Фактически, это самая глупая из всех моих затей, и я, счастливая от такого вывода, прячусь под покрывало и зарываюсь лицом в подушку.
