Пока я металась по квартире в поисках вещей, попутно матерясь в попытках вызвать такси, до меня отрывками доносился голос репортера местного телеканала: «Как удалось узнать, владелец фабрики сейчас находится дома, и его жизни ничего не угрожает. Участников вооруженного захвата задержали и сейчас они…». Из квартиры я вылетела чуть ли не босиком, попутно обуваясь, подбежала к подъехавшему такси, держа в голове лишь одно: суметь убедить уехать из города; и молилась лишь о том, чтобы с Марком все было, действительно, в порядке. Но если врата преисподнии распахнулись, то надеяться на чудо излишне наивно даже для меня.
Уже подъезжая к дому Вернера, я поняла, что ничего не закончилось. Пучина разверзшегося ада продолжала безжалостно пожирать и ломать людские жизни: машины полиции, скорая, репортеры и толпы людей. Машины не пропускали и я, расплатившись с таксистом, направилась во двор пешком. Кошмар, перерастающий в ужас, прошил сознание, когда взглядом напоролась на распростертое на асфальте тело. Недвижимое тело того, кого совсем недавно обнимала. Холодный вспарывающий душу кошмар, широко раскрытые от ужаса глаза и крик, застрявший в горле, подавленный, ибо кто-то резко дернул на себя, задавливая рвущуюся наружу истерику еще не осознанную, но уже отчаянно требующую выход. Меня удерживали жестко, крепко прижимая лицом к груди, ломая все изнутри одной догадкой схожей с пониманием, в чьих руках оказалась.
— Уберите от сюда женщин! — чей-то окрик и новая волна боли до онемения в легких. — Знакомы с убитым?
— Нет. Мы с женой квартиру ищем, в этом доме смотрели. Она беременна, поэтому чересчур эмоциональна.
— Тем более покиньте место преступления! — холодный официальный тон безжалостными иглами в сознание, отозвавшись болезненными спазмами и ледяными бисеринками пота по телу.
— Убийство? — знакомая бархатистая тьма в голосе, плотно ассоциировавшаяся у меня с проклятием. Дернулась. Удержал. Тварь.
— Следствие покажет.
Оттащив меня в сторону подальше от любопытных зрителей, насильно запихнул в машину, несмотря на сопротивление и мою истерику, уже не подавляемую, не сдерживаемую.
— Ты его убил!!! Ты!!! — я кричала, хватая и дергая его за руки, захлебываясь рыданиями и едва не сгибаясь от внутренней боли, порожденной увиденным. Мне нужно было кого-то обвинить, и я нашла виноватого в нем, ибо он само порождение ада, вестник горя и беды.
Хлесткая пощечина резко оборвала мой вой, переключая реакции тела с внутренней боли на физическую, голова от удара дернусь, я всхлипнула, хватаясь за щеку.
— Успокойся! — cталь в голосе зазвучала предупреждением, но мне уже было плевать. — Ни я, ни мои люди к этому не причастны, — его ровный тон и новая порция горячих слез по моим щекам.
Выругавшись, открыл бардачок, вынул оттуда бутылку коньяка и, откупорив, поднес ее к моим губам, понимая, что вторая волна неконтролируемой истерики уже на подходе.
— Пей! — отрицательно мотнула головой, от давящих всхлипов даже выдавить из себя пару слов не выходило. — Пей! — подавляя тяжелым, угрожающим взглядом и положив ладонь на мою шею, притянул ближе к горлышку бутылки. Сопротивляться не было сил, и я поддалась.
Что угодно, лишь бы это все прекратилось….
Глава 21 часть 1
Всучив мне в руки бутылку, Исаев завел машину и резко вырулил на главную дорогу, попутно набирая чей-то номер в телефоне. Мне уже было плевать, я добровольно припадала к горлышку, отхлебывая крепленную жидкость, и смотрела в окно, хотя из-за слез не видела ровным счетом ничего, не слушая его разговоры, не задавая вопросов, ничего не желая и уже ничего не боясь. Хотелось сдохнуть, лишь бы не чувствовать боль от потери, и это раздирающее нутро чувство вины, что не успела, что, не желая, привлекла внимание этого мудака. Но закрыв глаза, я все еще видела распростертое тело Марка на асфальте и чувствовала каждой клеткой своего существа свою причастность к этому.
Машина петляла по улицам. Исаев нервно трепался по телефону, точнее по двум: швыряя то один на панель, то второй. А я надиралась, отчаянно стараясь заглушить боль. Когда бухла осталось на дне, начала отрубаться, местами выпадая из реальности, а спустя какое-то время обнаружила себя в чьей-то квартире. После бутылки коньяка, как оказалось, вообще мало что понимаешь. Я сидела у двери, прислонившись к стене. На неверных ногах поднялась и, ловя вертолеты, прошла вглубь квартиры.
— У тебя телефон разрывался от звонков настолько, что от перегрева вырубился, — раздалось справа, и я повернула голову; Исаев сидел в кресле с ноутбуком на коленях, а на небольшом столике рядом стояла открытая бутылка рома.
— И как, помогает? — кивнула в сторону наполовину опустевшего бокала, опуская свою еще довольно бухую тушку на диван, — затыкает воющее изнутри чувство вины?
— У меня его нет, — потемневший взгляд схлестнулся с моим, и тьма сплелась с тьмой, порождая в мой душе отвращение. — Я уже тебе говорил, что мои руки и руки моих людей чисты. Кондратьевские, кстати, тоже открещиваются. Так что Вернер это сделал сам. Его выбор, — я же, обхватив голову руками, тихо взвыла. — Иди, проспись. Хватит истерить, его это не вернет.
— Я домой, — покачнувшись, поднялась с дивана.
- Флаг в руки, — он со скучающим видом потянулся к своему бокалу, возвращая взгляд к экрану ноутбука. — Репортеры у твоего дома уже пять часов дежурят. Добавь масла в огонь, — он словно издевался, понимая, что загоняет меня каждой произнесенной фразой все больше в угол.
Снова села, склонившись и зарываясь пальцами в волосы, совершенно не понимая, что я должна теперь делать, а из-за выпитого соображать было и вовсе проблематично.
— Первая комната слева, в ванной в шкафу на верхней полке чистые полотенца. Прими душ, напиши родным, что с тобой все хорошо и ложись спать. Тебе надо проспаться. Завтра день не веселей будет.
— Зачем тебе все это?
Он все с тем же присущим ему равнодушием, водя пальцами по кромке своего бокала, поднял на меня абсолютно нечитаемый взгляд.
— Еще не решил, — произнес, словно речь шла о покупке зонта в солнечную погоду.
Хотелось взбрыкнуть, заорать, чтобы определился, сука, в своих желаниях и озвучил уже, в конце концов, зачем он все это делает, зачем притащил меня сюда, для чего, какая моя задача и что от меня требуется? Марк мертв, а я ничего не знаю о фабрике и о делах с ней связанных. Меня раздражало это неведенье, но Исаеву было наплевать. Он уже вернул все свое внимание бумагам и открытому документу в ноутбуке, оставляя меня наедине с собственными мыслями и внутренним адом. В одном он был прав, мне надо включить телефон и написать сообщение отцу.
Глава 21 часть 2
Сказать, что утро было тяжелым, это ничего не сказать. Голова гудела от выпитого накануне и перенесенного стресса настолько, что начинало подташнивать. Стоило взять в руки телефон, как на экране высветился номер Веры, и звонила она видимо уже не в первый раз. То, что она произнесла в трубку, добило меня окончательно: Горских послал меня лесом с поставками, и уже сделанные заказы нам покрывать было нечем.
— Вер, свяжись с Аркашей. Пусть он сайт пока прикроет. Посмотри, что у нас осталось в наличии с прошлой поставки, там плюсом что-то было. Раскидай по заказам, остальных извести, что, к сожалению, исполнить свои обязательства мы не можем, поэтому вернем им денежные средства в полном объеме, подготовь там все бумаги, пожалуйста. Я тебе эту работу, как сверхурочную оплачу. Не переживай, зарплату и отпускные получишь как положено.
— Мы закрываемся?
— Пока не знаю. Я постараюсь решить вопрос с поставками, там видно будет.
Нажав отбой, сжала пальцами переносицу и поднялась с кровати. Исаев сидел в ротанговом кресле на лоджии и курил, роясь в своем телефоне. Он вообще с ним расстается?
— У тебя аспирин есть?
— Над раковиной, на нижней полке аптечка. Кофе еще горячий, присоединяйся.
