— Скучаешь по лосям на дорогах и отмерзшей заднице? Ну ты и странная.
— Разве ты не скучаешь по болотам Миссисипи и ружьям? — парирует она.
Я наигранно хватаюсь за грудь.
— Черт, ты меня раскусила! Это правда — я деревенщина.
Рассмеявшись, Миранда тушит сигарету.
— Ты ведь придешь сегодня на вечеринку-сюрприз в твою честь?
— Ого, а я и не знал, что вы планируете вечеринку. Даже четыре упаковки шариков, которые уже месяц лежат в шкафу, не натолкнули меня на такую мысль.
— Мы решили, ты подумаешь, что это презервативы.
— Может, я не шибко умный, но и не настолько тупой.
— А по твоим оценкам не скажешь. — Она ерошит мне волосы. — Ладно, мне пора на занятие по кулинарии. Увидимся на вечеринке-не-сюрпризе, устроенной не в твою честь.
— Жду не дождусь, — отвечаю я, но ее уже и след простыл.
Миранда относится ко мне как к младшему брату, и это ужасно бесит. Но за последние месяцы она, Трент и Сет стали мне ближе родной семьи. И я ими дорожу.
До них мне не устраивали вечеринки в честь дня рождения.
Докуривая сигарету, я неспешно иду по газону, как вдруг замечаю ее.
В небольшом паршивом кафе для хиппи под названием «Риф». Безглютеновые ореховые батончики и томатные смузи — вот их предел. В основном туда ходят помешанные на здоровье веганы, но сегодня среди посетителей Элис. Она сидит рядом с кудрявой девушкой, которую я раньше не видел. И эта девушка заставляет Элис улыбаться.
Пару раз моргаю. Элис улыбается! Не ухмыляется, не насмехается, а по-настоящему искренне улыбается. И от этого ее лицо светится, как бриллиант, все острые черты обычно строгого лица становятся мягкими и нежными. Лучи солнца омывают волосы золотом и блеском, создавая впечатление нимба. Она красива, как картинка.
Мое сердце словно превращается в дикое животное, загнанное в крохотную клетку.
Не успев оценить свои действия, я фотографирую Элис на телефон. Он отлично запечатляет ее улыбку, даже несмотря на фиговую камеру.
Смотрю на фото, затем на Элис — и так несколько раз.
Какого хрена я творю? С каждым днем я веду себя все более странно. Мой палец застывает над значком «удалить», но я не могу заставить себя отправить фото в корзину. Оно слишком хорошее, слишком редкое. Это как удалить гребаного белого тигра. Возможно, я больше никогда этого не увижу. Черт, да Элис меня чуть ли не ненавидит, я последний, кому она так улыбнется. Так что я все сворачиваю и прячу в телефоне, чтобы Миранда не нашла. Сохраню это фото на время. До тех пор пока не устану от собственной чудаковатости и не сотру его.
Это для исследования, пытаюсь убедить я себя по дороге в клуб Барбары. Исследования, чтобы помочь Элис соблазнить Тео. Эта улыбка — идеальный пример того, как заставить сердце парня биться быстрее. Я посвящу целый урок тому, как заставить сердце парня выпрыгивать из груди. Хотя обучение много времени не займет. Одна эта улыбка…
И мое сердце пускается вскачь.
Прикуриваю еще сигарету и сердито топаю.
— Хватит уже, — ругаю себя. — Завязывай, приятель. Это сделка. Всего лишь деловая сделка. Ей на фиг не сдалась твоя симпатия.
***
Элис
Я нервно расхаживаю по комнате в ожидании сообщения от Раника. Шарлотта откидывается на спинку кровати и с улыбкой любуется своей работой.
— Я выгляжу нелепо, — жалуюсь я, заламывая пальцы. На мне черное шелковое платье до середины бедра, с короткими приспущенными рукавами и V-образным вырезом.
— Ты просила одолжить платье — я это сделала! — лукаво улыбается Шарлотта.
— А у тебя нет ничего… другого…
— Слушай, это платье у меня самое сдержанное и строгое. Не, конечно, могу дать то обтягивающее цвета лайма.
Поморщившись, я в очередной раз смотрюсь в зеркало. Шарлотта встает и кладет руку мне на плечо.
— Ты выглядишь потрясающе, ясно? Поверь. Мои навыки визажиста и стилиста никогда не подводят.
Что есть, то есть. Я на самом деле выгляжу лучше, чем обычно. Шарлотта нанесла мне толстый слой туши, коричневые тени и бесцветный блеск для губ с запахом миндаля. Как правило, мой макияж куда скромнее — тонкая подводка для глаз и гигиеническая помада. Одежда практически неощутима, если не смотреть в зеркало, о ней можно вообще забыть. Вместо привычного тугого пучка волосы распущены и ниспадают на плечи.
— Повтори-ка, где будет вечеринка? — интересуется Шарлотта. Она тоже приоделась и нанесла легкий макияж. После моего ухода к ней заглянет Нейт.
— Это ужин, — вру я. — В честь Академической ассоциации Мурленда. Я должна там присутствовать из-за одной из моих стипендий.
— Точно-точно. Боже, я и забыла, что у тебя их так много.
— Двадцать две — не так уж много.
Шарлотта со смехом обнимает меня.
— О, Эл, иногда ты такая наивная. Очаровательная, но все же наивная.
У меня вибрирует телефон, и я быстро достаю его из черного клатча, который тоже одолжила Шарлотта. Это Раник. Подруга вытягивает шею, желая подглядеть, кто мне пишет, но я живенько беру куртку и спешу на выход.
— Не жди меня, — улыбаюсь я. — И предохраняйся.
— О, катись уже! — восклицает Шарлотта и бросает подушку в уже закрытую за мной дверь.
Спускаясь по лестнице, я с трудом балансирую на каблуках. Мама заставляла меня надевать их на различные олимпиады по орфографии, математике и прочим предметам, но верными друзьями они мне так и не стали. Когда я спросила Шарлотту, нравятся ли парням туфли на каблуках, она без промедления ответила «да». Грейс такую обувь не жалует, но раз она нравится всем мужчинам, то, возможно, и Тео понравится тоже. Если я хочу, чтобы он видел во мне девушку, а не просто приятельницу, нужно больше практиковаться ходить на каблуках. Ну, и еще носить платья.
Медленно выхожу на улицу и заворачиваю за общежитие. Свет от фар знакомого пикапа прорезает туманный вечер. Раник выскакивает мне навстречу.
— Привет, ты… — Он обходит машину и застывает, разинув рот. Я оглядываюсь проверить, нет ли у меня за спиной диких медведей или — еще хуже — Тео.
— Что-то не так? — нервно сжимаю клатч.
Раник отводит свои золотисто-зеленые глаза в сторону и откашливается.
— Нет. Э-э, все нормально. То есть да! Черт, по-моему, я видел у тебя за спиной летучую мышь! Скорее садись в машину, пока она не высосала кровь и не превратила тебя в вампира.
— Это распространенное заблуждение. Большинство рукокрылых — насекомоядные, — деловито возражаю я, залезая на пассажирское сиденье.
Раник громко хохочет, садясь за руль и трогаясь с места.
— А ты умеешь завести парня сексуальными разговорчиками.
— Не знаю, как насчет тебя, но мне питание летучих мышей кажется ужасно эротичным.
Он бросает на меня косой взгляд, а затем ахает.
— Это была шутка? Ты вот так просто взяла и пошутила? Славься, Иисус! Для тебя еще не все потеряно. — Он вскидывает руки к небу.
Я в панике хватаюсь руль, но Раник со смехом отталкивает меня.
— Прости, прости. Постараюсь не убить нас. Снова.
Я окидываю его взглядом. На парне черная рубашка — непривычно, но она ему идет. Татуировка розы выглядывает из-под воротника. Обычно взъерошенные черные волосы уложены, а вместо рваных джинсов он выбрал классические. И даже надел кожаный ремень. Одеколон у него тонкий, едва уловимый и уже смешался с запахом сигарет.
— Напомни, куда мы едем? — пытливо спрашиваю я.
— В клуб моего друга, — отвечает он.
— Ненавижу клубы. Там всегда душно и суматошно.
— Ага, я тоже не большой фанат таких мест, — усмехается Раник, — но сегодня особый случай.
— Что за случай?
— Сегодня, э-э… — Он чешет затылок, с трудом подбирая слова. — А знаешь, неважно. Важен лишь новый урок.
— И что меня ждет?
Он плутливо улыбается.
— Танцы.
У меня вся кровь сходит с лица.
— Это действительно необходимо? Я ужасно танцую. Тео тоже, скорее всего, не танцует.
