Бонд говорил что-то подобное своим элегантным спутницам.
Джерри перевел гневный взгляд на игроков:
- Было бы лучше, если бы здесь было больше американцев, черт бы их побрал, - прорычал он, будто в продолжение своей прерванной мысли.
В воздухе повисла долгая пауза. Я посмотрела на игроков: трое были явными азиатами. Дело принимало некрасивый оборот.
Получилось так, что я единственная поняла иронию этого выпада в сторону «американцев» в контексте казино, брошенного индейцам, как кость псу. Причем даже эта компенсация попала не по адресу.
Пришло время брать инициативу в свои руки.
- Пойдем, милый, - позвала я Джерри, вложив в голос всю соблазнительность, на которую была способна, легко касаясь его кончиками пальцев. - Давай сделаем перерыв. Я соскучилась по тебе… Пойдем, всего на несколько минут!
Мне все равно, была ли Мария Магдалина проституткой, - я в любом случае зажгу ей свечку! Джерри встал из-за стола и пошел со мной!
Мы нашли полутемный бар, что оказалось не трудно, поскольку их было вокруг великое множество. Я играла с его членом под столом, занимая Джерри разговорами, пока он проглотил еще два «Чиваса». Это показалось мне нехорошим признаком. Джерри был убежден, что в его проигрыше виноваты другие игроки. Конечно, как же иначе? «Чего еще можно ожидать от этих придурочных китаез? Это место просто кишит ими».
Я больше не могла это слушать, даже за тысячу долларов. Я прильнула к Джерри и провела языком по его шее, продолжая поигрывать с его членом, который под штанами становился тверже. Дело было не в том, что я хотела заняться с ним сексом: я просто не могла сказать расисту, женоненавистнику и самовлюбленному уроду, что я о нем думаю.
- Пришло мое время, - мурлыкала я где-то возле его уха. - Ты мне нужен… Пожалуйста…
Он поверил. Слава богу, у меня сохранилось мое обаяние. Джерри ворчал, что мы всегда делаем то, что я хочу, и что я настоящая нимфоманка и никак не могу насытиться. Мне еще повезло, что он настоящий жеребец, не похожий на большинство слабаков, с которыми я встречалась. Я согласилась с ним и потащила за собой в лифт. Я была готова на любые жертвы.
Таким был наш первый вечер.
К тому времени, как мы собрались домой, я с трудом разговаривала с ним литературным языком. Он опозорил меня перед барменами, официантами, крупье, горничными и охранниками. Он позволял себе громкие грубые комментарии в залах для больших ставок, лапал официанток, разносящих напитки. Он трижды отсылал еду на кухню, потребовал от пары афро-американцев, сидевших с нами за одним столиком на шоу «Земля, Ветер и Огонь», чтобы они перестали танцевать, и громко возмущался тем, как недалеко «некоторые люди» ушли от обезьяны.
Хорошо, что, занимаясь сексом с партнером, не обязательно разговаривать. Иначе я бы не сдержалась и сказала Джерри кое-что, о чем позже могла пожалеть.
Я позволила себе отлучиться на обещанные ароматные ванны, расплатившись потом с Джерри длительными играми в постели.
- Скажи, что у меня самый большой член из тех, что ты видела! Давай, сука, скажи это еще раз! Громче!
Он заставлял меня доводить его до пика и останавливаться, не допуская оргазма, и повторять это снова и снова до тех пор, пока у меня не начинала кружиться голова. Как только я останавливалась, он спрашивал:
- В чем дело? Давай, поцелуй меня здесь, только в этот раз поработай языком.
- Мне надо передохнуть! - запротестовала я.
Он схватил меня за волосы и так резко дернул к своей промежности, что от боли у меня навернулись слезы.
- Ты приехала сюда не отдыхать, сучка! Ты должна делать, что я тебе скажу. Так что давай, соси!
Дело кончилось долгими сессиями жесткого, порой жестокого секса, молчаливыми, натянутыми завтраками и обедами и долгими часами за игровым столом в казино, где мне постоянно было стыдно за его поведение.
В субботу вечером я ретировалась на полчаса, сославшись на классическую головную боль, и оказалась единственным посетителем в одном из темных маленьких баров.
- Что будем пить? - спросил бармен, который, слава богу, не был одет индейцем.
- «Грэнд Марнье», - сказала я, предвкушая удовольствие целых десяти минут с роскошью элегантного, шарообразного бокала с теплым ликером и с мыслями о том, что жизнь не заканчивается в «Фоксвудз».
- Легко, - ответил мне бармен и протянул мне заказанный напиток. Это был «Грэнд Марнье», только в пластиковом стаканчике. Я потеряла дар речи.
- Что такое? Ты хотела его со льдом? - спросил он.
* * *
К обеду воскресенья Джерри был безутешен. Короткая полоса везения закончилась, и теперь он постоянно проигрывал. Проигрыш добавил множество льгот на его карту.
Мы планировали уехать в три, но часы уже показывали начало пятого. Вещи были упакованы, а Джерри все не мог оторваться от карточного стола.
- Все нормально, Тиа, - сказал он мне раздраженно. - Сейчас, сыграю еще одну партию, и поедем.
Я понизила голос и сказала:
- Джерри, уже пятнадцать минут пятого, мы давно должны были уехать.
Я понимала, что он был важным клиентом для Персика, иначе я уехала бы уже в субботу. Она не хотела терять его, а я не хотела терять работу в агентстве. Однако искушение было велико.
- Господи Иисусе! - его рык прервал мои мысли и перепугал наших соседей по игровому столу. Управляющий игровой зоной заинтересованно посмотрел в нашу сторону и стал пробираться к нам. Джерри заметил всеобщее внимание и тоном, подразумевающим, что все разделяют его негодование, произнес:
- Как вам это понравится? Я и так плачу ей больше, чем она того стоит, а теперь она еще вздумала мелочиться из-за времени!
Я вышла из зала, подождала его в фойе. Там время от времени происходил показ звукового и светового шоу о наследии племени пекуотов. Я думала о словах Ирен, рассматривала стоявшую здесь статую и ее головной убор, сделанный из перьев, но выглядевший скорее данью моде, чем исторически достоверным предметом одежды, и ждала Джерри.
Я думала о том, что сделали бы на моем месте роскошные женщины в элегантных черных платьях, появлявшиеся с Джеймсом Бондом и другими персонажами. Я потратила на эти размышления целых десять минут.
Потом я просто сделала это. Я села в машину и поехала домой одна.
Весна незаметно перешла в лето. Она была похожа на те
