Егор ждал её у въезда во двор. Показал, где лучше припарковаться. Молча направился к подъезду. Они зашли в лифт. Он нажал на восьмой этаж и осмотрел её с ног до головы.
— Каждый раз я жду от тебя новых травм, — он показательно присел, заглядывая ей в лицо. — Как? Ничего на этот раз?
Аня отрицательно мотнула головой и нервно взъерошила прижатые после шлема волосы. Он отметил, что она в женском образе. Лёгкие летние штаны, и светлая спортивная кофта на молнии будто вытягивали её фигуру. Короткая стрижка добавляла ей юности и какой-то беззащитности. Никаких украшений, уши не проколоты. И сразу будто слишком много открытой нежной шеи. Она была взволнована и на что-то настроена, судя по яркому блеску в голубых глазах. Егор достал ключи, и Аня вдруг вскинула голову.
— Ты один?
— Живу один, — он открыл дверь, приглашая её войти.
— А сейчас? — она не двинулась с места.
— Сейчас я один. Есть разница? — он выгнул бровь.
— Есть, — Аня стушевалась.
— Заходи, — Егор легонько подтолкнул её под локоть. — Или будем разговаривать на площадке?
Она вошла, разулась и проследовала по коридору до развилки с проёмами, ведущими в разные комнаты. Он остановился рядом и перечислил:
— Ванная, кухня, гостиная, спальня.
— Я хочу тебя попросить, — Аня повернулась к нему, оставаясь на месте.
Он засунул руки в карманы джинсов и прислонился спиной к косяку двери в санузел.
— Не кажется, что это я могу просить, а не ты?
— Кажется, — согласилась она. — Я б не попросила. Но если сама сделаю, — замялась, — как-то унизительно совсем что ли, — она вдруг покраснела. И ему стало не по себе.
— Так, говори прямо или проваливай, — он начинал грубить, когда чувствовал неловкость.
Она вся подобралась.
— Избавь меня от девственности.
Егор уставился на неё. Даже если бы Аня не зачастила дальше, он не нашёлся бы сразу с ответом.
— Ты знаешь, что я девчонка. Мне почти двадцать лет, честно, хоть и кажусь подростком. Так что никакого криминала для тебя. Мне она мешает. Я не верю в романтические сопли, а ложится под абы кого — мерзко. Боюсь из-за неё, что, если попадусь, позабавиться не откажутся, так пусть без радости первопроходца. Думала сама, но…уже объяснила. Сразу ощущение убогости. А я его с детства не переношу. Тебе никаких рисков. Я ничего не потребую, вешаться и рыдать не буду, навязываться тем более. Просто сделай это и забудем.
Он не успевал переварить одни её слова, а она выдавала новые аргументы.
— Как у тебя всё складно, — а перед глазами непрошено её грудь и крутой изгиб талии.
— Прости. Не подумала, — она покраснела ещё больше, но взгляд не отвела.
— Да ты вроде всё продумала. Что ж теперь засмущалась? — он вытащил руки из карманов и запустил пальцы в волосы.
— Я же обычная, не красавица, да и форм никаких особо. Мне нечем тебя…раззадорить, чтобы ты…настроился, — стрельнула глазами в сторону и замолчала.
Он приблизился и приподнял её лицо, коснувшись пальцами подбородка.
— Это кто тебе такую чушь сказал?
— Никто. Я сама себя в зеркало вижу.
— Я тоже кое-что видел, очень женское, — он поймал её взгляд.
У неё вспыхнули уши.
— Тебя кто-то пытался силой взять? — а у самого кольнуло под рёбрами.
Она хмыкнула.
— Бывало. Пока удавалось отбиться, — вдруг схватила его за руку, — но когда-нибудь может не получиться. И тогда я не хочу дарить насильнику право первого. В лесу об этом думала. Когда дома в деревне зажать пытались. Недавно посильнее бы приложили, не отделалась бы одной разбитой бровью.
— Ты ненормальная, ты знаешь? — почему-то захотелось придушить всех тех уродов, которые её напугали и превратили в пацанку.
— Знаю, — она продолжала удерживать его руку.
— Чокнутая. А если у меня девушка есть? — он провёл указательным пальцем другой руки по её виску рядом с затянувшейся ранкой.
— Если бы была, ты бы меня уже послал подальше, — возразила Аня.
— Откуда такая уверенность? — ничего с этой девчонкой не предугадаешь.
Она передёрнула плечами.
— Просто уверена и всё.
— То есть если у этой стенки я стяну с тебя штаны, приспущу свои, туда-сюда и свободна, ты будешь довольна? — Егор злился на неё за эту непрошибаемую готовность к неизбежному.
— Довольна, что это будешь ты. А как — как сам решишь.
Егор убрал руки, сцепил их за головой в замок.
— Даже для меня такой подход слишком практичный. А я далеко не юный мальчик. Ты же молоденькая. Что, если любовь нагрянет, не пожалеешь?
— Если нагрянет, — она скривила губы, — то полюбят, какая буду. И то если. А мне сейчас нужно. Я принцев ждать не собираюсь. Главное, что я сама выберу, кто будет первым.
— С чего вдруг такая спешка? — он снова привалился к косяку.
— Ты сказал, что я сама себя живой не считаю. Только не живой проще. Потому что такой живой и восприимчивой, я боюсь. И боюсь так, что справиться не могу с этим страхом. Я боюсь, что ты согласишься, и боюсь, что не согласишься, но с этим я справлюсь. А вот как представлю, что попадусь, аж тошнит, и не могу это преодолеть, — Аня стояла очень прямо, на самом деле не зная, куда деть руки.
— Почему я? — спросил Егор. — Я же не единственный, кто в курсе о тебе.
Она сама подошла к нему вплотную и посмотрела в глаза.
— Потому что десять лет назад ты научил маленькую девочку, как выживать, — увидела вспышку узнавания в его глазах. — Потому что я тебе верю. Потому что ты не станешь хвастаться направо и налево. И не будешь надо мной смеяться.
Он прижался лбом к её лбу.
— Мелкая дохлик с коромыслом, — покачал головой. — Точно, глазищи те же. Маленькая рыкающая зверица.
Она моргнула, но взгляд не отвела.
— И ты готова прямо здесь и сейчас?
— Да, — голос пересекло. — Только я не знаю, что делать, чтобы ты меня захотел.
Егор не смог сдержать ухмылку.
— Твоё тело справится за тебя, — он отстранился, удерживая визуальный контакт. — Я не хочу причинять тебе боль, но, похоже, сделаю это в любом случае.
— Того, что не хочешь причинять её намеренно, уже вполне достаточно, — проговорила и сама поняла, как приглушенно звучит.
— Достаточно? — он всматривался в неё. — И ты не хочешь узнать, нравишься ли мне? Хотя бы чуть-чуть?
— Нет, — она смутилась. — Мне нравишься ты. Но это и так понятно, — она не знала, куда спрятать глаза и руки.
Он как будто внимательно сканировал её. Она стояла на месте, но, казалось, что мечется из стороны в сторону. Аня лукавила, но ни за что не призналась бы, что хочет ему нравиться хотя бы чуть-чуть. Она преодолела судорогу в горле.
— Что ты хочешь? Чтобы я повторила, что мне страшно? Да, страшно. Так, что поджилки трясутся и ноги еле держат. Чтобы я призналась, что не считаю себя красивой. Да, не считаю. Я не уродина, но самая обыкновенная. Чтобы еще раз сказала, что ты мне нравишься и поэтому я выбрала тебя? Да… — она на секунду прикрыла глаза, — хотя нет, не так. Ты уже мой первый мужчина, который появился в жизни десятилетней девчонки и не просто меня пожалел и посетовал на судьбу-злодейку, а поддержал действием. И по поводу твоих подозрений по мне. Я могу их понять. Но я никогда тебя не предам. Иначе я предам саму себя. Что ещё? Ты свободен — я не влезу в чужие отношения. Что ты меня не хочешь и не сможешь захотеть? Тогда просто скажи об этом и я уйду. Или давай приступим к делу и закончим этот невозможный разговор.
— Иначе передумаешь?
— Нет. Просто труднее будет. Я и так уже готова сквозь землю провалиться.
Егор вдруг сократил расстояние между ними и тесно прижал её к себе, удерживая за талию и бедро. Она издала судорожный вздох и осознала, насколько он сильный. Однако, его сила её не пугала и не отталкивала. Пугало, что прогонит или пристыдит так, что она сгорит на месте. А он именно сейчас понял, что верит ей. Не так бы его соблазняли засланные девицы. Его поражала и даже пугала её неприкрытая безыскусность и смирение с чем-то будто бы предопределённым.
