Как-то утром в дверь раздаётся звонок. Я как раз собираюсь поехать в ресторан, в котором работала до случившегося и умолять принять меня обратно. Теперь каждый раз при звуке звонка я внутренне напрягаюсь, сразу вспоминая того курьера, который принёс мне письмо страха и отчаяния. Сделав глубокий вдох, открываю дверь. Никого. Опустив глаза вниз, замечаю крафтовую коробку у двери. Сглотнув, осторожно беру её в руки и заношу в дом. Только спустя пять минут, ругая себя за трусость, открываю её. Внутри находится аккуратно сложенная пачка денег и записка:
«Это меньшее, что я могу сделать. Скучаю по тебе…»
Сердце падает куда-то вниз. Это от Кирилла. Мну записку в руке и бросаю в мусорное ведро. Это всё что он может мне сказать? Ненавижу…
Не стану говорить Стёпе об этом. Он разозлится и начнёт ещё больше переживать. Даже пальцем не притронусь к этим деньгам. А как представится случай, то и верну этот отвратительный метод вымолить прощение.
Спрятав коробку, заканчиваю сборы и выхожу из дома. Директор ресторана встречает меня почти как родную. Естественно, они тоже все знают, куда я пропала и теперь для них это хороший повод привлечь посетителей. А я лишь рада вновь стать нормальной. Хотя бы в тех пределах, которые теперь мне доступны.
На следующий день удача мне улыбается, и я нахожу милую квартирку рядом со своим прошлым местом работы. Стёпа помогает мне с переездом, но заметно, что его грустно. Пытаюсь приободрить его, но тщетно.
— Стёп, не знаю, что бы делала без тебя. Ты мой ангел-хранитель… — произношу я, доставая вещи из коробок.
Он молчит, возясь с кроватью, которую нужно собрать. Тогда я оставляю вещи и подхожу к нему. Присаживаюсь рядом, заглядывая в лицо.
— Я немного занят, — произносит он, не реагируя на меня.
— Эй, — говорю шёпотом, осторожно взяв его за подбородок и поворачивая к себе. — Не отворачивайся от меня…
Стёпа смотрит на меня и молчит. Я сглатываю.
— Ты ведь знаешь, что тебе незачем переезжать и тратить деньги на съём квартиры? — слова даются ему с трудом.
Я киваю в ответ.
— Ты знаешь, что так будет лучше… Нам нужно начинать жить своими жизнями… Каждому из нас…
Стёпа кивает и притягивает меня к себе. Я не сопротивляюсь, когда его губы накрывают мои, а язык осторожно проникает к моему. Наш поцелуй долгий. Со вкусом слёз. Возможно, и моих, и его. Мы должны отпустить друг друга. То есть он должен отпустить. Я не смогу дать ему то, что он хочет и сделать счастливым. Стёпа заслуживает больше, чем просто привязанность. Он достоин самого лучшего и самой пылкой любви, а я должна поступить правильно.
С этого момента я начинаю потихоньку восстанавливать свою жизнь.
Глава 30
Суд, как и предполагал следователь, назначен спустя два месяца после случившихся события. Утром перед выходом меня начинает тошнить, мутить и дальше по списку. Я готова многое дать, чтобы не появляться там.
— Кать, у меня в машине есть вроде сильное успокоительное. Пошли, выпьешь его и сразу станет не так тяжело, — в который раз произносит Стёпа, сидя в коридоре.
В этот момент я сижу заперевшись в ванной из которой не выхожу уже последние двадцать минут. Умываю лицо холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Я уже не та… Совершенно другой человек…
Волосы чуть отросли и тёмные корни уже пробиваются. Знаю, что нужно перекраситься обратно в свой родной цвет, но отчего-то оттягиваю этот процесс.
— Мы уже опаздываем, — Стёпа стучит в дверь, что вздрагиваю.
— Да, сейчас… — делаю глубокий вздох и выхожу.
— Ты в порядке? — спрашивает он, взяв меня за руку.
— Честно говоря нет. Не думала, что так сильно буду волноваться… — сознаюсь я.
— Я с тобой, Катюш. Уверен, что всё пройдёт быстро и без последствий, — Стёпа сжимает мою руку.
Улыбаюсь в ответ. Рада, что он рядом. Рада, что он поддерживает. Грустно от того, что Стёпа так и не начал жить своей жизнью. Он по-прежнему живёт моей. И только.
По началу я пыталась ограничить общение с ним, чтобы дать ему шанс забыть меня. В итоге добилась обратного — Стёпа почти каждый день приезжает ко мне в гости, помогает обставить квартиру и встречает с работы.
— Мне было по пути, — каждый раз произносит он, улыбаясь и открывая дверь машины.
Думаю об этом, пока едем в суд. Ладони потеют. Руки трясутся.
— Приехали, — говорит Стёпа, останавливаясь.
Я киваю.
— Нужно поставить точку, Катюш. Последняя точка и всё будет кончено, — успокаивающе произносит он.
Я снова киваю и выхожу из машины. Около суда собрались галдящие журналисты, которые словно стервятники прилетели на запах свежего мяса. Они набросились бы на меня с расспросами, если бы не Стёпа.
— Без комментариев! — жестко отвечает он, ограждая меня от них по помогая пробраться внутрь.
На удивление в суде очень тихо. Сильный контраст с безумием на улице. Я оглядываюсь по сторонам. Атмосфера угнетает меня. Живот стягивается в тугой узел. Скоро они начнут копаться во всей истории и мне придётся переживать это снова и снова…
Мы подходим к залу суда, где уже стоит моя мама с Виктором. Она обнимает меня, нашёптывая что-то успокаивающее.
— А вот и он, — радостно заявляет мама через несколько минут.
Не понимая о ком она говорит, я оборачиваюсь и вижу, как внутрь заходит Кирилл, а рядом с ним под руку — Марта. Чувствую, что глаза начинает щипать. Марта… Я совсем забыла о ней…
Они подходят к нам. Я стараюсь не смотреть на Кирилла, но вижу, как Стёпа пытается закрыть его собой, чтобы он пропал из поля моего видения. Атмосфера накаляется.
Марта подходит ко мне, смахивая слёзы. Я крепко обнимаю её. Она гладит меня по голове. Кажется, что с нашей последней встречи прошло лет сто. Не меньше.
Пока я пытаюсь жестами поговорить с Мартой, мама щебечет с Кириллом под недобрые взгляды Стёпы. Я чувствую на себе взгляд Кирилла. Чувствую, как дыра в душе становится всё больше. Как тоска захватывает меня с головой.
Встряхиваю головой, отгоняя дурные мысли. Снова обнимаю Марту, благодаря судьбу за то, что она пришла сегодня. Мы успеваем с ней обменяться номерами телефонов, как открывается зал суда и всех приглашают внутрь.
Мы рассаживаемся по местам. Мама рядом и держит меня за руку. С благодарностью смотрю на неё. С поддержкой мне намного легче.
Через пару минут в зал под конвоем вводят Макса. Я задерживаю дыхание, увидев его. Мама впивается в мою руку, смотря на него с прищуром.
— Вот эта скотина, — сквозь зубы произносит она. — Убила бы…
Макс выглядит плохо. Сильно похудевшим и бледным. Плечи ссутулены, синяки под глазами, взгляд ничего не выражающий. От прежнего Макса, горделивы выхаживающего и источающего уверенность, не остаётся и следа.
Он даже не взглянул на меня. Ни на кого в зале пока шёл. Я не могу оторвать от него взгляд, думая о том, что в моей душе не появилось ненависти при его появлении. На удивление я ничего не чувствую. Ноль. Полный штиль. Ни отчаяния, ни страха, ни радости от его падения… Ничего…
Суд даётся мне тяжело. Мне не хочется обсуждать в мельчайших подробностях нашу встречу с Максом и Кириллом, и время, проведённое в доме, но выбора у меня нет. Мой голос дрожит, но глаза остаются сухими. Я стала сильнее. Я это чувствую.
В процессе своих показаний я украдкой поглядываю на Макса, который сидит в клетке. Он смотрит на меня исподлобья, а на его губах едва заметная улыбка. Клянусь, я будто слышу то, о чём он думает:
«Мы ещё встретимся… только дай мне время…»
На мгновения теряю дар речи, но стоит перестать смотреть на него, как прихожу в себя. Наваждение проходит. Продолжаю рассказ. Удивительно то, что медицинское освидетельствование признало его полную вменяемость…. Я до последнего надеялась, что он просто не в себе, человек с поломанной психикой, которому нужна помощь… А оказывается, он просто из тех жестоких людей, которые получают удовольствие принося страдания людям. Они есть и будут всегда. К сожалению.
