Вместо этого я подбежала к телефону и подняла трубку. Ли скоро должен приехать ко мне, а у меня было не так много времени. Я жертвовала ради этого визитом в «Гриль Бароло», не говоря уже о том, что это должно было стать моим первым «свиданием» с Ли. Если бы я не поторопилась, то потеряла бы контроль и сдалась, сдалась и пошла с Ли.
Потом мне кое-что пришло в голову, я положила трубку на место и уставилась на нее.
Если Ли и его парни смогли отключить сигнализацию, проникнуть в мой магазин, установить камеры и прослушку, и снова включить сигнализацию, тогда они с тем же успехом могли прослушивать и мои телефоны.
Дерьмо.
Я выглянула в окно и увидела сидящего во внедорожнике Мэтта. Он не собирался уезжать.
Еще раз: дерьмо.
Может, у меня развилась паранойя, но рисковать я не собиралась.
Я побежала наверх. Две спальни там были разделены ванной, внешняя дверь в моей спальне выходила на балкон, который наполовину являлся крышей кухни, наполовину нависал над вымощенным кирпичом задним двором. В передней комнате стоял телевизор и письменный стол.
Написав Ли записку, я сбежала вниз и положила ее на оттоманку, стоявшую между диваном и креслами и служившую кофейным столиком.
В записке говорилось: «Кое-что произошло. В другой раз?»
Я понятия не имела, зайдет ли он в дом, но если зайдет, то увидит ее. Я не собиралась вешать записку на дверь, чтобы Мэтт ее сейчас засек. Ли просто придет к выводу, что его кинули. Я объясню ему все позже (или придумаю правдоподобную ложь).
Убежав обратно наверх, я вышла на балкон и перелезла через низкие перила на соседский балкон, а затем постучала в стеклянную дверь спальни.
По соседству жили Тод и Стиви. Оба работали бортпроводниками. У них была собачка чау-чау по кличке Чаулина, которая привлекала к себе больше внимания, чем Тод или Стиви, а учитывая, что Тод был лучшим трансвеститом в Денвере, это означало, что Чаулина привлекала к себе очень много внимания. Я присматривала за Чаулиной, пока они оба отправлялись в рейс, и обожала эту собачку, понимала ее, восхищалась и всячески баловала. Оба ее папочки были ей подобны. Стиви сам готовил яйца бенедикт и всегда улыбался и целовал тебя в щеку при встрече. Тод мог спеть под фонограмму «Time and Tide», как никто другой, умел рассмешить меня так сильно, что по щекам катились слезы, и мы носили платья одного размера. Они содержали двор в чистоте и вели себя тихо. Лучшие соседи на свете.
Тод открыл дверь и уставился на меня.
— Девочка, какого черта ты делаешь? И что с твоим лицом?
Я ворвалась в их спальню, закрыла за собой дверь и быстро пробежалась по событиям последних дней.
Рассказала о стрельбе, бриллиантах, баристе, электрошокере, похищении, планах Ли, любви всей моей жизни, выманить у меня секс и даже о Тексе в очках. Я объяснила, что мне нужно зависнуть у них дома, пока Ли не придет и не уйдет, иначе меня, скорее всего, выманят из моих трусиков и к семи часам утра понедельника разобьют сердце.
Тод моргнул.
Взяв меня за руки и выводя из спальни, он заявил:
— Стиви готовит отбивные на гриле. Уверен, у нас найдется лишняя порция.
У них всегда имелась лишняя порция и уравновешенный Тод. Мы жили рядом друг с другом много лет, он привык к моим выходкам, не говоря уже о том, что сам был трансвеститом. Чтобы вывести Тода из себя, мне бы пришлось стать соучастницей убийства и, возможно, международного скандала с участием членов королевской семьи.
***
В одиннадцать вечера я перелезла через перила обратно к себе.
Стиви прервал наш марафон по «ятцы» [9], исполнил роль любопытного соседа, проследив, как Ли пришел и ушел. Ли вошел в мой дом, открыв дверь тем, что, по словам Стиви, выглядело как ключ, и ушел с запиской в руке.
— Ох, шикарный красавчик несчастен, — объявил Стиви.
Мой желудок сжался.
Я решила, что оставлю волнение на потом.
Стиви, все еще глядя в окно, спросил:
— Скажи еще раз, почему ты не хочешь, чтобы он залез к тебе в трусики?
Иисусе.
Отправляясь на дело, я стянула волосы в конский хвост, надела черную водолазку, черные джинсы, черные ковбойские сапоги и черный пояс с крошечными стразами на пряжке (так, в случае ареста, я бы хорошо выглядела, не смотря на фингал).
Прихватив сумочку и ключи, снова перелезла через перила. Пытаясь избежать слежки, я заключила сделку со Стиви и Тодом, на ночь обменявшись ключами от наших машин, поэтому уехала на их «Хонде CR-V».
Всю дорогу я проверяла, нет ли за мной хвоста, тем самым, больше глядела в зеркала, чем на дорогу. Я высматривала любую машину, которая могла бы следовать за мной, но особенно — «Кроссфайер» Ли, мотоцикл, который выглядел бы так, будто его вел несчастный красавчик, или внедорожник. Поскольку почти каждая машина в Денвере была внедорожником, я пребывала в панике всю дорогу до Тима, но не заметила слежки.
К тому времени, как я свернула в квартал Тима, за мной никто не ехал, по крайней мере, на протяжении нескольких кварталов.
Я не желала терять времени даром. Мне нужно было войти и выйти оттуда как можно быстрее. Я понятия не имела, что там найду, но надеялась, это будет Рози, прячущийся в подвале, и весь этот бардак закончится.
Я вылезла из машины и быстро направилась к дому.
Свет у Тима не горел, у соседей тоже. Время приближалось к полуночи, и хотя на следующий день была суббота, казалось, никто не засиживался допоздна.
Я постучала в дверь, подождала ответа, прислушалась, не доносится ли из дома хоть какой-нибудь звук.
Ничего.
— Это Инди Сэвидж, если Рози там, я пришла, чтобы помочь. Клянусь, — прошептала я так громко, как только осмелилась.
По-прежнему, ничего.
Я попробовала открыть дверь, но она была заперта.
Сделала то же самое с задней дверью, а затем обошла дом, пытаясь заглянуть в окна и проверить, не открыты ли они. Мне мало что удалось разглядеть, каждое окно было либо закрашено, либо заперто.
— Бл*ть! — прошипела я себе под нос, стоя рядом с окном у восточной стороны дома.
И тут что-то опустилось мне на плечо.
Я тихонько взвизгнула и обернулась, не зная, кого увижу. Это мог быть Ли, головорезы Уилкокса, стрелки, полицейский или Дракула.
Вместо этого там стоял Текс с очками уже не на макушке, а на глазах.
Он приложил палец к губам, а затем, мгновение спустя, ударил кулаком в окно.
Я уставилась на окно, потом снова на Текса, затем снова на окно.
— Что ты делаешь? — прошептала я.
— Взлом с проникновением, дорогуша, — небрежно ответил он. На нем была фланелевая рубашка и рабочие перчатки, и он очистил раму от торчащих осколков разбитого окна.
— Ты не можешь выбивать окна! Мы должны были попытаться вскрыть одно из них.
— Прекрати кудахтать и лезь туда.
Он схватил меня за талию, поднял и перебросил через окно, будто я весила не больше мешка муки.
— Осторожнее со стеклом, — крикнул он.
Слишком поздно, я приземлилась на осколки и откатилась в сторону, надеясь, что не порезалась, но была слишком взвинчена, чтобы что-то почувствовать. Поднявшись на ноги, я в легкой истерике огляделась в темноте. Чем-то охрененно пахло и не в хорошем смысле.
Текс тяжело приземлился позади меня, и я развернулась, чтобы посмотреть на его неуклюжую тень.
— Ты с ума сошел? — спросила я безумца. — Ты только что перебросил меня через окно.
— Ты выглядела так, будто собираешься передумать.
— Кругом темень, ты не мог меня видеть.
Он постучал по очкам.
— Ночное видение.
Дерьмо.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
— Не нравится мне этот запах, — заметил Текс, и я услышала, — потому что ни черта не видела, — как он втягивает ноздрями воздух. — Нехороший запах.
Он был прав, запах был ужасный.
— Стой здесь, а я осмотрюсь.
Затем я увидела, как его тень двинулась прочь.
