— Ясь… Ясенька…
В моей груди взрывается от переизбытка оглушающих чувств.
— Я люблю тебя! — шепчу я.
Сквозь ресницы, вижу, как со стоном он зажмуривается. И сжимая зубы, вдавливается в меня наконец-то. И да — грубо, больновато… С воплем выгибаюсь, неожиданно ярко кончая от этого болезненно-сладкого ощущения.
— Вау… — дрожит его голос. — Ещё!!
Из нежности его сносит в кипяток! Иначе почему я обварена им от макушки до пальчиков на ногах? И безвольна, как варёная рыбка! Вибрирую, хлопая в шоке ресницами и пытаясь втянуть побольше кислорода.
Впиваясь в шею, дёргает меня ниже и вдалбливается несколько раз так, что я с воплем хватаюсь за его плечи! Снова улетая на пик ощущений.
На мгновение замирает, чтобы заткнуть мой рот поцелуем.
— Ч-ч-ч…
Как будто я это контролирую!!
— Ещё-ещë-ещë… - в эйфории шепчем в губы друг другу.
Гасим стоны, впиваясь в губы до боли.
Он поднимается на руках. Медленно скользит внутрь меня. Крестик с его цепочки падает мне на лицо. Наклоняется, зажимает его в губах. Глядя мне в глаза меняет ритм — уверенно, мощно, быстро вколачивает в меня свой большой член. Сжимая его бедрами, улетаю в астрал, ощущая только его движения. Замирает, вздрагивая… Зажмуривается… Я выгибаюсь навстречу, чувствуя, как он становится твёрже, больше….
И теперь он хрипло стонет, не контролируя себя.
И это самое порнографичное, что я видела в своей жизни. И это настолько горячо, что я зажмуриваюсь, и врезаясь в него коготками, снова кончаю, словно мне втыкают хлористый напополам с эндорфинами.
Сжав друг друга, мы неровно дышим. Сердца надсадно лупят в унисон. Я чувствую, как колотится его.
Теплая ладонь скользит по моей мокрой спине.
— Люблю… — гладят его губы кромку моего ушка, по мне лениво бегают мурашки.
Я ложусь к нему на плечо бесстыже счастливая. Болит ВСЁ! И это охренительно.
Мы нежимся, играя пальцами по ладошкам. Пусть это не заканчивается…
Смущаясь, кручу в голове самые кипяточные моменты, не представляя, как буду смотреть ему завтра в глаза. Всё сжимается от микрооргазмов на каждый острый момент.
Иван поднимает моё лицо, заглядывает в глаза. Строгий…
— Нет больше никакого Эдика, ясно?
Облизываю растерянно губы.
— Ясно? Всë форматируешь с ним. Иначе, я сам.
Неуверенно киваю.
Не потому что он есть. Его уже давным-давно нет. Но это непросто — объявить об этом отцу и семье Эда. Это пиздец испытание.
— Что-то я не слышу решительности, Ясь.
Господи, ну, пожалуйста, можно весь треш — завтра. А сегодня только Ванечку??
Откинув смущение, сажусь на него верхом. Мой тигр, в конце концов, что хочу, то и делаю!
— Та-а-ак… — заинтересованно облизывается он, сжимая мою талию.
Изучающе обвожу мышцы, проходясь коготком по соску. Вздрагивает… Взгляд тяжелеет, наблюдает за мной с хищным прищуром.
— «Ну а пока ты голая как в Гуччи в простыне, я пру как ледокол… — мурлыкая поёт он мне невнятно. — И круче просто нет…»
Жмурюсь, и плавно двигаюсь на нем, танцуя под музыку которой нет, но мы ее вдвоем слышим.
Впиваюсь коготками в его грудные и, оставляя белые следы на загорелой коже, с лёгким остервенением медленно веду вниз.
— Ясенька хочет жести? — возбуждённо сглатывает он.
Оскаливаясь, наклоняюсь и кусаю за трапецию. Она давно меня манит! Сжимаю потихонечку зубы сильнее.
— О… Фак! — шипит он. — Смелее…
Сжимаю челюсти, кусая по-настоящему!
— О-о-о… — жалобно смеётся он, лупя ладонью по кровати, словно сдаётся в бою.
В восторге от ощущений, впиваюсь уже губами, нечаянно оставляя очевидный засос на месте укуса.
— Напортачила? — прижигает мне ладонью по ягодице.
— Нда-а-а! — довольно поднимаюсь я.
— Моя очередь… — рывком подминает меня.
Пищу, пытаясь увернуться. От его атак щекотно, я хохочу, вырываясь.
Зажимает мне ладонью рот. Это такое няшное, возбуждающее ощущение…
— Не ори… — смеётся тихо. — Всё соседи сбегутся посмотреть!
Вся моя грудь, черт возьми, в пятнышко! За ней несколько следов появляется на лобке. А мне плевать! Шутливая драка, становится горячей, сердца ускоряются и барабанят. И он снова тянется за резинками, угрожая мне своей эрекцией.
Бедная кровать стонет под нами и вместе с нами. Утром мне не проснуться. И не встать. Я растерзана, раздавлена, разорвана… Мы как два ненасытных чудовища, которые решили самоубиться сексом.
Да уже утро!!
Иван выходит на балкон покурить. Я, засыпая, любуюсь его голой рельефной спиной. Подтягиваю его толстовку и зарываюсь в ней лицом, вдыхая запах.
Люблю…
Засыпаю.
Глава 29 — Счастье
— Ванечка, ты не проспишь? — стук в дверь.
— Ммм… — мычу сонно. — Иду…
Но стук же вроде не в мою, в соседнюю.
Ой, блять! В мою! Я же с Яськой вырубился у неё.
Слетаю с кровати. Тело нихрена не слушается! Ломит и всë задеревенело. Вот это я "восстановился"!
Весь ковёр в резинках.
Мать твою! Только не открой дверь маме с дуру…
Срываюсь через балкон в свою комнату. На ходу обматывая бёдра полотенцем, открываю дверь.
— Доброе утро! Девять уже.
— Как — девять?!
— Спускайся, я тебе сырники сделала на пару.
— Аха…
Заскочив на две минуты в душ, быстро чищу зубы, торопясь натягиваю спортивный костюм на влажное тело. Оно ни в какую не слушается!
— Пиздец…
Списываюсь со Шмелем. У него здесь дядька недалеко, может у него тусуется.
Глаза тоже ломит, хочется спать.
Обжигая губы, глотаю кофе. Не присаживаясь, быстро съедаю один сырник.
— У тебя девушка появилась? — улыбается многозначительно Ольга Валерьевна.
Чего это?
Засос же!
Давлюсь кофе, быстро застëгивая до верху олимпийку.
Отвернувшись к плите посмеивается.
Ааа!! Треш какой! Как мы скажем об этом??
Ладно, пока не скажем, там видно будет — как.
"Через минуту подхвачу!" — приходит от Шмеля.
— Спасибо! — допиваю одним глотком кофе.
— Тебя во сколько забрать?
— В восемь! — вылетаю за дверь.
Падаю в машину на переднее сиденье. Жму Шмелю лапу.
— Я посплю, ладно? Рубит — жесть…
— Ты ж отсыпался.
Поджимаю губы, пытаясь сдержать смех.
Опускаю пониже сиденье.
Я трупак вообще… Но охуительно приятное ощущение лёгкости в паху и груди, всë компенсируют с лихвой.
На границе сна плаваю в нашем сексе.
Царевна просто огонь! Вкусняшечка моя… Ммм!!
Мы переборщили вчера немного. Но как можно было остановиться??
"Доброе утро, родная. Напиши мне, как проснёшься.".
На улице свежо. Ромка открывает окна пошире. Слышу, как подсаживает на заднее Марата.
— Яша… — шлёпает по плечу, протягивая руку вперёд.
Пожимаю на ощупь.
— Ромыч, а чего у него морда такая довольная? — усмехается Марат.
— Да сам в недоумении. Умирал пацан же вот ещё вчера от несчастной любви.
Не выдерживая, со смешком отворачиваюсь от них.
— Яша, не симулируй сладкие сны. Колись, давай!
— Она мне не родная… — расплываются мои губы в улыбке.
— А?!
— Мы с Царевной по крови не родственники!
— Аааа!! Сожрал уже, подонок?! — ржут пацаны.
Ромка выкручивает басы на всю катушку. И мы орем во всё горло.
— "В тачке — на красный! А мы ещё зелёные. Всë так опасно, но мы влюблённые!"
Ветер бьёт в лицо. Басы — в грудак! Шмель выжимает газ. Мы летим!
Я в эйфории.
— "За объятья в Крыму! Поцелуи в такси! За все песни в миноре — спасибо!!"
Делая полицейский разворот, Шмель эффектно тормозит у крыльца частной клиники. Там Бес и Аленка Тарханова. Ну, она конечно ещё не Тарханова, но будет! Да и уже прилипло.
— Это что за дискотека подъехала? — поднимает бровь Бес.
Улыбаясь, вываливаемся из машины. Присоединяемся к толпе наших.
