Он вошёл и остановился посреди комнаты, в упор глядя на меня. Я не претворялась, что сплю или читаю, хотя должна была. Теперь он будет думать, что я его ждала.
– Ты ненавидишь меня, да? – неожиданно спросил он.
В эту минуту он мог сказать всё, что угодно, и я нашла бы ответ. Но этот вопрос вогнал меня в ступор. Все черточки разгладились у меня на лбу, я удивилась.
– Ненавижу тебя? С чего ты взял?
– Хочу знать.
Я откинула уголок одеяла и встала. Подошла к нему, посмотрела в глаза. Пыталась уловить запах алкоголя, но ничего такого. Он просто пах… улицей.
– Чтобы ненавидеть человека, его надо хотя бы сначала полюбить. Если тебе прям очень интересно, что я чувствую, то могу ответить – обиду.
– Я всё ещё верю, что ты полюбишь меня.
– Ты веришь в чудеса, Чит. Но чудес не бывает.
Он мгновение смотрел на меня, потом поднял руку, его пальцы оказались на моей шее сзади, под волосами. Я чувствовала, как он приятно водит подушечками пальцев по затылку. «Нет, пожалуйста, только не возбуждай», – взмолилась я. Но отталкивать и не думала.
– Ты сама даёшь мне надежду, – сказал он.
Он дёрнул меня к себе. Я испугалась, потому что в его глазах горел огонь, он выглядел злым. Я сделала шаг в сторону, тяжело дыша. Моя грудь поднималась и опускалась. Щёки горели и, наверное, раскраснелись, не от возбуждения, которому я никак не желала поддаваться, а от негодования.
– Каким это образом я даю тебе надежду, интересно?
Чит снова подтолкнул меня к себе. Наши губы были очень близки. Я чувствовала его дыхание на своей коже, а ещё его желание, которое невозможно скрыть.
– Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя.
– Ты… ты… – я пыталась найти подходящие слова, чтобы оправдаться, но мозг не выдавал ничего, кроме слов «ты прав».
– Что, Элора?
Ему нравилось дразнить меня и доводить до дрожи.
– Что, Элора? Ну же, говори.
Я посмотрела на его губы, а в следующую секунду он поцеловал меня. Это был возбуждающий поцелуй, исследующий, нескромный, сначала неторопливый, потом страстный, и эта страсть передалась мне. Чит на мгновение оторвался от меня, кинул на меня вожделенный взгляд и сказал:
– Ты не сможешь без меня. Теперь это невозможно. Сегодня ты будешь скучать без моих ласк, а завтра поймёшь, что всё, что между нами происходило в эти сладостные моменты – есть любовь. Во время секса не только твоё тело отзывается, но и разум. Подумай об этом, Элора. – И возобновил поцелуй, который продлился всего пару секунд.
Я разгорелась до предела, но он прервал своё наступление, отошёл от меня и со слабой улыбкой произнёс:
– Я в душ. А ты ложись спать, не жди меня.
Он оставил меня посреди комнаты разгоряченную и ошеломлённую. Я собиралась лишить его всяких удовольствий, но, кажется, просчиталась.
Отлично, Читтапон Ли, я получила урок!
~~~
Утром не успела я открыть глаза, а внутри уже поднималась волна злости, бурля по венам и жилам. Чит не спал со мной этой ночью, его сторона не тронута. Он всерьёз решил меня проучить? Поганец!
Я встала, надела халат и вышла в холл. Тишина и пустота давили тяжёлым грузом. Не слышно было ни музыки, ни пения. Иногда Чит распевался или играл на синтезаторе, но не в это утро.
В особняке Читтапона прислуживали три женщины. Чиа – самая главная, она знала всё в этом доме. Когда Чит терял какую-нибудь вещь, то непременно звал Чиа. Вторая кореянка – Юн-суа. Она работала на кухне, я редко её видела. Интира, которую Чит привёз из Тайланда, убирала в доме, я видела её чаще всего. Но эти женщины для меня были не более, чем просто прислуга. Наше общение начиналось и заканчивалось улыбками, а всё потому, что они не знали английского, а я не говорила по-корейски. Интира так вообще говорила только по-тайски. Она всегда смешно кланялась мне, сложив перед собой ладошки, и, признаться, раздражая меня этим. Но я не могла объяснить, что не хочу никаких почестей ни на английском, ни жестами.
Заприметив Чиа около столика, где стояла красивая ваза, в которую женщина бережно расставляла живые цветы, я поспешила к ней.
– Чит, – сказала я. – Где?
Она что-то проговорила на своём языке, и я готова была взорваться.
– Я не понимаю!
Тогда она подошла к окну и ткнула пальцем куда-то в сторону гаражей.
– Он уехал? – Я показала руками, что веду машину.
Чиа кивнула. Бесполезно спрашивать куда. Лучше позвоню и всё узнаю.
Но пока дошла до комнаты, звонить передумала. Почему я должна переживать, где он и с кем? Он не оставил мне выбора, поэтому я здесь. Ни о какой любви речи нет. Пускай себе мечтает, а я устала убеждать его, что физическое влечение и любовь – разные вещи. Однажды мама мне сказала одну умную вещь: «Любовь и секс – не одно и тоже. Это надо усвоить для того, чтобы воспринимать измены». Мне хорошо с ним в постели, но и тут я находила объяснение – у меня кроме него никого не было, так что сравнивать я не могу.
И теперь я думала, что делать дальше.
Вернувшись в комнату, залезла обратно в постель и укрылась с головой. Послать всё к чёртовой матери и спать, подумала я. Но даже этому не суждено было сбыться. Я едва не упала, когда ползла за своим телефоном. И с чего я решила, что это Чит? На экране высветился номер Корбина. С тех пор, как я уехала, мы переписывались, но не созванивались. У меня тревожно кольнуло сердце. В голове пронеслись тысячи картинок того, что могло произойти. Как же плохо быть вдали от дома.
Но услышав бодрый голос брата, я успокоилась.
– Привет, сестрёнка! Как жизнь в Корее? Не скучаешь?
– О, у меня всё прекрасно! – постаралась ответить жизнерадостным тоном. – Ты не представляешь, как здесь красиво и как я счастлива!
– Счастлива, говоришь… – Я услышала в трубке вздох, после чего Корбин спросил: – Когда ты с ним познакомилась? Только ответь честно.
– Когда? – слишком возбужденно переспросила я.
– Да, ты не ослышалась. Я спрашиваю, сколько ты встречалась со своим корейцем до того, как привела его к нам знакомиться?
– Ну-у… я не помню.
– Всё ты помнишь! – в его голосе послышались металлические нотки. – Фаррен мне кое-что сказала, и я склонен ей верить.
Вот это поворот! Хорошо, что я сидела на полу, иначе упала бы. Не стоило мне игнорировать Фаррен. Как я могла не догадаться, что она помчится к Корбину?
Я уже обдумывала ответ, когда услышала:
– Она сказала, что сама лично познакомила вас, и ты провела с ним всего несколько часов. Ты его ни хрена не знала, Элора! Где твои мозги? Я думал, у меня умная сестра, но похоже я ошибался. Девчонка – она и в Африке девчонка. Глупо, необдуманно и… – Корбин подбирал слова, чтобы побольнее меня ужалить, а я стискивала зубы и едва не плакала. Он никогда не говорил мне ничего подобного.
– Хватит, Корбин, – дрожащим голосом перебила его я. – Не надо говорить того, чего не знаешь.
– А чего я не знаю? Может, если бы ты рассказала, мы вместе что-нибудь бы придумали.
Я об этом не подумала. Корбин – единственный человек на свете, который понимал меня. Если бы я поговорила с ним… Что бы он сделал? Из тюрьмы точно бы не вытащил. За окном послышался мотор автомобиля. Чит вернулся. Я забралась обратно в постель и тихо в трубку сказала Корбину:
– Я не смогу тебе всего рассказать по телефону. Только с глазу на глаз. Может быть, ты сможешь найти время приехать в Сеул? Клянусь, я всё расскажу… – Я на секунду замолчала, чтобы сглотнуть комок, потом почти шепотом добавила: – Всё очень серьёзно.
Хлопнула дверь в спальню, я резко обернулась.
~~~
Он присел рядом со мной на кровать, я попыталась выдавить из себя улыбку. Потом одними губами сказала «брат» и снова заговорила с Корбином, но уже на другую тему. Я сделала вид, что рассказывала ему о доме.
– В общем, это прекрасное место! Корейский рай! Ты просто обязан приехать! Правда, Чит? – Я посмотрела на удивленное и ничего не понимающее лицо мужа. – Я предлагаю Корбину приехать сюда на пару недель.
