— Я сумел распознать обман, — рассуждал тем временем Селькур. — О, Дольсе, какая между вами разница! Вторая часть испытания, ожидающая это удивительное создание, становится излишней. Там, где царит добродетель, непременно должны присутствовать и все прочие достойные свойства женского характера. Если женщина умеет избежать ловушек, расставленных чувствам ее, как сумела сделать Дольсе, то я, несомненно, могу довериться ей; та же, кто при малейшем соблазне забывает о чести и сердечной доброте, не может вызывать никакого доверия. Однако, — добавил он, поразмыслив, — я все же обязан довести задуманное до конца, дабы потом мне не в чем было себя упрекнуть.
Состояние обеих женщин, прошедших через искус Селькура и знавших о существовании соперницы, было равно неутешительным. Получив подарки и доказательства любви, Дольсе была счастлива. Но после всего случившегося (а именно: праздника для Нельмур) ее чувствительная душа облеклась в траур и сама она пришла в такое плачевное состояние, в каком только может оказаться искренняя и любящая женщина, узнав об измене возлюбленного. Со своей стороны, госпожа де Нельмур также получила доказательства любви и подарки, а душа ее, хотя и не испытала волнений подлинных чувств, после последнего объяснения с Селькуром ощутила все же укол, след от которого у женщин гордых и самолюбивых обычно долго не заживает. Что касается надежд, то у обеих женщин они были одинаковы: обе могли рассчитывать на руку Селькура. Итак, ловкий искуситель сумел так провести испытание свое, что, хотя обе женщины по-разному проявили себя, они тем не менее по-прежнему находились в равных условиях. И именно оставшаяся часть проверки должна была окончательно подвести Селькура к мысли о полном различии душ их. Как следует поразмыслив, Селькур решил приступить к новому испытанию.
Целых четыре дня прожил он в деревне, на пятый же возвратился в Париж. На следующий день он продал всех своих лошадей, мебель, драгоценности, отослал слуг, перестал бывать в свете и сообщил возлюбленным своим, что ужасная случайность уничтожила все его состояние, он разорен и ему остается надеяться на их доброту, дабы из их рук получить помощь и справиться с плачевным положением своим… Огромные расходы, только что понесенные Селькуром, делали сие сообщение весьма правдоподобным. И вот слово в слово ответы, полученные им от обеих женщин.
ПИСЬМО ДОЛЬСЕ
«За что вы, сударь, вонзили кинжал свой в грудь мою? Ради всего святого молила я вас не притворяться и не разыгрывать чувство, коего вы вовсе не испытываете. Я раскрыла вам душу, вы же нанесли мне удар в самое сердце. Вы пожертвовали мной ради соперницы и тем самым свели меня в могилу. Но забудем о несчастьях моих, поговорим о ваших заботах. Вы просите моей руки… придите же, жестокосердный, и посмотрите, в каком состоянии пребываю я. Может быть, тогда вы поймете, что рука моя уже не сможет составить чье-либо счастье… Я умираю, и хотя вы стали причиной гибели моей, я умираю, любя вас. Надеюсь, что слабая моя поддержка хотя бы немного поправит дела ваши, дабы вы были достойны госпожи де Нельмур. Будьте счастливы с ней, и это единственное, что может пожелать вам несчастная Дольсе.
P. S. К письму прилагаю кредитные билеты на сумму сто тысяч франков. Это все, что у меня есть, и я посылаю их вам… Примите сию безделицу от самого нежного друга вашего… от той, чье сердце вы разбили и кого коварной рукой безжалостно лишили жизни».
ПИСЬМО НЕЛЬМУР
«Вы разорены. Я предупреждала вас, что не следует безоглядно предаваться безумствам. Впрочем, несмотря на прискорбное обстоятельство сие, я бы согласилась выйти за вас замуж, если бы таковое вообще было возможно, но я питаю необоримый страх перед узами Гименея. Я предложила вам стать моим любовником, вы же не захотели этого… Теперь вам досадно. Однако от всего есть лекарство: ваши кредиторы подождут, они для этого созданы… А вы отправляйтесь путешествовать… Когда наступает тоска, необходимо отвлечься. Этому правилу я сама всегда следую и посему завтра уезжаю к сестре в Бургундию, откуда вернусь к Рождеству. Я бы посоветовала вам жениться на малютке Дольсе, если бы та была богата. Но всего ее состояния не хватит, чтобы оплатить даже один ваш праздник. Прощайте и впредь будьте благоразумны и осмотрительны».
Селькуру понадобилась вся его выдержка, чтобы по заслугам не ославить на весь Париж сию недостойную особу. Он только выразил презрение свое, ничуть не жалея, что обошлось оно ему недешево.
— Я доволен, — воскликнул он, — что сумел разоблачить чудовище: все мое состояние, честь моя, быть может, сама жизнь были бы загублены без этой проверки.
Исполненный волнения за Дольсе, с тревожным сердцем полетел он к ней; но сколь же велико было горе его при виде несчастной очаровательной женщины, бледной, подавленной, утомленной; тень смерти уже витала вокруг нее. Чувствительная по натуре своей, она обожала Селькура и не могла не ревновать его. Получив ужасную новость о празднике, устроенном им ее сопернице, она слегла от удара, ибо женщины трепетные не могут спокойно узнавать о несчастье своем. Потрясение было слишком сильно… жестокая лихорадка терзала ее.
Селькур бросился к ногам Дольсе, он принес ей тысячи и тысячи извинений и рассказал о придуманном им испытании.
— Я прощаю вам ту, кого поставили вы выше меня, — отвечала Дольсе. — Привыкнув не доверять женщинам, вы захотели проверить избранницу свою, только и всего. Но неужели после беседы нашей вы все еще сомневались во мне, надеялись найти ту, кто любил бы вас больше, чем люблю я?
Селькур вовсе не сомневался в этом; приняв решение устроить второе испытание, он совершил непростительную ошибку по отношению к Дольсе, которой не в чем было себя упрекнуть перед Селькуром, и посему ему оставалось лишь рыдать и шептать самые нежные слова любви.
— Поздно, — отвечала ему Дольсе, — удар нанесен. Я предупреждала вас о чувствительности моей, и вы могли хотя бы иногда вспоминать об этом. Впрочем, раз разорение вам не грозит, значит, я умираю, успокоившись… Пора проститься, Селькур, проститься навсегда… Я рано ухожу из жизни… мы могли быть счастливы… Ах! Как нам было бы хорошо! — продолжала она, беря возлюбленного за руки и орошая их слезами. — Какую нежную и искреннюю супругу, какого верного и доброго друга нашли бы вы во мне!.. Уверена, что сумела бы сделать вас счастливым… О, сколь сладостно счастье, созданное своими руками!..
Селькур залился слезами и искренне пожалел о втором, ставшем роковым испытании, кое послужило ему для того, чтобы узнать нечестную женщину и потерять божественную. Он заклинал Дольсе превозмочь состояние свое и принять хотя бы звание супруги его.
