— Эбби, — начал он, затем облизнул губы, его дыхание стало прерывистым. — Я не имел в виду... ты не должна...
— Знаю, — проговорила я, скользя вниз, пока не оседлала его икры. — А теперь замолчи. — Наклонилась вперед, касаясь грудью его ног. Дин тихо застонал и скользнул рукой к моим волосам. Не в желании подтолкнуть мою голову к его члену, а просто жест потребности. Но я и так хотела сделать ему минет, хотя — я хотела свести его с ума так же сильно, как он сводил меня, и поэтому встала на колени над ним, позволяя моим волосам рассыпаться по всей длине его толстого члена. Его кожа пахла мускусом, так похожим на мой, и от этого запаха по моему телу пробежала дрожь.
Я взяла член в свою руку, в восторге от его размера. Горячий и твердый, он был гладким, как шелк, и я наклонилась, очарованная, чтобы провести языком по головке.
Дин громко застонал, его бедра дернулись.
Меня это воодушевило. Я улыбнулась — как интересно. Медленно, томно, как будто слизывала мороженое, я дразнила головку его члена. Короткие, дразнящие движения. Глубокие, чувственные облизывания. Мой игривый, порхающий язык. Капельки влаги появились на головке, и я слизнула их, а затем обвела большим пальцем кончик его члена, двигая вверх и вниз рукой по внушительной длине.
С каждой минутой он сжимал кулак в моих волосах все крепче.
— Господи, Эбби, — простонал он в какой-то момент. — Имей милосердие.
— У меня его нет, — поддразнила я, слегка покусывая толстую вену внизу его члена. Аккуратно, только губами и языком. Затем медленными, томными движениями я обвела пальцами его основание и скользнула ртом по остальной части, глубоко заглатывая член в свой рот.
— Господи, — взорвался он, схватив меня за плечи и оттащив от себя. Я смеялась до тех пор, пока он не бросил меня под себя, раздвинув мои бедра, и я подумала, что он собирается погрузиться в меня прямо здесь и сейчас, и у меня перехватило дыхание. Но он только толкнул меня на кровать и поцеловал в губы. — Подожди здесь, — проговорил он мне в губы, и я заерзала на кровати, ожидая, когда он исчез в ванной и через мгновение вернулся с презервативом.
А потом он снова склонился надо мной и стал целовать мое лицо и шею, пока разрывал упаковку презерватива, и я видела, как он раскатывает его по своему члену. Дин наклонился для последнего поцелуя, прежде чем прижать головку своего члена к моему лону, а затем погрузиться основательно. Я глубоко вдохнула, услышав его рык надо мной, когда он жестко схватил мои бедра, слегка отстранился, а затем снова резко в меня вошел.
— Сексуальная маленькая Эбби в розовом бикини, — произнес он низким, ворчливым голосом, продолжая вбиваться в мое тело. — Слава богу, ты снова выбрала меня. Я испытал бы настоящую досаду, — резкий, раскачивающийся толчок, — если бы ты никогда не показала мне свое милое маленькое тело. — Еще один грубый толчок, от которого у меня перехватило дыхание.
Я хрипло рассмеялась, приподнимая бедра навстречу каждому толчку, сомкнув ноги вокруг его талии.
— Это ты... вошел в мой душ... помнишь?
Он ухмыльнулся, сделал еще один медленный, покачивающийся толчок и наклонился вперед, широко раздвигая мои ноги, когда наклонился, чтобы поцеловать меня.
— Конечно, помню, — протянул он, взяв мою лодыжку и закинув ее себе за шею, и снова вошел в мое лоно тем медленным, чувственным движением, которое должно было скрутить меня в один большой оргазмический узел. Дин двигался снова и снова, и мое тело выгибалось чуть выше с каждым шелковым ударом. И когда он отпустил мое бедро и нашел пальцами мой клитор под влажными завитками волос, я простонала его имя и впилась ногтями в его плечо, когда кончила, дрожа всем телом. После этого Дин, казалось, потерял весь контроль, безжалостно вколачиваясь в мою плоть, пока его не сотрясли судороги, и хриплый крик не сорвался с его губ, когда он кончил, падая на меня.
Я прижалась поцелуем к его колючему лицу с двухнедельной темно-русой бородой.
— Думаешь, мы можем остаться здесь навсегда?
Он усмехнулся, приподнявшись на локтях, чтобы не раздавить меня своим весом, и убрал влажную прядь волос с моего лба.
— Мы не можем здесь оставаться. Если мы не вернемся, мы не выиграем деньги.
Ах да, деньги. Я скорчила гримасу, прижавшись к его теплой груди. Деньги, которые по воле продюсеров, я все равно не получу. Деньги, которые были движущей силой желания Дина быть здесь. По какой-то причине мне стало немного грустно — другие участники казались жадными и одержимыми, но почему-то про Дина я так не думала. Пожала плечами, прижимаясь к его влажному телу, слушая, как замедляется биение его сердца. Последние несколько дней я не слишком задумывался о деньгах — мой разум был поглощен великолепным богом, с которым я делила свой пляж.
— Кроме того, — прошептал он мне в лоб, целуя в бровь, — если мы сейчас не встанем, то не успеем позавтракать.
Я подпрыгнула от неожиданности, вывернулась из-под него, поправляя саронг. Ткань сползла с меня, и я снова завернулась в нее, направляясь к двери.
— Завтрак?
Дин рассмеялся у меня за спиной.
— Разве кто-то откажется от блинчиков и бекона. Вряд ли.
— О боже, у них есть бекон? — завизжала я, бросаясь вперед. — Бекон и душ. Я самая счастливая девушка на свете.
— И горячий парень в твоей постели, — подсказал Дин, беря со стола сосиску и закрывая глаза от наслаждения вкусом. — Ладно, неважно — еда лучше секса.
Я засмеялась, схватила один из блинов — без сиропа — и помахала им перед ним.
— Ты так говоришь, потому что хочешь, чтобы я засунула пару блинов себе в лифчик.
Его глаза загорелись одновременно с моими.
***
Мы успели еще раз быстро принять душа и поспешно переодеться, до того как съемочная группа постучала в нашу дверь. Я медленно двинулась вслед за Дином, когда они повели нас обратно к вертолету, мой лифчик был набит блинами, а самодельная салфетка, набитая холодными сосисками и сыром, оттягивала низ моего бикини. Это довольно отвратительно сидеть и думать об этом, но когда умираешь с голоду, то делаешь, что должен — и это включает в себя тайную доставку еды обратно на остров в трусиках. К счастью, мой саронг был сильно помят и объемист и скрывал все.
Я почувствовала острое разочарование, когда лодка причалила к берегу и показался наш лагерь. Я не хотела возвращаться — обратно к кусачим насекомым и песку во всем, к отсутствию душа и голоду. Но Дин сжал мою руку, когда мы вышли из лодки, и я последовала за ним, потому что тоже не была готова расстаться с ним прямо сейчас. И не важно, насколько болезненной оказалась моя реакция на возвращение на остров.
Оператор кружил поблизости, когда мы тащились обратно на наш пляж, я придерживала грудь одной рукой, чтобы не потерять свои блины, а другой все еще крепко сжимала руку Дина. К моему удивлению, два человека сидели в нашем лагере на наших стульях (ну, бревнах, которые были вроде как стулья).
— Они снимают? — спросила я Дина, прищурившись. Не заметила камеры рядом с ними. Солнце стояло высоко в небе, почти ослепляя меня, но я не могла поднять руку, чтобы прикрыть глаза, иначе рисковала потерять свои блины.
Дин затормозил передо мной до такой степени, что я почти врезалась в его спину.
— Это Лана... и Леон, судя по татуировкам.
Лана и... Леон? Я ощутила прилив разочарования, хотя и постаралась не выдать его своим голосом.
— Ох? А как же Уилл?
— Я его не вижу. — Дин тоже не казался взволнованным, и его голос оставался ровным, и он поднял руку, чтобы помахать им, пока говорил со мной. — Ты спрятала арахисовое масло перед тем, как мы ушли?
