P. P. S. Знаю, что в глубине души, ты все еще любишь меня...
Понедельник, 1 сентября 2014 года
Джонатан
Мы не выбираем, в кого влюбляемся.
По крайней мере, я продолжаю твердить себе это.
Я сижу за столом совета директоров и делаю вид, что мне это интересно. У меня только что был бурный секс с Клэр, и я жалею, что не остался с ней на остаток дня с целью убедиться, что она отправит чертовы приглашения.
Так уж важно белые они или цвета слоновой кости? Отделаны кружевом или жемчугом? Состоят из четырех или пяти листов?
Я крайне раздосадован, потому что Клэр заставила меня всю ночь выбирать конверты.
— Кремового цвета без каймы? Или кремового цвета с белой каймой? Или кремового и цвета слоновой кости со слегка оттененной каймой?
А еще утром она потратила два часа, изучая в деталях сургучную печать, которая будет на обороте конверта, куда, черт возьми, никто не смотрит.
— Белая печать создаст на свадьбе элегантную обстановку, серебряная будет говорить о помпезности. Думаю, золотая — чересчур… Погоди, а что, если бы мы сделали именные печати? Может белую, с нашими инициалами в серебряных и золотых тонах?
Она довела до совершенства свой талант выводить меня из себя, потому что я сказал ей, что это не имеет значения и ей лучше (лучше…) отправить приглашения к полудню. Но как обычно, ей нужно было выполнить недельную норму «Разозли Джонатана», и когда я заглянул к ней во время обеда, она сказала, что все еще решает, что делать с печатями.
— Мистер Стэтхем? — Милтон, мое первое доверенное лицо, прочистил горло. — Вы слышали, что я сказал по поводу моего предложения о новом социальном пакете для всех сотрудников?
— Четко и ясно. — Я улыбнулся, а он закатил глаза.
На сегодняшней встрече обсуждают пособия, полагающиеся супругам работников «Стэтхем Индастриз», но я знаю, что это плохо завуалированная попытка заставить меня вынудить Клэр подписать брачный договор.
Члены совета директоров обеспокоены, потому что знают, как только я на ней женюсь, она получит двадцать шесть процентов акций «Стэтхем Индастриз», что, как и у меня, самая большая доля на человека. Они не доверяют ей, поскольку она не родилась в богатой семье и считают, что Клэр бросит меня, как только высохнут чернила на нашем свидетельстве о браке.
Но я так не считаю. Я полностью доверяю Клэр.
Безусловно, она испытывает мое терпение как никто другой, но она искренна, до невозможности искренна, и я люблю в ней это больше всего.
Глава 7
Джонатан
— Думаешь, я не уволю тебя, потому что ты член семьи? — Я прищурился, посмотрев на Хейли и покачал головой. Она опаздывала на встречи, выполненная ею работа оставляла желать лучшего, и она почти каждый день просила моего секретаря прикрыть ее.
— Я думаю, ты не уволишь меня, потому что твоя невеста тебе не позволит. — Она улыбнулась.
— С чего ты решила, что Клэр влияет хоть на что-нибудь, что я делаю со своей компанией?
— Потому что так и есть. — Она рассмеялась. — Я не ленюсь, мистер Стэтхем. Правда. Я все еще привыкаю к Западному побережью и работе здесь… И справедливости ради, я уже через несколько часов переделала отчеты, которые ты проверил. Просто ты слишком строг ко мне, потому что я твоя сестра и ты это знаешь.
— Хорошо. — Я захлопнул папку. — Кто этот парень?
— Какой парень?
— Который превращает тебя в блаженную идиотку на каждом заседании совета директоров. И вешает тебе лапшу на уши о том, что я слишком строг к тебе. Я включил в твой договор пункт о премии в восемьдесят тысяч долларов только за то, что ты каждый день приходишь на работу. Почти уверен, что это означает, что я крайне снисходителен к тебе.
— Ты только что назвал меня блаженной идиоткой?
— У тебя есть сорок восемь часов, чтобы переделать эту жалкую пародию на презентацию, которою ты показала утром. И раз уж ты не хочешь говорить, кто этот парень, я сам это выясню и…
— Перекинешься с ним парой слов, то есть испортишь ему жизнь. Ты всерьез удивлен тому, что я больше не говорю тебе, с кем встречаюсь?
— Так ты все-таки встречаешься с кем-то?
Она встала.
— Тебе еще что-нибудь нужно от меня сегодня? Из-за смехотворной просьбы генерального директора мне еще переделывать тридцатистраничную презентацию. По слухам, он та еще задница.
— А еще он великолепен и невероятно сексуален.
Закатив глаза, она вышла из кабинета.
Я взял телефон, чтобы позвонить Кори и разузнать о ее личной жизни, но заметил необычный красный конверт сверху корреспонденции. Положив трубку, я взял его и заметил, что на нем нет обратного адреса, просто подпись на лицевой стороне «Мистеру Стэтхему».
Это то самое приглашение на Красный Бал, про которое говорила Энжела? Я забыл забронировать нам с Клэр билеты?
Открыв конверт, я достал простой белый листок.
Мистер Стэтхем,
Несмотря на то, что мне приятно знать, что вы чувствуете «угрозу» в связи с тем, что я нахожусь в Сан-Франциско, пожалуйста, имейте в виду, что я юрист и могу выдвинуть обвинения против вас за следующие преступления: преследование, вскрытие почты и за то, что вы мудак. Хотя последнее и не совсем преступление, но как только вы перейдете границы, я обязательно вышлю вам соответствующие бумаги.
Раз вам нравится красть мои письма к Клэр, я подумал, что мне стоит отправить одно лично для вас, чтобы вы почувствовали себя таким же особенным.
Хорошего вам дня,
Райан Хейз.
Я скомкал письмо и бросил в урну.
Я вовсе не чувствовал «угрозы» с его стороны.
Недовольство? Безусловно. Раздражение? Определенно.
Мне плевать, что он юрист. У меня на быстром наборе окружной прокурор и команда выдающихся юристов, на фоне которых он будет выглядеть старшеклассником.
Я очень надеюсь когда-нибудь встретиться с ним лицом к лицу… В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ…
Его жалкие письма Клэр приходят как по часам, хотя теперь они намного короче: «Не могли бы мы выпить чашечку кофе?», «Ты не уделишь мне пять минут? Это все, о чем я прошу, Клэр…», «Когда-то я был твоим лучшим другом… не забывай об этом».
Прежде чем я успел позвонить Грегу и узнать, есть ли какие-нибудь новости, из интеркома раздался голос Энжелы.
— Мистер Стэтхем.
— Да, Энжела?
— Пришла ваша мать. Вы сможете принять ее сегодня?
Я замер в нерешительности.
— Конечно…
Откинувшись на спинку кресла, я наблюдал как она, сутулившись, входит в комнату. Отчего-то она выглядела огорченной — я не привык видеть ее такой.
— Ты не слишком хорошо выглядишь. — Я поднял бровь. — Что случилось?
— Не считая того, что моя единственная дочь не признает моего существования и каждый раз, когда прихожу в офис к сыну, мне нужно спрашивать через секретаря, могу ли я его увидеть?
Я выдохнул.
— Чего ты хочешь?
— Я, эм… делала кое-какие покупки на фермерском рынке, и я… Я хотела спросить, может ты придешь ко мне на ужин сегодня… Я приготовлю твое любимое блюдо.
— Ты знаешь, что я предпочитаю?
— Пасту. Паста Альфредо с курицей и перцем, если быть точной.
— У меня нет никаких воспоминаний о том, что ты готовила, когда я был маленьким, так что не уверен, что мне это нравилось. Спасибо за приглашение, но у нас с Клэр есть планы на нашу годовщину. Кроме того, четверг вечер семейного ужина.
— Понятно… что ж… Это все, что я хотела спросить… Спасибо, что не прогнал меня.
— Подожди, — сказал я прежде, чем она отвернулась. Потянувшись к столу, я порылся в стопке конвертов. — Я поговорил с Клэр об этом и… она хочет, чтобы ты знала, она не держит на тебя зла за то, что ты сделала в прошлом году.
