— Королева, тебе ноутбук уже не нужен? Можно его забрать? — спросила Кацуми, когда приблизилась к кровати. — Я хочу поработать.
— Забирай. Ух, какой оказывается у тебя жеребец в стойле пасется, — тоненько захихикала Азуми и развернула экран к Кацуми.
Сегодня точно был день удивления. Увиденное оказалось той последней соломинкой, которая сломала спину верблюду.
Кацуми сначала не разобрала, что именно она видит, но потом в глазах потемнело, в ушах застучала кровь, а пол почему-то набросился на женщину…
Глава 18
Если вам чуть за сорок, вы мужчина и привыкли получать секс тогда, когда захочется, а с писательницей эротических новелл даже больше обычного, то вы поймете состояние Дженшина под конец третьей недели.
Несмотря на тревогу за Кацуми, несмотря на мрачные мысли — физиология требовала своё, особенно по утрам, когда он по пять минут стоял над унитазом и представлял мертвых щенков с разбитыми головами. Представлял другие ужасы — лишь бы эрекция чуть спала, и он смог пописать.
А если рядом постоянно оказывается соблазнительная женщина, которая раздевает вас взглядом, то вы ещё лучше поймете состояние Дженшина. Порой ему казалось, что Минори преследует его, но она объясняла свое появление в магазинах и ресторанах производственной необходимостью. Она говорила, что работает по делу о пропаже Кацуми Ямамото.
Агент Кимура всегда разговаривала с одним из работников тех мест, где он её встречал. Она узнавала информацию и подбадривала Дженшина тем, что кольцо возле Кэтсу Исикава неумолимо сжимается. Сегодня или завтра, но он попадется. И тогда Кацуми вернется в родное гнездо…
А может, никакое это не преследование, а сама судьба толкает Дженшина в постель Минори?
Он был ей благодарен, и сама мысль об измене уже не казалась такой горькой. Очертания греха расплывались и становились почти что повседневным делом.
А что?
Никто же не узнает, а здоровый секс очень хорошо восстанавливает измотанные нервы. У него на работе почти все, кроме шестидесятилетнего охранника Уилморта Хьюза, изменяли своим женам. А если бы у Хьюза ещё функционировал отросток, то и он бы оказался в числе «влажных ходоков».
Конечно, если вы женщина, то вы вряд ли поймете состояние Дженшина в тот субботний вечер, когда он в баре «Лиловая Сакура» опрокинул шестую стопку «Джека Дэниелса» и набрал номер агента Кимура. Но, если вы женщина, то сможете понять согласие Минори на встречу. Да она откликнулась на звонок и с радостью пригласила Дженшина к себе.
— Привет, — единственное слово, которое успела сказать Минори, прежде чем поцелуй Дженшина накрыл её губы.
На сей раз она не стала надевать нарядное платье и сексуально краситься. Минори была в розовом домашнем халате, на голове намотан тюрбан из полотенца, а на ногах пушистые тапочки в виде мордочек собак. Такая домашняя, такая уютная. Как раз то, чего так не хватало Дженшину.
Поэтому он и не стал тянуть — зачем? Если она оттолкнет, то Дженшин извинится и просто уйдет, как в прошлый раз, а если нет…
Она не оттолкнула. Наоборот, чуть отступила вглубь квартиры и увлекла за собой Дженшина, который принял этот жест за знак одобрения.
Дверь со стуком закрылась и одновременно Минори впечаталась в стену, когда тяжело задышавший Дженшин рванул за полу халата. Под халатом не оказалось нижнего белья, и ладонь Дженшина жадно накрыла грудь Минори. Она прогнулась в спине, подаваясь навстречу.
Федеральный агент пыталась что-то сказать, но Дженшин уже не слушал. Он целовал её податливые губы и мял упругую грудь. Вот чего ему не хватало — власти над женщиной, над той женщиной, которая желала его в ответ. А в том, что она его хотела, не было никакого сомнения, ведь ладонь Дженшина успела скользнуть между ног, туда, где скопилась горячая влага.
Минори бросила безуспешные попытки что-либо произнести и обняла Дженшина в ответ, крепко прижала и почувствовала, как в ногу упирается твердый предмет, напоминающий фонарик. Дженшин был не из тех людей, которые среди белого дня носят в карманах фонарики, поэтому она провела по стволу предмета рукой и услышала легкий мужской стон.
Дженшин задрожал, его дрожь передалась и Минори. В тот миг, когда он начал целовать её шею, у неё вырвалось:
— Какой же ты горячий, Дженшин Ямамото. Может, перейдем в спальню?
— Нет! — прорычал Дженшин и развернул Минори лицом к стене. — Прямо сейчас! Прямо здесь!
Ладони женщины легли на поверхность синих обоев, когда халат слетел осенним листом с её талии. Позади вжикнула молния и в ягодицы Минори уткнулся горячий твердый член. Она прогнулась, чтобы облегчить вхождение и вскрикнула, когда Дженшин ворвался в неё.
Дженшин тоже не смог сдержать стона, когда ощутил себя в тесно-горячем плене. Он сжал талию Минори и едва не излился накопившимся за три недели напряжением. Лишь на третьей секунде смог обрести контроль над телом и начал двигать тазом.
Бляха от ремня впивалась в левую ягодицу Минори, когда Дженшин рывками насаживал её на себя, но это был слабый отзвук по сравнению с теми ощущениями, которые она испытывала. Минори так долго этого добивалась, что сейчас готова потерпеть даже шлепки по ягодицам, которыми её награждал Дженшин между фрикциями.
Она вскрикивала, когда он входил, стонала, когда сжимал грудь и покусывал плечи. Большой упругий стержень скользил внутри неё и наполнял без остатка негой и болезненным блаженством. Каждая клеточка тела умоляла продолжать это действие, не останавливаться и сдаваться, сдаваться, сдаваться на милость этому ненасытному самцу.
Казалось, что стоны и влажное хлюпанье раздавалось по всему дому, а соседи слушали и делали ставки на продолжительность секса, но Минори было плевать на это — она чувствовала, как внизу живота нарастает обширное чувство наслаждения. Это чувство сродни подожжённому фитилю у динамита — горящая веревочка уменьшалась с каждой секундой и вот-вот должен произойти взрыв.
Дженшинс удовольствием наблюдал, как его член погружается в Минори, даже задрал рубашку к шее, чтобы лучше видеть это действие.
Ему нравилось чувство власти, которое сейчас испытывал: захочет и войдет медленнее, чтобы поддразнить разгоряченную женщину; захочет и заставит её стонать громче, когда сожмет упругие груди в ладонях, а пальцами помассирует набухшие соски; захочет и намотает волосы на руку, чтобы заставить прогнуться в спине.
Дженшин тоже чувствовал нарастающую волну. Ещё немного и он выплеснется горячей спермой внутрь раскаленного жерла вулкана.
Минори испытала оргазм первой. Он был такой бурный, что ноги подогнулись и она рухнула на пол, соскочив с члена Дженшина и выскользнув из его рук. Почти в эту же секунду и у Дженшина началось семяизвержение, которое заставило его выгнуться дугой индейского лука.
Два стона прозвучали в унисон. Минори содрогалась на полу, среди босоножек и туфель. Она прижимала ладони к влагалищу, которое посылало судороги по телу женщины и казалось сосредоточением блаженства всей Земли. Дженшин же оставлял белые потеки на синих обоях.
— Какой ты… — протянула Минори, когда судороги покинули тело, но затухающие волны неги ещё приятно скользили внутри.
— Да уж, — хмыкнул Дженшин. — Сам от себя такого не ожидал.
Он протянул руку Минори и помог подняться. Она случайно коснулась его члена плечом и не могла не отметить, что тот вовсе не собирался терять напряжения. Перевитый венами, с разбухшей головкой, казалось, что он сейчас снова готов к боевым действиям на войне блаженства.
— Ого, да ты хочешь ещё? — мурлыкнула Минори, проводя ноготком по яичкам Дженшина.
Дженшин снова рыкнул и пытался схватить Минори, но та легко ускользнула на этот раз. Она поманила Дженшина за собой.
— На этот раз мы будем делать это на моих условиях. Раздевайся и пойдем!
Дженшин никогда не думал, что может раздеваться с такой скоростью. Штаны полетели следом за ботинками, две пуговицы рубашки оторвались и укатились куда-то в комнату.
