— Ты купил браслет Карине, а подарил его мне?! Знаешь, что папа…
— Я купил браслет тебе! — рявкнул он и тут же продемонстрировал мне надпись на внутренней стороне браслета «Любимой Леночке».
— Ладно, извини. Буду носить.
— Отлично. Пойдем ужинать, останешься на ночь.
— Нет. Я вообще-то приехала с конкретной целью-узнать адрес… Вадима, — кажется, на мою просьбу папа не только поперхнулся, но и конкретно так подавился слюной.
— Я, конечно, рад, что этот урод еще не затащил тебя к себе домой, но… на кой хрен тебе его адрес? Почему сама не спросишь?
— Хочу как-нибудь заявиться к нему в гости без предупреждения. Ну… проверить, что он там делает на самом деле. Один ли…
— Хм… Конечно, дам! — воодушевленно восклицает папа. — Поймай сукиного сына на чем-нибудь.
— Тебе на радость?
— Конечно. Ты еще слишком наивна, опыта нет, поэтому совершенно не видишь истинные мотивы мужчин.
— Я не желаю этого слышать. Ты поливаешь грязью Вадима, он тебя, у вас все взаимно, так что я на это не поведусь. Просто дай мне его адрес, пожалуйста.
— Не буду я его поливать грязью, просто подумай сама на досуге чего он к тебе так прилип. Да, ты красивая девушка, это бесспорно. Но когда красивая девушка вдруг является дочерью его врага, который в свое время распотрошил его бизнес и на минуточку увел Карину, в которую он, кстати, был влюблен, то невольно возникает вопрос: неспроста ли он к тебе подкатывает?
— Он не был в нее влюблен, — пожалуй, это единственное, что я способна выдавить из себя.
— Это он тебе сказал? Лена, ну ты же умная девочка, мужчина может сказать все, что угодно. Я вот твоей маме тоже не изменял и был ей верен до конца ее дней в ее глазах.
— Ты зачем это сейчас сказал?!
— Чтобы доказать, что все врут. Ты и так знала то, что я сказал секунду назад. К чему это притворство сейчас?
— Знаешь что…
— Да, знаю. Мы идем ужинать, и ты остаешься на ночь здесь. Подумай о том, как глупо ехать в такую темень одной. А утром я дам тебе адрес Вадима. Договорились?
— Ладно, — нехотя соглашаюсь я, но большее скорее от страха оказаться вновь со сломанной машиной на темной трассе.
Глава 24
Ужин, как ни странно, оказался не так уж плох или мне просто понравилось злить своим новым браслетом Карину. Одно знаю точно, папина доброта неспроста и его вопрос, встречаюсь ли я с Вадимом, просто для видимости. Все он прекрасно знает и сам. Но беда в том, что сомнений он во мне взрастил еще больше. А что если все так и есть, как он сказал? Ко всему прочему меня бесил тот факт, что за весь день Вадим не позвонил ни разу. Ни разу! Сама звонить больше не буду, хотя руки так и чешутся. Так чешутся, что не выпускаю мобильник из рук. Да уж, кто бы мог подумать, что через каких-то семь дней все свободное время я буду думать о мужике. Угораздило же…
Сама не заметила, как задремала, очнулась только от вибрирующего в руке телефона. Перевела взгляд на часы-ровно десять. Пока улыбалась входящему от «мужа», телефон перестал вибрировать. Блин, блин, блин, не успела!
Тут же вскочила с кровати и начала измерять шагами комнату, гипнотизируя в руках телефон. Ну давай же, позвони еще разочек, Вадим. Так и хотелось громко крикнуть «ДА!», как только на экране вновь появился входящий от «мужа». Терпелки хватило на три гудка. На четвертый взяла трубку.
— Привет.
— Я не кончил, Лена, — совершенно несвойственным для себя голосом начинает он. Это только я заметила, что нет его излюбленной «Леночки»? — Что ты делаешь у своего папаши? Он уже промыл тебе мозги?
— Ты все-таки следишь за мной?!
— Нет, фубля Карасев сам оповестил меня о том, что ты у него. Что ты там делаешь?
— Прекрати.
— Это само собой вырвалось. Ну так что он тебе сказал?
— А тебе есть что скрывать?
— Всем есть что скрывать, Лена. Ты же тоже мне говоришь далеко не все о себе, как бы я ни пытался выудить из тебя информацию. Просто не ведись на уловки своего папаши. У тебя же есть своя голова на плечах, верно?
— Верно. Только фубля Карасев, на минуточку, мой папа, и как бы я на него ни обижалась, он им и останется до конца моих дней.
— Ты права, — уже мягче констатирует Вадим. — Но мне бы хотелось, чтобы ты навещала его, когда я рядом.
— А не много ли ты хочешь?
— Немного.
— У тебя что-то случилось?
— Почему ты так решила?
— Потому что у тебя другой голос и ты ведешь себя по-другому.
— Да, вышла маленькая неувязочка, и я несколько… расстроен.
— А что за неувязочка?
— А тебе это точно интересно?
— Точно.
— Я не получил то, ради чего усирался последние дни. Но есть хорошая новость, завтра я буду дома. Я заеду за тобой в шесть. Пойдет?
— Нет. В смысле, не получится, потому что завтра я иду на день рождения подруги.
— Оммммммммммммммммм……………
— Что ты делаешь?
— Мастурбирую.
— Чего?
— В смысле, медитирую, чтобы не кокнуть ничего и никого вокруг. Твоя Стеша точно родилась завтра?
— Точно, — не скрывая усмешки выдаю я.
— Может ты сможешь завтра заболеть?
— Нет. У нее и так в жизни все не очень в последнее время, поэ…
— Так, стоп, стоп, стоп, мне плевать на проблемы других. Хватит своих и твоих. Скажи мне что-нибудь хорошее.
— Что?
— Не знаю. Что-нибудь.
— Спасибо за вафли, и за кофе. Это было… классно. Мне понравилось.
— Леночка, кажется, я начинаю кончать, — черт, я что реально радуюсь дурацкой «Леночке» и не менее дурацкому «кончать»?
— А попа начинает танцевать?
— Нет, жопа пока не двигается. Но будет танцевать послезавтра. Все воскресенье мое. Никаких папаш, Стеш и прочих личностей.
— Не обещаю, но я подумаю.
— Женщинам много думать вредно. Давай лучше снова займемся сексом по телефону.
— Окей. Я сняла с тебя галстук, связала им твои мощные запястья и подожгла твои трусы. Пипирка сгорела, сексу не бывать. Спокойной ночи и сладких снов, Вадим ффффакел Александрович.
Быстро кладу трубку, пытаясь сдержать смех, и заваливаюсь на кровать. Самое дебильное то, что будь я у себя дома, возможно снова бы повелась на этот секс. Ну уж нет, чур меня.
* * *
Всякий раз, приходя к Стеше домой, я испытываю жуткий дискомфорт, находясь рядом с ее собакой. Нет, животных я люблю, и собак ничуть не меньше, чем кошек, но ее собака… как бы меня пугает. И дело даже не в ее большом размере. В любой другой ситуации я бы уже вопила, но видимо приличная порция алкоголя в моей крови тормозит мое возмущение.
— Стеш, убери его, пожалуйста, от моей ноги. Мне некомфортно.
— Федя умирает. Дай ему напоследок порадоваться и потрахать твою ногу. От тебя не убудет, — как ни в чем не бывало отвечает она, наливая очередную порцию виски.
— Судя по тому, как он наяривает мою ногу, он очень даже жив. И если уж тебе так жалко собаку, дай ему свою ногу, — пытаюсь выдернуть свою конечность, но собака только активнее начинает насиловать мою голень.
— К моей он уже привык. Ему разнообразия хочется перед смертью. Он же как все мужики полигамен. Твари, — зло бросает она, громко чокаясь со мной. — За мои двадцать восемь.
И после этой рюмки начался самый настоящий треш. Про ногу я забыла, ибо начались стенания и плач именинницы, и очень-очень много алкоголя. Так в своей жизни я никогда не пила. Да я вообще не пью, а тут… трындец. Мы попеременно смеялись и плакали, снова смеялись, и снова плакали. Понять свое состояние я не могла. Единственное, что мне хотелось наверняка-так это к Вадиму в гости. Адекватная часть меня понимала, что появляться у него глубоким вечером, да еще и пьяной, далеко не самая лучшая идея, но была еще другая половина меня. Улучив момент, когда Стеша удалилась за очередной закуской, я без тени сомнения набрала «мужа».
