— Никита, — сказала я, когда снова смогла взглянуть на него. — Мне кажется, нам обоим понятно, что надо друг с другом серьезно поговорить.
— Если мое мнение учитывается, — расслабленно прислонившись к двери, он беспечно пожал плечами, и единственное, чего не хватало для полной картины — травинки во рту. — Я голосую не за болтовню, а за дело.
— Какое дело?! — вспылила я.
И решила про себя, что если он сейчас мне скажет, даже ели просто намекнет, что мы должны с ним переспать, я тут же соберу чемодан и сбегу! Икры я разогрела хорошо, дыхание вон открылось — в самый раз в долгий путь!
— Уже забыла? — немного обидевшись, Никита пару секунд помолчал, но все-таки соизволил напомнить. — Ты должна будешь меня отбить у всех конкуренток. На мою руку и сердце. Которых на сегодня пригласили родители.
— О том, чтобы отбивать, речи не было, — внесла я поправку, все еще недоверчиво за ним наблюдая.
Но Никита настаивать на горизонтальном фитнесе не спешил. Он снова вел себя, как обычно. У него даже губы снова были сухими и нормального цвета! В то время как мои… Ой-йо! И это только начало дня! Пикник даже не начинался! А ведь там нам с Никитой точно придется как-то… импровизировать, иначе никто не поверит!
— Слушай! — осенило меня. — Я вот как-то не уверена, что справлюсь в таком сложном деле. Мне кажется, тебе больше подойдет более опытная девушка… Я могу даже Веселкину попросить…
— Тебе уже дважды подряд кажется что-то неправильное, — буркнул Никита и окинул меня обвинительным взглядом. — Итак все непросто, а ты еще усложняешь…
— В каком это смысле? — потребовала я уточнения.
— В таком, — оттолкнувшись от двери, он щелкнул меня по носу и по-приятельски обнял за плечи. — Не доводи до того, чтобы пришлось отбивать у другой.
Я вопросительно на него посмотрела, и он с усмешкой внес дополнительное пояснение:
— Не отдавай меня никому.
— А, ну ладно! — пообещала я, рассмеявшись.
И оборвала себя, заметив, что, несмотря на веселую усмешку, взгляд Никиты серьезен.
— Никита, про поцелуи… — я решила воспользоваться его настроением, и вернуться к глобальным вопросам. — Конечно, я понимаю, что для видимости придется… Но только для видимости. А вообще… Помнишь, ты заходил ко мне в комнату, и я сказала тебе…
Говорить об этом оказалось на удивление сложно, слова буквально выдавливались, сердце билось как сумасшедшее, словно выражая активный протест.
— Я хочу быть уверена, что мы друг друга поняли правильно… — продолжила я, пересилив странное нежелание шевелить языком.
— Успокойся, для меня там ничего непонятного нет.
— Правда?
Я внимательно всмотрелась в глаза Никиты, встретила в ответ совершенно серьезный и искренний взгляд, и как-то… Нет, не расстроилась. Но вспышки радости тоже не ощутила.
— Пожалуй, я немного устала от бега, — поделилась я неожиданным выводом.
— И это при том, что убегать всегда проще, чем догонять, — посочувствовал мне Никита и заботливо проводил до комнаты, чтобы я успела прийти в себя перед визитом гостей.
С удовольствием избавившись от чужой одежды, поспешила в ванную комнату. Ужаснулась своему краснощекому отражению со сверкающими глазами, слегка запутанными волосами — не столько от долгой пробежки, сколько от прикосновений Никиты, и поспешно отвернулась от зеркала.
Отдохнуть…
Забыть…
Хотя бы попробовать выбросить из головы все, что безумно смущает и никак не дает успокоиться….
Но перед глазами настойчиво мелькали картинки либо моих поцелуев с Никитой, либо его более дерзких действий. И мои тихие стоны согласия… Никогда не думала, что между нами такое возможно. И что мое тело будет не только не против, а так послушно в его руках…
И это только в руках, а если мы…
Ой…
Я чуть под воду не ушла, когда промелькнула сначала эта мысль, а за ней и другие, не менее суматошные.
Во-первых, мы с Никитой так долго кружили вокруг поцелуйной темы, что так и не обсудили то, что произошло между нами вчера.
А во-вторых, его слова про дикие танцы, которые он хотел бы устроить со мной…
Плеснула в лицо воды, но так как она была горячей и облегчения не принесла, потянулась за шлангом и направила ледяную струю. Так уже легче. Успокоилась, решительно выдохнула и тихонько пробормотала то, что мне когда-то шептал во сне незнакомый мужчина:
— Правильно, вот так… уверенней, это ведь не больно… Вот так, скользи, танцуй… Вот так… дико…
Не раз я вспоминала эти слова. Но только сейчас впервые усомнилась, что то, что случилось в квартире Никиты, было действительно только сном.
Выйдя из ванной, обмоталась полотенцем, прошла в комнату, села на кровать и сосредоточилась.
Так. Теоретически Никита мог тогда войти в мою комнату — у нас на это никогда не было ограничений. Я тоже спокойно заходила к нему, даже если он отдыхал. Правда, если знала, что он отдыхает один.
Идем дальше. Зайти он мог. И не раз заходил. Более того — не единожды мы лежали в одной кровати и болтали или просто смотрели телек.
Засыпали порознь-это правило понятно и неизменно. Но в одной постели бывали, скажет так. И никогда ни он, ни я не тянулись друг к другу в интимном плане. Не было случайных прикосновений к заду или груди, не было моих слюней при виде его обнаженного торса. Да и он не вскипал, когда заставал меня в пеньюаре.
Не было ни-че-го!
За только лет я бы хоть что-то заметила! И он всегда знал, что я люблю его брата. И когда мы учились в универе, и когда закончили, и когда Филипп уехал работать за границу.
И он спокойно принимал этот факт, а тут…
С последней подружкой он расстался не так давно — не думаю, что причина в том, что просто не об кого потереться. Воздух, что ли деревенский так на него подействовал? Да и на меня заодно!
Если бы я отказала, он бы оставил меня в покое. А я как то желе — стоит качнуть, и довольно качаюсь и таю. Стоит оставить в покое — прихожу в себя и опять застываю. И самое главное… Неудобство, стеснение, стыд — это ладно, это я как-то переживу. Никита пообещал, что больше случайных поцелуев не будет, значит, все у нас станет как раньше. Ну, попробовали, ну… понравилось нам, но это не повод терять голову и забывать, что все эти раскачивания не приближают, а отдаляют меня от Филиппа!
А если я не использую этот шанс, а он снова уедет?
Пусть не уедет, пусть будет здесь или в городе… Я не смогу ему позвонить сама, не смогу навязаться.
А так — я здесь. Он тоже здесь и один. На ладони романтика — коттедж, лес, озеро, да те же грибы, которые можно вдвоем собирать по утрам! Мы можем дарить друг другу рассветы, закаты, мы…
Так, стоп!
Буду точнее.
Завтра я уезжаю. Надо как-то пошевелиться, а то один рассвет я уже подарила маме Филиппа, и свободным остался завтрашний и он же последний. И всего один закат, предстоящий.
И если я постараюсь, он может быть нашим с Филиппом!
Не в силах спокойно сидеть — поднялась, прошлась по комнате, потирая ладони и вдохновляя себя, настраивая на действия и веря, что у меня все получится. Конечно, получится, и как знак одобрения я не зря слышу за окном крик белых чаек, не зря мне слышится шорох и негромкие перестукивания, как удары влюбленного сердца, которое забьется в ответ, зажжется, узнав о том, что любимо!
Если я постараюсь, найду к холодному сердцу спрятанный ключик, настрою его на ту романтику, что нас окружает, подарю ему закатное солнышко на верхушках высоких сосен, хруст толстых шишек под поступью, крик этих чаек, чудесные ароматы этого лета!
Летая на крыльях фантазий, я мечтательно прикрыла глаза, распахнула окно, набрала в грудь свежего воздуха, и…
Закашлялась от едкого дыма, который опалил мои легкие!
Открыв глаза, удивленно взглянула сначала на черную стаю ворон, которые, насмешливо каркая и активно махая крыльями, прятались в кромке зеленого леса.
А потом уже заметила причину едкого дыма — практически под моими окнами ярко пылал костер, который силились потушить двое незнакомых ребят и не более знакомая девушка.
