Судя по столику, который был вынесен на лужайку и кастрюлям с замаринованным мясом, стоящим на нем, они пытались организовать шашлыки. Но пока у них были все шансы спалить часть газона.
Парни суетились и матерились. Девушка кружилась возле них и костра и едва не рыдала, причитая, что теперь все, они не соберут необходимую сумму и ничем не помогут… а ведь были надежды… еще можно спасти!
Кому не помогут, я не расслышала, так как ее слова заглушил порыв ветра. Но девушка была так расстроена, что я сама начала волноваться за нее и ребят. А когда увидела Ивана Петровича, уверенно идущего к ним, и его сдвинутые черные брови…
— Ань, ты говорила: нам надо поговорить… — уверена, стук в двери был, но я его пропустила, но приходу Никиты настолько обрадовалась, что всплеснула руками.
И, наверное, слегка его оглушила хлопком, потому что он дернулся и сделал неуверенный шаг назад.
— Сейчас как раз время не болтовни, а дела. Все как ты любишь! — заверила я его и сложила руки в молитвенном жесте. — Никита, нужна твоя помощь! Срочно! Сейчас!
— Ты уверена? — как-то вяло отреагировал он, но шагнул вперед, а не в коридор, как я опасалась.
Более того, плотно закрыл дверь за собой. Можно было не на замок, так выбегать гораздо быстрее — но ладно, у него длинные ноги, и я верю, что он успеет!
— Я уверена, как никогда! — подтвердила я, немного удивляясь, что его и без того большие глаза поразительно округляются и как-то уж очень коварно блестят.
Но ладно, спасителю такой вид не помеха. Супермена в моменты спасения вообще во все стороны распирало, а тут всего лишь глаза!
— Только ты один можешь в этом помочь! — попыталась я еще больше вдохновить будущего героя.
К моему удивлению, вместо того, чтобы проникнуться лестью, узнать цель и рвануть к ней, он замедлился, нахмурился, посмотрев на окно, и стал подкрадываться ко мне, будто цель — это я.
Мне кажется, Никита и дыхание затаил, потому что я его точно не слышала! И шаги его пол заглушал, словно прятал! Я бы даже залюбовалась его размеренными движениями и этим странным блеском в глаза, если бы у него не было срочного дела!
— Никита, пожалуйста, — попросила я и махнула рукой за спину, в окно, где его папа уже наверняка приближался к ребятам. — Ты должен поторопиться!
Но вместо того, чтобы выглянуть и узнать, в чем же дело, мужчина неожиданно осел у моих коленей!
— Ты чего?! — испугалась я и наклонилась, чтобы поднять его, но вместо того, чтобы встать, он потянул меня на себя, а потом завернул во что-то… что-то…
Что-то подозрительно похожее на то полотенце, в котором я выходила из ванной!
— Ой! — пискнула я, осознав, что весь наш разговор провела в стиле ню и подскочила выглянуть в окно и убедиться, что меня видел один Никита.
Фуу-х…
Никогда не радовалась чужим проблемам, но сейчас была благодарна огню, который разгорался и держал в тонусе незнакомых ребят. И спасибо Ивану Петровичу, который, видимо, пытаясь взять эмоции под контроль, передвигался со скоростью умиротворенной улитки.
— Никита, — поторопила друга тоже подняться и махнула рукой на ребят. — Пожалуйста, помоги им!
Изумленно взглянув на меня, мужчина поднялся и без особого интереса взглянул на лужайку.
— То-то я думаю: поразительная смелость для страусеныша… — пробормотал он и подарил мне насмешливый взгляд. — Могу сбросить огнетушитель, если ты просишь об этом.
— А у тебя есть?
— Все для тебя, — хмыкнул он. — Бросать? Тебе какой мальчик больше понравился — светленький или темненький?
— А они там что, разные? — искренне удивилась я и, снова выглянув, присмотрелась.
— Ну да, блондин и шатен. Никит, меня больше волнуют не эти разноцветные мальчики, а твой брюнетистый папа!
Мой друг пытливо взглянул на меня и кивнул.
— Ну да, — встав рядом со мной, перевел взгляд на родителя. — Папа зол. Но справедливо, ты не находишь? Мы с тобой сейчас мучаемся, задыхаемся от этого дыма, виновники налицо, папа настроен решительно, это любимый газон моей мамы, и цвет травы она сама подбирала. А когда он все равно вышел не таким, как на фото рекламы, я его лично подкрашивал. Целую ночь, чтобы мама не видела. Н- да. Мальчикам не позавидуешь
Я застонала от обиды и неизбежности наказания, которое им грозило. Понятно, что эти трое — наемные работники. Я вот все удивлялась, что, несмотря на то, что пикник сегодня, к нему никто не готовился. И вот…
Три студента, которые не просто хотели подзаработать — а видно же, что обычные, не мажоры, — они хотели кому-то помочь! А что в итоге?
— Будет штраф? — я схватилась за Никиту, потому что его папа уже почти подошел к ребятам, а я за них волновалась и нервничала.
— И большой, — подтвердил он мой неутешительный вывод.
— А… — ни на что не рассчитывая особо, а так, всего лишь немного надеясь, я потянула Никиту на себя и просительно заглянула ему в глаза. — А твоего папу можно… как-то остановить?
— Ну… — он задумался, а я уже слышала, как начинают оправдываться ребята, хотя Иван Петрович еще не сказал ни слова.
— Пожалуйста… — попросила я лучшего друга.
И, как часто у нас с ним бывает, он понял, что для меня это важно. Не став тратить время на выяснения, он сделал так, как всегда — решил этот вопрос. Кардинально.
— Пап! — выкрикнул он, и когда мужчина перевел на него недовольный взгляд, всего одной фразой не только разгладил его морщины на лбу, но и заставил того весело улыбнуться. — Открывай свое коллекционное вино — я согласен жениться!
Глава 17
Ивана Петровича новости настолько порадовали, что он, пребывая в благодушном настроении, не тратил время на возмущения, а быстренько помог ребятам справиться с огнем, который они развели, все организовал, как надо, и стремительно удалился с лужайки.
— Куда это он? — удивилась я.
— В винный погреб, — ответил Никита, устраиваясь на подоконнике. — За Шато-Мутон Ротшильд 1982 года.
— А почему так торопится?
— Боится, что я передумаю. А так, если он откроет вино, которое хранил столько лет как раз для такого случая, у меня не останется выбора. — Мой друг небрежно пожал плечами, как будто речь шла о плевом деле. — И мне придется жениться.
— То есть… он что… — опешила я. — Он серьезно решил?!
— Ага, — поддакнул Никита. — Как и я.
Я в шоке смотрела на спокойного друга, который устроился на подоконнике боком и рассматривал лужайку, синее небо, зеленые сосны, ворон.
— Не понимаю… — попыталась его как-то взбодрить, настроить на действия, организовать собственное спасение, наконец. — Никита! На твоем месте я бы мчалась наперерез отцу к погребу! А если бы опоздала и застала его со штопором и пробкой в руках, подхватила чемоданы и убежала! Можно даже без чемоданов! А ты…
Утратив интерес к лужайке, воронам и соснам, Никита взглянул на меня, предлагая продолжить. И я продолжила.
— Ты… — обвинительно ткнула в его сторону пальцем и сдулась, как удивленный шарик без ниточки. — Почему ты ничего не делаешь, чтобы спасти свою руку и сердце?!
В беспокойстве, я схватила его ладонь и потянула к выходу, намекая, что если он поторопится, еще может успеть!
— Может, потому, что давно хотел узнать вкус пятисот баксов двадцатилетней выдержки, — он улыбнулся так беззаботно и весело, что я растерялась, и не сразу обратила внимание, как он интимно поглаживает мою ладонь большим пальцем. — А может, потому…
Голос Никиты понизился, и я знала, конечно, знала, что это уловка. У нас так уже было. Но все равно не выдержала и, поддавшись любопытству, сделала шаг к нему.
— Может, потому… — куда тише продолжил он и шире раздвинул ноги, чтобы я смогла стать еще ближе.
И я знала, что это тоже проверка, и что если я сделаю этот шаг, это будет слишком интимно. Я буду стоять между ног мужчины. И наши губы окажутся напротив друг друга, потому что он высокий, а сейчас сидит, и если из его роста вычесть мой и расстояние от пола до подоконника…
