— Ну, тогда покатай меня, большая черепаха, — Вася улыбается, и я выдыхаю, заводя мотор.
— Ты же понимаешь, насколько двусмысленно это звучит? — прищуриваю глаза, выезжая на шоссе и направляясь в сторону МКАДа.
— Всё зависит от вашей испорченности и распущенности, господин Ворошилов, — парирует девушка, откровенно флиртуя, и это не может не радовать.
— Я покажу тебе и другое катание, дорогая, не только на колесах автомобиля, — понижаю голос, одновременно внимательно ловлю мелкие движения и неосознанную реакцию Василисы, которую та не может скрыть. И она не подводит, чуть сильнее сжимая колени и руки, что теребят завязки на пуховике. А также приоткрытые губы, которые девушка бессознательно облизывает. Всё это вкупе вызывает ответ уже у меня: член мгновенно твердеет в джинсах, так что приходится поёрзать на сиденье.
Спустя полчаса мы останавливаемся возле мигающего аварийкой “Мерседеса”. Разворачиваюсь на шоссе и подъезжаю, паркуясь в карман прямо за этой крутой тачкой.
— Подожди меня здесь, Вася. Это не займет много времени, — выхожу из машины и направляюсь к “мерину”, заходя с пассажирского сиденья. Едва только сажусь в салон, как Костомарова кидается мне на шею, рыдая в голос, и я понимаю, что её истерика не наигранная.
— Успокойся, Алина, — как можно мягче отодвигаю от себя девушку за плечи. — Объясни мне нормально, что произошло и как ты узнала о похождениях мужа.
— Я блефовала с ним, решила, что ты просто умалчиваешь из мужской солидарности, или мой муж тебе больше заплатил, и когда он вернулся сегодня поздно, я пристала к нему с расспросами, а он не стал отпираться, — пухлые губы снова начинают дрожать, и я откидываюсь на сиденье, прикрывая глаза.
— Зачем ты это сделала, идиотка? Ты говорила, что тебе нужны были серьёзные доказательства для развода, а теперь что? Он скажет, что всё делалось с твоего согласия, и выкинет тебя на улицу, как последнюю шлюху.
“До чего же ты докатился, Ворошилов!” — не могу поверить, что сижу здесь и слушаю полупьяную речь бывшей подружки, а в это время рыжая птичка томится в моем автомобиле в ожидании, когда мы сможем побыть одни и когда я её оттрахаю во всех возможных позах и плоскостях.
— Прости меня, Саша, — Алина вклинивается в мои бурные фантазии, снова наклоняясь, но в этот раз я готов.
— Я не верну тебе деньги, потому что я свою часть договора добросовестно выполнял, и то, что ты сама всё испортила, — не моя вина.
— Я знаю, прости, но что же мне теперь делать?
— Возвращайся домой, постарайся сделать вид, что ничего не случилось, и надейся, что он сам не разведется с тобой после этого.
— Но как можно делать вид?
— Так же, как делает большинство других шлюх. А сейчас мне пора. Не звони мне больше и матери не надоедай. Прощай, Алина, я искренне желаю тебе удачи.
Выхожу из дорогой тачки и почти бегом направляюсь к своему “крузаку”. Но резко торможу, не застав там Василису.
— Да твою мать! — запираю машину и иду по шоссе в сторону области, прекрасно понимая, что вперед она не пошла, иначе бы я увидел.
Одинокую фигурку, кутающуюся в объемную куртку, вижу метров через пятьдесят, а ускорив шаг, догоняю её.
— Далече собралась, ягодка? — специально копирую реплику из мультфильма, который мы не так давно смотрели и смеялись, когда не получилось уснуть из-за кошмаров, в надежде снизить накал недовольства девушки.
— Подальше от тебя, — огрызается Васька, даже не взглянув в мою сторону, и продолжает двигаться вперед.
— И как это понимать? — обгоняю её и, развернувшись, шагаю спиной, чтобы видеть её лицо.
— Отличный сюрприз, Мамба, я безмерно польщена, что ты привез меня посмотреть на своё свидание с другой женщиной.
— Это Алина, — киваю в сторону уже давно уехавшей машины, — а не свиданье.
— О! От понимания, что это твоя бывшая невеста, меня прям сразу как-то попустило! — язвит рыжая, даже не сбавляя темп.
Не могу сдержаться и начинаю смеяться, остановившись на пути девушки и тем самым затормозив её “марш несогласных”. И смеюсь до тех пор, пока слезы не выступают на глазах. Открывшаяся мне в эту минуту истина переворачивает сознание и меняет нас местами с “Евой”.
— Что смешного, придурок несчастный?
— Ты ревнуешь, Васька? — её покрасневшие щеки я вижу даже в темноте улицы, и это нельзя списать на румянец от мороза. — Черт возьми, ты правда меня ревнуешь?
— Размечтался! — она складывает руки на груди, принимая защитную позу, но мои инстинкты никогда не врут. Делаю шаг к девушке, становлюсь вплотную и, не сводя глаз с лица Васи, поправляю её шапку с большим помпоном. В этот самый момент я понимаю, что в этой агонии ревности не одинок, и что у меня есть возможность надавить на чувства рыжей птички, чтобы избавить её от работы в клубе. По крайней мере, чувства лучше всего остального могут повлиять на решение не трахаться с толстосумами.
— Поверить не могу, — выдыхаю, обхватив лицо девушки ладонями. — У тебя нет ни малейшего повода для ревности, дорогая, — ещё ближе придвигаюсь и только собираюсь поцеловать Василису, как проезжающий мимо грузовик дудит клаксоном, словно мы оказались на проезжей части прямо у него под колесами, разрушая этот гипнотический момент.
Девушка делает шаг от меня и снова закрывается эмоционально. Но увиденного уже не стереть из памяти, да я и не хочу. Выражение праведного негодования и обманчивого отрицания на лице Васи я запомню надолго.
— Поехали отсюда, милая, — обнимаю её за плечи и разворачиваю, почти таща за собой к машине. — Мой сюрприз был вовсе не в этом.
— Зачем тогда мы сюда приехали? Зачем ты пошел к ней и обнимался, и хрен знает ещё что делал там с ней в этой крутой тачке?
— Обнимался? — уж чего-чего, а этого я точно не делал.
— Да, я всё видела, Саша, фары просветили даже через заводскую тонировку.
— Я не обнимался с ней, ревнивая девочка, а старался отстранить от себя назойливую пьяную бабу.
— Ну да, как и всех своих девок отстраняешь?
— Перестань, Василиса, я не давал тебе поводов для ревности, — открываю пассажирскую дверь, и лишь когда Василиса садится на сиденье, пристегиваю ремнем. Но не отстраняюсь, а быстро и жадно захватываю её губы в поцелуе. Эффект неожиданности срабатывает, как надо: Вася отвечает на поцелуй. Но я не продолжаю, понимая, что мы всё ещё на Рублевке, а время идет.
— Ты всегда едешь к ней по первому звонку? — её вопросы радуют меня, несмотря на нерадостную тему.
— Нет, это был первый и последний раз, — сам не до конца понимаю почему, но я хочу успокоить девушку, хочу, чтобы она выкинула из головы Алину и всех остальных, так же, как это делаю я сам.
— А если она снова позвонит?
— Это будут её проблемы, а сейчас поехали уже, иначе мы не успеем добраться до Измайловского парка вовремя.
— Парка?
— Да, — выруливаю на шоссе и встраиваюсь в поток автомобилей. — Но больше я пока ничего не скажу, иначе что же это за сюрприз?
— Начинается, — рыжая дует губы, но стаскивает с волос шапку, припорошенную снегом, который за последние десять минут заметно усилился. И это дает мне возможность прикоснуться к мягким прядям. Что я и делаю, подняв руку и запустив пальцы в копну. Дорога до парка занимает больше времени, чем даже наша езда по МКАДу, но мы всё же приезжаем вовремя, чтобы успеть и по мороженому съесть, и даже входные билеты в “Лес чудес” с прокатом тюбинга купить. Там же мне на кассе рассказывают, что за отдельную плату есть возможность попасть в Хаски-парк, поиграть с собаками и покататься в упряжке.
Мы с парнями и раньше приходили сюда, но нечасто. Сами лепили статуи и смотрели на уже готовые, единственный минус — попасть внутрь удавалось редко. Но, судя по распахнутым глазам “птички”, я не прогадал с сюрпризом, а уж когда Василису допускают до собак, то счастью девушки нет предела. Не зря говорят, что животные лечат душевные раны, и, возможно, именно такая сумасшедшая собака и нужна Ваське, чтобы не давала вспоминать о проблемах в жизни.
