— Зачем?
— Вы телевизор смотрите?
— Не особо.
— Ну так слушайте меня. Сейчас везде камеры ставят на входе в подъезды. А тот урод еще на вас в полицию заявит, типа вы на него напали, а вы сейчас на камеру лицо покажете. Не надо. В капюшоне ничего не видно. Наденьте, наденьте. Я вам дело говорю, — серьезно сообщает девчонка, подтягиваясь ко мне на носочках. Накидывает капюшон толстовки на голову. Охренеть, как же она похожа на мою Машу. — Спасибо вам большое. Даже не знаю, чтобы со мной было, если бы не вы.
— Думаю, знаешь.
— Знаю, но думать не хочу. Я уже пытаюсь абрастги…абсра…асбтрогироваться, — наконец выдает девочка с умным видом.
— Абстрагироваться.
— Точно, оно самое.
— Ты пытаешься казаться умнее чем, есть?
— Да. В одной книжке прочла, что умные слова… делают человека умным. Собственно… логично.
— Ясно.
— Вы только капюшон не снимайте, хорошо? Ну до тех пор, пока не уйдете из двора.
— А ты что здесь останешься?
— Ну, конечно. Домой не пойду, с мамой поругалась. Буду ждать сестру.
— И ты будешь ее и дальше ждать в подъезде, где одна лампочка на три этажа и где тебя только что чуть не изнасиловали?!
— Ну а где еще?
— Охренеть. Пойдем, посидишь у меня в машине, пока не придет твоя сестра.
— Это ваши пакеты? — интересуется она, как только мы спускается на один лестничный пролет.
— Мои.
— А вы куда шли? — а хороший вопрос, куда я, блин, шел.
— Не важно.
— Вы все-таки странный, но хороший, я прям теперь точно чувствую, — поднимает пакет с одеждой. Я же беру другой.
— Чувство тебя подводит, — бурчу себе под нос. — Иди.
Пропускаю девчонку вперед, сам же смотрю на ее волосы. У моей Маши были такие же, светло-русые. Дебил, у большинства славянских девочек они такие. Тумблер, мать твою, включайся уже, а? Открываю дверь и пропускаю девчонку вперед.
— Машина далеко?
— Нет. Вот там, черная, — указываю взглядом в строну своей машины.
Девчонка что-то щебечет по пути. Открываю заднюю дверь, Тая кладет на сиденье пакет, сам же не успеваю сделать то же самое, просто потому что кто-то сдирает с меня капюшон и бьет. Первая мысль — несостоявшийся насильник, но как только я оседаю от конвульсий, понимаю, что приложили меня шокером. Очередной не мой день. Правда, тот факт, что меня приложила снова Женя, которая стоит в полной растерянности и рассматривает меня, не только удивляет, но и веселит.
— Ты чо сделала, Женя?! — ясно… епрст, сестра…
— А говорила, что искр между нами нет. Искрит, твою мать, с каждым разом все сильнее, — кряхтя, произношу я, вставая наконец-то с земли. Однако, мои слова Женя не воспринимает, видимо, осознав, что ударила меня, а не какого-нибудь амбала, который может дать в ответ. Вместо извинений, Беляшова, в прямом смысле, налетает на сестру.
— Сколько раз я тебе говорила не подходить к незнакомым людям?! — вскрикивает она, хватая сестру за руку. — Сколько?! А садиться в машину к незнакомцам разрешала? Убью!
— Ты, блин, плюнула на меня. Он мне помог, поэтому я и собиралась к нему сесть в машину!
— Помог? Чем вы ей помогли? — переводит на меня злой взгляд. Я же перевожу взгляд на мини копию моей дочери. Тумблер здравого смысла так и не включился… «Не говорите» беззвучно произносит Таисия, умоляюще смотря на меня.
Вместо предполагаемого ответа я как дебил пожимаю плечами. Спрашивается, зачем ведусь на это?
— Не подходите ко мне и к моей сестре никогда. Ясно?! — Боги, не ожидал такой экспрессии от Жени. Истеричка. Но и ее, наверное, можно понять. Как бы я себя повел, если бы мою дочь кто-то пытался усадить в машину? Нет, не истеричка. — Пошли, живо, — хватает за руку сестру и быстро идет к подъезду.
Минут пять я неотрывно и бездумно смотрю на дверь подъезда. Не так я представлял себе этот вечер. Вот совсем не так. То, что у Жени есть не просто сестра, а девочка, которая напоминает мне мою дочь — нехорошо. Память услужливо подкидывает картинки прошлого.
Стоило только взглянуть на подошедшего к подъезду парня с сигаретой в зубах, как вдруг понял, что хочу курить. А это плохо, учитывая, что я реально не люблю запах табака. Если в юности это было для понтов, то сейчас вдруг реально захотелось затянуться сигаретой. Ну или нажраться в хлам. Но это точно проблематично, учитывая, что завтра на работу. Перевожу взгляд на лежащий на асфальте пакет. Ну уж нет, домой я купленное точно не повезу. Оставить под дверью? Так свиснут. Но думать об этом мне дальше не пришлось, потому что в следующий момент из подъезда вышла Женя.
— Я думала, что вы уже ушли. Окна выходят на другую сторону, так что было не понять права я или нет. Извините за шокер. Тая мне все рассказала, точнее, я выбила из нее это. Я не знаю, что сказать, — кажется, я в полной мере на себе прочувствовал, как тяжело ей даются слова. — Спасибо, — выдыхая, произносит она. — Я только сейчас заметила, что у вас кровь. Пойдемте я вас… ну…
— Что?
— Ну типа, чаем напою. Бровь вашу смоем. В смысле отмоем от крови.
Чаем? Ну посмотрим, что за чай такой. Беру пакеты и закрываю машину.
— А вы как здесь оказались? — первой нарушает тишину Женя.
— К тебе пришел. Домогаться. В смысле убирать недомогание.
— В любом другом случае я бы сейчас вас послала. Правда. И не побоялась бы пары на зачете и увольнение.
— Я тебе уже сказал, что учеба и работа никак не относятся к нашим отношениям.
— У нас нет никаких отношений и не будет, — уверенно произносит Женя, доставая ключи. — Что за пакеты?
— Все свое всегда ношу с собой.
— Что там? — настаивает Женя, вставляя ключ в дверь.
— Маленький набор для игр: наручники, плетка и кляп.
Тяжело. Очень тяжело шутить с таким человеком. Вместо улыбки Женя бесцеремонно заглядывает в один из пакетов и достает кусок рыбы.
— Это другая. Ту я отдал раздражающей меня медсестре на случай, если ты решила меня травануть, — на мой комментарий Беляшова ничего не отвечает и продолжает дальше рыться в пакете, перебирая еду.
— Вы… вы…, — хорошо еще хоть одежду не видела.
— Пожрем? — подмигиваю ей, на что она нехотя, но все же открывает дверь.
Глава 16
Отвык. Ох, как я отвык от столь маленьких темных квартир. В прихожей, если ее так можно назвать, ни хрена не видно из-за тусклой одиноко висящей лампочки. Люстры или что-то хоть отдаленно напоминающее ее — не имеется. Убого. Серо. И совершенно не уютно. Человек не должен жить в таких условиях, каким бы ни был уровень его доходов. Даже зарабатывая копейки, можно вкрутить новую лампочку, которая не будет раздражающе мигать и хоть что-то будет освещать. А обои… коричневые. И ободранные снизу. М-да, видимо, желания что-то изменить ни у кого нет. Хотя, тут надо сделать скидку на Женино положение, она учится, работает и в клоповнике этом, разве что, ночует. На хрен ей надо тут комфорт создавать? Но жить в такой темноте… Перевожу взгляд на скидывающую обувь Женю. Ну она же девчонка, может, просто не умеет.
— Что? — чуть ли не с наездом спрашивает она, воинственно уставившись на меня. Видимо, узрела на моем лице брезгливое выражение.
— Что? — парирую в ответ.
— Хотите что-то сказать? Не сдерживайтесь, терпеть — плохо.
— Хочу. И сдерживаться не планирую ни в каких вопросах и действиях. Какая из двух дверей ведет в твою комнату?
— Первая. А что?
— А твоя сестра где? — задаю очередной вопрос, игнорируя Женин. Скидываю с себя кроссовки.
— В ванной.
— Позволишь мне зайти на несколько секунд в твою комнату? Обещаю, что прыгать на твоей кровати и копаться в твоей одежде не буду. Я даже трогать ничего не буду.
— У меня нет кровати.
— Мне пофиг есть ли у тебя кровать, я здесь так-то трахаться и не собирался. Ой, извини, мысли вслух, от тебя набираюсь. Так что, откроешь?
— Нет, — жестко произносит Женя.
