Искра растет, растворяя его опасения.
— Хорошо, ты обо мне слышал. — Я передаю бумаги. — Мы договорились?
— Мне нужно, чтобы мои адвокаты проверили это.
Он сжимает их в руке, не в силах скрыть волнение.
— Нет. — Я качаю головой. — Сейчас или никогда.
— Черт возьми, приятель.
— Как ни крути, но я начинаю уставать.
Я делаю шаг назад, и его лицо охватывает паника.
— Подожди! Хорошо, я согласен.
— Хорошо. Мои адвокаты вписали все, что вам нужно подписать.
Я даю ему ручку, и он листает страницы, быстро записывая свое имя. Он сует их мне все, я сортирую несколько верхних и возвращаю ему.
— Это твои копии. Ты увидишь, что я их уже подписал.
— Ты был настолько уверен в себе?
— Я всегда уверен, прежде чем заключать сделку. — Я нажимаю «Набрать номер» на своем телефоне и связываюсь со своим бухгалтером. — Он принял мое первое предложение. Отправь деньги.
— Первое предложение? Что ты имеешь в виду? Ты бы дал больше? — говорит он недоверчиво.
— Жизненный урок. Всегда договаривайся.
— Тебе не нужна моя банковская информация?
— У меня это уже есть. Я предлагаю тебе изменить свои пароли на что-то другое, кроме имени и дня рождения твоей матери.
Он становится призрачно белым.
— Расслабся. Ты миллионер. — Я одарил его резкой улыбкой. — Я жду, что ты уйдешь утром.
— Утро! Я не могу этого сделать.
— Боюсь, это прописано в контракте, иначе ты будешь должен мне сто тысяч за каждый день опоздания. Я организовал транспортную компанию, которая заберет ваши вещи и поместит их на хранение, пока вы не найдете новое место. — Я проверяю часы. — Ровно через восемь часов. Предлагаю вам начать собирать вещи. До свидания, мистер Уильямс. Я закрываю за собой дверь и выхожу на улицу.
Прохладно, царапающая дневная влажность наконец-то ослабляет свою хватку. Я вытаскиваю сигару и зажимаю ее между зубами, прежде чем зажечь ее и сделать долгую затяжку. Даже пистолет, приставленный к груди, не помог моей ноющей эрекции. Единственное, что сработает, это она.
Я: Проведите проверку биографических данных всех жителей. Выселяйте всех, кто кажется подозрительным.
Она разозлится, если ее друзей выгонят, поэтому я слежу за тем, чтобы мой брат знал, кто они.
Матиас: Не могу поверить, что ты купил это здание.
Матиас: Почисти это. Что касается этой девушки, я полностью в это верю.
Я: Ты всегда был умным.
Матиас: Не льсти мне, а то мне в голову ударит.
Матиас: Завтра я получу уведомление о выселении. Некоторые из них могут создать проблемы.
Я: Нет ничего, чего бы не исправила взятка.
Матиас: Ты так зациклен на ней.
Я: Однажды ты поймешь.
Маттиас: Никогда этого не произойдет.
Я: Посмотрим.
Когда он не отвечает, я кладу телефон в карман, докуриваю сигару и возвращаюсь к нам домой. Я молча иду к ее комнате, и, как я и ожидал, она уснула на своей кровати там, где я ее оставил. Мое внимание привлекают розовые трусики на полу.
Я сокращаю расстояние, нависаю над ее матрасом, наклоняюсь, чтобы поднять клочок шнурка, подношу его к носу и глубоко вдыхаю. Мои легкие наполняются ее сладким ароматом, и оставшийся у меня ограниченный контроль рушится.
Я застегиваю пуговицу на брюках и вытаскиваю пульсирующий член, обертывая его нежной тканью. С каждым толчком шнурок царапает мою кожу, заставляя мой член дергаться. Я смотрю, как она спит, и грубо трахаю свою руку. Ее губы приоткрыты, и я представляю, как пачкаю их, а затем глубоко проникаю в ее горло. Я представляю ее со слезами на глазах, когда я вонзаюсь ей в горло, и она берет каждый дюйм, который я ей даю.
Мой оргазм начинается в моих яйцах, сжимаясь, вызывая почти болезненное давление, пока сперма не вырывается из моего кончика. Я вытираю его ее трусиками, внутренне ухмыляясь тому беспорядку, который я из них устроил. Я раздеваюсь и забираюсь рядом с ней, ненавижу расстояние между нами, каким бы маленьким оно ни было. Я притягиваю ее маленькое тело к своей груди, пока ее нога не обхватывает меня, а ее груди не прижимаются к моей груди. Она издает тихий стон и прижимается ко мне еще сильнее, ее рот касается моей кожи, когда она выдыхает мое имя.
Возможно, она борется с этим, но ее тело и подсознание уже смирились со своей судьбой.
Глава 22
Мисти
Я зарываюсь носом в подушку и вдыхаю сладкий дым и дорогой одеколон… Деймон. Мои глаза резко открываются, когда воспоминания о прошлой ночи всплывают на поверхность. Призрак его рук на моей коже, едва заметное прикосновение его губ, то, как его слова зажгли во мне огонь, который невозможно потушить.
Я стону, переворачиваюсь на спину и вытираю сон из глаз, во мне нарастает разочарование. Он просто оставил. Как будто мы не были в центре самого жаркого события, которое когда-либо случалось со мной, как будто он не контролировал каждую клеточку моего существа. Может, и хорошо, что он ушел, потому что я бы сделала все, что он хотел, чтобы он прикоснулся ко мне.
Я бы подумала, что он ушел на ночь, если бы не смутные воспоминания о том, как он обнял меня где-то поздно вечером, и как его пальцы гладили мои волосы, настолько слабое, что это могло быть сном.
Понимая, что больше не засну, я встаю с кровати и хватаю свою гигантскую мантию единорога, надеясь, что он уже ушел.
Ничто не могло подготовить меня к виду Деймона без рубашки, прислонившегося к моей стойке и небрежно пьющего кофе из неоново-розовой чашки, глядя на свой телефон. Мое сердце замирает в груди от того, насколько домашним он выглядит, как будто он делает это каждый день.
Тем временем я собираюсь проглотить язык, чтобы не пустить слюни из-за того, как его серые спортивные штаны облегают его формы. Я не могу перестать смотреть на то, как его длинные тонкие пальцы затмевают его телефон. Покалывания разбегаются по моей коже от воспоминаний о том, как они ощущались на моей коже.
— Доброе утро, Нимфа, — говорит Деймон, его голос полон веселья. — Мне нравятся единороги. Милые.
Внезапно почувствовав себя совершенно незащищенной, я плотнее затягиваю углы халата. Осознание того, как плохо я выгляжу по утрам, волосы в беспорядке, наполовину прилипают к лицу, погружается в душу и заставляет меня ерзать с волосами.
— Мне нравятся твои спортивные штаны.
Я ищу сарказм, но терплю неудачу. Я никогда не была такой. Я потратила годы на то, чтобы овладеть искусством скрывать свое раздражение, но один взгляд Деймона заставляет меня ощетиниться, как обороняющаяся кошка.
Он усмехается. — Я могу сказать тоже самое.
Черт возьми. Мои щеки горят, что только доставляет ему еще больше удовольствия.
— Как бы то ни было, — ворчу я и направляюсь к кофеварке, но останавливаюсь как вкопанная. Моего маленького горшка, купленного в магазине, нигде не видно. Вместо этого ее заменили современной эспрессо-машиной из нержавеющей стали. Я собираюсь включить его, но мои пальцы зависают над дисками. Я даже не знаю, с чего начать. Внутри меня нарастает разочарование, разжигающее огонь в моей груди. — Кто сказал, что можно взять с собой кофеварку?
— Ворчливая с утра, я вижу?
Голос Деймона звучит прямо возле моего уха, и озноб пробегает по моей спине.
Я издеваюсь. — Мне сказали, что я радость по утрам.
— М-м-м, — мычит он в притворном согласии, прежде чем схватить чашку с верхней полки. Это бледно-голубая кружка с надписью «О» и «Оно» и милой лисой между ними. Он подходит к машине и поворачивает несколько циферблатов. Он нажимает кнопку, и тот оживает с громким грохотом. Я стою с открытым ртом, пока он пользуется кофемашиной, без особых усилий вспенивая молоко. Он бросает несколько ложек сахара в мою чашку, и его рука четко контролирует жесты, пока он смешивает вспененное молоко с эспрессо.
Мой разум настолько потрясен сценой, которая разыгрывается для меня, что требуется секунда, чтобы осознать, что он приготовил именно так, как я заказываю в модной кофейне. — Откуда ты узнал…
