— Никакого Скайпа.
Я не знала, как он услышал Ви, и у меня совершенно не было желания спрашивать или уточнять, почему мне не разрешено пользоваться Скайпом. Почему он не хочет, чтобы я виделась со своей семьёй? В моей голове мелькнула мысль: потому что, кто знает, на что ты будешь похожа, когда он с тобой наиграется.
Страх, который я могла сдерживать на протяжении некоторого времени, теперь прорвался и поглотил меня ощущением беспомощности. Я наклонилась вперёд, прижимаясь к нашей кабинке.
— Ниточка, Ниточка? — голос Вона отдавался на том конце телефона. — Чёрт возьми, Нила! Твою мать, ответь мне, что происходит?
Вздыхая, я облокотилась на стол в нашей кабинке... На меня навалились неподъёмный груз одиночества и чувство депрессии.
— Я не знаю. Я ничего не знаю, — прошептала я очень тихо.
Вдруг телефон исчез из моих пальцев.
— Здравствуйте, мистер Уивер. Мы имели удовольствие встретиться с вами ранее. Джетро Хоук, — Джетро с таким гневом посмотрел на меня, что я желала лишь одного — исчезнуть из своего кресла.
С того конца трубки послышался бесконечный поток ругательств. Джетро напряжённо потёр переносицу.
— Нет, понимаете, это именно тот момент, где вы ошибаетесь. Если у вас есть ко мне какие-то претензии, по поводу моего приятного времяпрепровождения с вашей сестрой, поговорите с вашим отцом. Нила — моя, и мне бы не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь говорил мне обратное.
На несколько секунд, Джетро отодвинул телефон подальше от уха, пока Вон неистово ругался. Лицо Джетро потемнело от ярости.
Он сжал телефон, рыча, как бешеный волк:
— Это совершенно не ваше дело. Я поговорю с ней. Я уже забрал её. И вы ничего не сможете с этим поделать. До свидания, мистер Уивер. Не заставляйте меня так скоро сожалеть о снисходительности по отношению к вашей сестре.
Он нажал «отбой», бросая мне бесполезный телефон.
— Если хочешь совет, как выжить ближайшие месяцы, не смей снова звонить своему брату, а не то тебе придётся серьёзно за это поплатиться. Он плохо влияет на твоё желание подчиняться, и к тому же, он полный придурок.
Я еле сдерживала слёзы. Я не хотела плакать. Будь я проклята, если при этом ублюдке пролью ещё хоть одну бесполезную слезинку.
— Не называй его при... — я замолчала на полуслове. Ругаться дольше не было смысла. Он победил. Так же, как побеждал и до этого, без лишних угроз или криков.
Я покорилась. Он имел надо мной власть, без верёвок, цепей или угроз. Я находилась под его влиянием, напуганная мыслями о том, что он убьёт людей, дорогих моему сердцу.
Я быстро перевела взгляд к выходу позади Джетро. Он проследил мой взгляд. И тут же сделал шаг в сторону, указывая рукой по направлению искушавшего меня действия.
— Хочешь уйти? Иди. Если ты настолько эгоистична, что можешь позволить другим умереть за себя. Я не собираюсь тебя останавливать. Мисс Уивер, от меня достаточно только одного телефонного звонка, и для них все будет кончено.
Я замерла, чувствуя на плечах тяжёлый груз ответственности. Как я могу так спокойно здесь сидеть, и позволять ему контролировать мою жизнь? Но, если убегу, как потом смогу жить в ладу с самой собой?
Он убьёт мою семью, и от этого не убежишь.
Все было бессмысленным.
С поникшими плечами, я неспешно отвела взгляд от выхода.
Джетро подошёл ближе, заставляя меня прижаться к столу в кабинке нашей зоны отдыха...
— Правильный выбор. Теперь сядь, и не смей уходить, а я принесу тебе что-нибудь выпить, чтобы было легче принять неизбежное будущее.
Он развернулся, но перед тем, как ушёл, я услышала:
— Хотя бы для меня.
Я подождала, пока он подошёл к бару, улыбаясь барменше, перед тем, как открыть новое сообщение в телефоне.
Мои руки, сжимающие телефон, сильно дрожали, но я продолжила нажимать на кнопки. Джетро мог мне запрещать общаться с людьми, которых я любила, но моё общение с теми, которых я ненавидела, должно быть ему безразлично. Тот самый человек, который втянул меня в эти неприятности, также и мог быть моей единственной надеждой на спасение.
Если он простит меня.
Иголочка с ниточкой: Кайт, для меня нелегко писать тебе это, но в моей жизни произошли определённые изменения и... Я хотела бы иметь возможность писать тебе, если это не будет для тебя слишком. Прости, я перешла границы дозволенного. Я ничего больше не собираюсь тебе говорить, кроме... пожалуйста. Позволь мне, потом говорить с тобой, если вдруг мне это будет необходимо.
Я нажала «отправить», ненавидя себя за то, насколько унизительно это звучало. Вероятно, он не поймёт, сколько силы и смелости мне нужно было приложить, чтобы написать это и смириться с покорной ролью. Но я в ком-то нуждалась, в друге. И печальная сторона моей жизни показывала — их у меня не было, ни одного.
Положив телефон на стол, я перевела невидящий взгляд на окно. Слезы вновь попытались одержать надо мной вверх, но я сжала руки в кулаки, вонзая в ладони длинные ногти. Боль помогала мне отвлечься, позволяя внешне оставаться невозмутимой.
Джетро проводил время за ненавязчивой беседой с официанткой, накаченной ботоксом во всех своих выпуклых местах. Я так хотела, чтобы он забыл обо всём, что связано со мной, тогда я могла бы незаметно проскользнуть за дверь, и никогда не возвращаться.
Телефон завибрировал.
Я ни на что так сильно не надеялась в своей жизни, когда читала новое сообщение.
Кайт007: Пойми и меня, я тебе уже говорил, что просто так ничего не прощаю и не забываю. Но я ценю то, что ты мне пишешь, и не могу отрицать, что ты меня заинтриговала. Ты заставила меня желать знать, что именно изменилось в твоей жизни, вынудив тебя послать это умаляющее сообщение. Я не такой идиот, чтобы не понять, это должно быть что-то, очень значимое, если ты мне пишешь после того, что мы наговорили друг другу. Я позволю тебе писать мне и отвечать, только при одном условии.
Мне ничего больше не оставалось. Я посмотрела на Джетро: он стоял ко мне спиной, и ожидал свой заказ. Ещё есть время. Ещё есть надежда.
Я быстро набрала ответ Кайту.
Иголочка с ниточкой: Я согласна. Любые твои условия...
Пожалуйста, мне просто нужен кто-то, с кем я смогу говорить. Не важно, насколько он был загадочным и ограниченным. Я в этом нуждалась. Так сильно.
Кайт007: Никаких деталей. Я буду отвечать тебе, пока твои сообщения не станут мне безразличными. Если ты хочешь сочувствия, то не за того меня принимаешь.
