— Я сниму все на видео, — когда мое внимание переключается на Джорджа, он быстро добавляет. — С твоего разрешения.
Я хотел бы посмотреть на процесс, поэтому соглашаюсь.
Полный решимости сделать все правильно, я закрываю глаза и думаю о побеге куда угодно, только не туда, где я нахожусь. Забери меня из этого места. Забери меня обратно в забвение.
И вот так я один в пространстве, которое когда-то считал тюрьмой. Я не даю ему возможности запугать меня. Это не ловушка. Я не в клетке. Это всего лишь я, но в другом физическом состоянии.
Я мысленно подбадриваю себя и вызываю воспоминания об Эшли. Я думаю о ее добрых глазах, милой улыбке и о том, как она выкрикивает мое имя, когда испытывает оргазм. Я думаю о будущем, которое мы могли бы иметь вместе, и о том, как сильно я хочу, чтобы она была со мной до самого конца.
Я принадлежу ей, а она — мне.
Мне здесь не место.
Я принадлежу ей.
Я падаю на спину на пол, смеясь. У меня получилось.
— Я сделал это, — восклицаю я и вскакиваю на ноги. — Я могу контролировать свое физическое состояние. — Я хватаю Джона с обеих сторон, поднимаю его в воздух и обнимаю.
Он издает негромкий визг, а затем, кажется, мурлычет. Джордж начинает вертеться как сумасшедший. Аври взбирается на меня, как по дереву, и я обнимаю ее. Далее очередь Кристины. Затем Деклана. Чувствуя эйфорию и свободу, я протягиваю руки Джорджу:
— Иди сюда, малыш. Я хочу тебя тоже обнять.
Отпустив его, я, все еще улыбаясь, сажусь обратно. Два оставшихся робота, уменьшенные и более изящные версии Кристин, выходят и присоединяются к нам. Один из них осторожно дотрагивается до моего ботинка.
— Спасибо вам, — говорю я, переводя взгляд с одного на другого. — Сегодня вы сделали мне подарок, за который я не знаю, как отплатить. В моем военном подразделении есть поговорка: "Мы стоим и сражаемся как одно целое или падаем и умираем вместе". Вы заслужили мою преданность. Если вам когда-нибудь понадобится, чтобы я вытащил вас из этого места или откуда-либо еще, просто скажите мне. Я серьезно. Теперь мы семья.
Они начинают пищать, мигать, вращаться и ползать по мне. Некоторые из этих маленьких ножек так сильно щекочут, что я падаю на спину, смеясь.
Вот так Эшли находит меня.
— Ну, думаю, мне не нужно спрашивать, как все прошло, — говорит она с восторгом.
Я освобождаюсь от рук роботов, вскакиваю на ноги, затем поднимаю ее и кружу по кругу.
— Эшли, я могу контролировать свое обличие. Я только что превратился в нож и вернулся обратно. Тебе никогда не придется возвращать меня.
Ее глаза округляются.
— Ура?
Я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю.
— Да, ура! Ты не обязана быть со мной. Теперь мы вольны выбирать.
— И каков будет твой выбор? — спрашивает она тихим голосом.
— Я выбираю тебя, Эшли. Не потому, что ты вытащила меня. Не потому, что у нас химическая связь. Я выбираю тебя, потому что ты красивая женщина и внутри, и снаружи, и я не могу представить ни одного дня своей жизни без тебя.
Слезы наворачиваются на ее глаза.
— Я тоже выбираю тебя, Рэй.
Мы целуемся. Это восхитительный, глубокий поцелуй, полный обещаний и образов того, чем мы займемся позже, когда останемся наедине.
— Как думаешь, они займутся сексом прямо здесь? — спрашивает Джордж. — Если да, мы сможем посмотреть?
— Границы, — говорим мы с Эшли в унисон, а затем со смехом падаем друг на друга.
Глава четырнадцатая
‡
Рэй
Мы не уходим сразу и определенно разочаровываем Джорджа, болтая о рабочих проектах Эшли вместо того, чтобы прелюбодействовать на ее столе. Я предлагаю Эшли завести ему подружку, но когда Кристин громко протестует против этой идеи, я решаю, что она у него уже есть, даже если он еще не знает об этом.
По дороге домой Эшли предлагает прогуляться по набережной Провиденса. На вечер запланировано мероприятие, в рамках которого на воде зажигается свет. Она сказала, что в таких местах всегда есть музыка, уличные торговцы и еда, продаваемая из грузовиков. Звучит многолюдно, и это не мое представление о веселье, но мне все равно, что мы делаем, пока делаем это вместе.
Она паркуется в переулке возле пивоварни, и мне интересно, может ли она читать мои мысли, даже когда мы не прикасаемся друг к другу.
— Ты любишь пиво?
— Раньше любил, — весело отвечаю я. — Было время, когда я беспокоился, что даже капля алкоголя превратит меня в алкоголика, подобного отцу, но теперь я могу залпом выпить бутылку водки и не опьянеть. Мой организм усваивает ее слишком быстро.
Эшли улыбается, когда берет мою руку в свою.
Она думает, изменилось ли пиво с 1940-х годов. Я вспоминаю свой последний напиток — тот, который предложил мне директор Фалькон и напрягаюсь.
Она ахает.
— О Боже, я не подумала. Мне так жаль. Это была плохая идея.
Я подношу ее руку к губам и встречаюсь с ней взглядом.
— Нет, это не так. Мне это пойдет на пользу. Давай заменим плохое воспоминание хорошим.
Я говорю серьезно, и она это чувствует.
Поцелуй, который она дарит мне, настолько хорош, что я почти предлагаю забыть о пиве, как, впрочем, и о прогулке, и вернуться к ней домой. Я чувствую, как сильно она меня хочет, но также испытываю укол ее разочарования.
Прогулка… потом сразу домой.
Она улыбается мне в губы, и мое сердце громыхает в груди. Никогда еще чье-либо счастье не трогало меня так глубоко, как ее. Я не верил, что два человека могут стать одним целым, но теперь она часть меня.
Я тоже так чувствую.
Я неохотно отпускаю ее и подхожу к двери. Мы стоим, глядя друг другу в глаза, когда волосы у меня на затылке встают дыбом, и я медленно поворачиваю голову, чтобы оценить ситуацию.
Мужчина в темном костюме справа от меня.
И он вооружен. Наставил на меня пистолет.
Я поворачиваю голову дальше. Двое вооружены. А слева еще двое.
— Кто вы? — Эшли спрашивает высоким голосом. — Что вам нужно?
Я прячу ее за спину и поворачиваюсь лицом к полукругу мужчин, спокойный только потому, что спокойствие всегда побеждает.
— Я бы на вашем месте сказал все, что вы хотите сказать, быстро.
Самый близкий ко мне человек говорит:
— Мистер Андолетти желает с вами поговорить.
— Предполагается, что я знаю, кто это?
— Я думаю, он из мафии, — говорит Эшли у меня за спиной.
— Он и есть мафия, — поправляет мужчина. — И если ты хочешь, чтобы твоя девушка выжила, я бы тихо пошел с нами.
Я вспыхиваю, но сдерживаюсь.
— Джентльмены, у меня свидание. Я бы предпочел не пачкать руки в крови сегодня вечером.
Один из мужчин смеется, но резко останавливается, когда главный смотрит на него.
— Я видел таких, как вы, в действии. Я знаю, на что вы способны. Вот почему мы не собираемся стрелять в тебя — мы застрелим ее, — он поднимает пистолет рядом с моим плечом, откуда высовывается голова Эшли.
Я вытягиваю руки по швам и глубоко вдыхаю. Мой голос звучит хрипло, когда я говорю:
— Лучше бы ты этого не говорил.
Эшли кладет руку мне на спину.
Рэй, не дай себя убить. Не ради меня.
Я бы тысячу раз умер за тебя, но у этих тараканов нет того, что нужно, чтобы прикончить меня. На счет три бросься плашмя на землю и перекатись под машину. Я позабочусь об остальном. Готова?
Рэй. Будь осторожен.
Я буду. Один.
Действуй быстро, чтобы тебя никто не увидел.
Хорошая мысль. Два.
Я люблю тебя.
Я тоже тебя люблю. Три.
Эшли падает на землю, и секундой позже раздается выстрел. Пуля проходит через мое плечо, но не задевает кости и разбивает окно машины позади меня.
Я вытягиваю две руки, хватаю мужчин по обе стороны от меня за шеи и швыряю их тела на остальных. Они поглощают пули, выпущенные их друзьями-дураками, и падают на землю. Я отбираю у них оружие так же легко, как можно отобрать леденец у малыша и ломаю его, прежде чем отбросить в сторону. Один мужчина вскакивает на ноги и убегает. Двое лежат на земле в луже собственной крови. Самый мускулистый из них бросается на меня, и мне почти жаль, когда я отбрасываю его в сторону с такой силой, что слышу, как ломаются его рука и грудная клетка.
