— Ты пользуешься моей чашкой?
Я посмотрела направо и начала смеяться, когда увидела Алека, стоящего в дверях кухни.
— Ради Бога, — простонала Аланна. — Мы только что неосознанно призвали тебя или что-то в этом роде?
Его взгляд стал жестким.
— Райан, — выдавил он. — Это. Моя. Чашка?
Аланна невинно улыбнулась.
— Может, да, а может, и нет.
— Ты ответишь на чертов вопрос, прежде чем я сойду с ума?
Взгляд, который Алек бросил на Аланну, заставил меня подавить улыбку, которую я скрыла собственной чашкой чая.
— Ага, — ответила она, причмокивая губами. — Отвечу.
— Это моя чашка, — сказал Алек сквозь стиснутые зубы. — Никто не пользуется моей чашкой.
— До сегодняшнего дня, Шелдон Купер.
Алек стиснул челюсть, когда Аланна наклонила чашку в его сторону.
— Ты ведешь себя странно, — сказал он, и его разочарование не прошло незамеченным. — С тобой никогда не бывает сложно. Что с тобой не так?
Аланна пожала плечами.
— Сегодня мне не хочется быть слабой.
— Я собираюсь толкнуть тебя, если ты не отдашь мне мою чашку.
— Что, если я уроню ее, когда ты меня толкнешь? — спросила она, приподняв бровь.
— Я никогда не бил женщин, Аланна, но продолжай говорить о том, что разобьешь мою чашку, и это изменится. Твоя задница поджарится, женщина.
Аланна высунула язык, приложила его к краю чашки и, не сводя глаз с Алека, провела им по краю. Когда она закончила, то протянула зараженную слюнями чашку Алеку, но он не шевельнул ни единым мускулом.
— Ты злобная... сучка.
Аланна дьявольски улыбнулась.
— Значит ли это, что я могу спокойно допить свой чай?
Алек сузил глаза.
— Ты выиграла битву, Райан, но не выиграешь войну.
Он повернулся и вышел из комнаты, его странная угроза осталась в воздухе, как дурной запах.
Я посмотрела на Аланну и сказала:
— Ты знаешь, что Кила убьет тебя за надвигающуюся головную боль, которую ты только что устроила для нее, верно?
— Это того стоило, — хихикнула Аланна. — Ты видела его лицо?
Я рассмеялась.
— Я думала он собирается покусать тебя. Он обожает эту чертову чашку.
— Могу понять почему, — размышляла она. — Мои руки идеально обхватывают ее.
— Ты чудачка, — поддразнила я. — Ты знаешь это, правда?
— С того дня, как пошла в школу.
Она кивнула.
Я улыбнулась, потягивая свой чай.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она меня. — Я все еще не могу поверить, что ты ждешь близнецов.
— Знаю. — Я глубоко вздохнула. — Это так волнующе, но честно? Я просто хочу, чтобы они родились.
Аланна понимающе кивнула.
— Идентичные мальчики-близнецы, — продолжила она. — В будущем тебе в дверь постучится куча отцов и братьев, если они хоть немного будут похожи на Доминика и Дэмиена и на то, как они вели себя с девочками.
Я помолилась за себя.
— Даже не упоминай ничего подобного, — сказала я ей. — Я бы надрала им задницы до крови.
Аланна рассмеялась.
— Верю.
Я посмотрела на нее.
— Как ты?
— Я? — она заставила себя улыбнуться. — Я великолепно.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы по-настоящему взглянуть на нее. Аланна очень привлекательная девушка, которой, я знаю, позавидовали бы многие, увидев ее мимоходом. Ее кожа фарфорово-бледная, и хотя на ней нет никаких изъянов, на носу и под глазами у нее очаровательная россыпь веснушек. Она редко пользуется косметикой, и если вы не знакомы с ней близко, вы не подумаете иначе, глядя на ее поразительное лицо. У нее высокие скулы, четко очерченная линия подбородка, большие глаза, обрамленные длинными ресницами и густые брови красивой формы. Ее глаза яркие, и напоминают персонажа аниме. Ее волосы темные, как ночь, и волнами ниспадают до основания позвоночника.
Она идеальна, и я знаю, что она понятия не имеет, насколько она прекрасна. Обычно, если кто-то великолепен, он знает это или хотя бы подозревает об этом, но только не Аланна.
— Ты плохая лгунья, подруга, — констатировала я с грустной улыбкой.
Она перестала натянуто улыбаться.
— А раньше я думала, что убедительно вру.
Я подмигнула.
— Не в этой жизни.
Аланна вздохнула, ее плечи поникли.
— Я раздумываю, рассказывать ли маме о романе отца... на этот раз по-настоящему.
Я ахнула от этого признания.
— Действительно?
Она неохотно кивнула.
— Он знает, что со мной что-то не так, потому что я отказываюсь оставаться с ним наедине.
Я нахмурилась.
— Не могу представить, что ты чувствуешь.
— Это больно, — сказала Аланна, отстраненно глядя вдаль. — Я зла, опечалена, разочарована и сбита с толку. Моя мама прекрасна, Бранна. Я не предвзята; она действительно хорошенькая, и умеет готовить, и петь, и без всяких усилий может вызвать улыбку на любом лице. Ты с ней встречалась, поэтому знаешь. Она любит меня до смерти, вот почему это убивает меня. Если я не скажу ей, мой отец продолжит интрижку. Она заслуживает гораздо лучшего, чем это, но, если я расскажу ей, я разобью ей сердце и разрушу нашу семью.
Я накрыла руку Аланны своей.
— Если кто-то и должен взять на себя вину за это, так это твой отец. Ни ты, ни твоя мать, он и только он.
Аланна кивнула, но кажется, она мне не поверила, и я ненавидела это. Независимо от того, каков был бы исход для ее семьи, она чувствовала бы себя в чем-то виноватой, что бы кто ни говорил. Такой она человек. Она хочет все исправить, а когда не может, взваливает тяжесть неудачи на свои плечи и несет ее.
— Я единственная из нас, у кого оба родителя, — мягко прокомментировала она. — Целую вечность я думала, что это потому, что мы нормальные, но теперь... теперь я не знаю, что и думать.
— Мы все рядом с тобой, — сказала я ей. — Пожалуйста, не неси это бремя в одиночку.
— Трудно этого не делать. Каждый раз, когда я набираюсь смелости, чтобы противостоять отцу или рассказать все маме, я боюсь.
— Я бы тоже боялась, — заверила я ее. — Это тяжело; ты должна сделать это только тогда, когда придет время.
Аланна кивнула и удалилась в комфорт своих собственных мыслей, где могла подумать. Мы больше не разговаривали на эту тему, когда Дэмиен вошел в комнату, держа Джорджи, или когда Доминик и Брона вошли через несколько секунд после них. Я знала, что Брона в доме, но близнецы должны были быть на работе. Доминик устроился на полный рабочий день в спортзал в новом городском развлекательном центре, о котором Райдер рассказывал мне во время нашего медового месяца, а Дэмиен и Райдер устроились в автомастерскую отца Эйдин. Они имели базовые представления о двигателях, но отец Эйдин неделями обучал их, чтобы расширить их знания и сделать их работу намного проще.
— Как получилось, что вы оба дома вместо работы? — поинтересовалась я.
— Обед, — хором ответили близнецы.
— Уже время обеда? — я нахмурилась. — Дэйм, где Райд...
— Он буквально только что вошел в дверь, — прервала меня Брона, выглянув из кухни в сторону входной двери. — Дэмиен пришел раньше, потому что Райдер парковал грузовик.
Райдер и Дэмиен делили служебный автомобиль, но большую часть времени за рулем был Райдер.
— Я забыла приготовить обед, — шмыгнула я носом, чувствуя себя ужасным человеком.
— Никаких слез, — быстро сказала моя сестра. — Я приготовила им еду, пока ты отдыхала. Она в холодильнике.
— Спасибо. — Я улыбнулась, вытирая глаза.
Мне не требовалось много времени, чтобы расплакаться, и когда я начинала, меня трудно было остановить.
— Папапапапа! — сказала Джорджи, прижимаясь к груди Дэмиена.
Доминик почти впился взглядом в свою дочь.
— Я твой папа. Дэмиен — твой дядя.
Брона закатила глаза.
— Она знает своего отца, она всех называет папой. Это все, что она может сказать. Кроме того, она ребенок, и кажется странным объяснять, почему у другого мужчины такое же лицо, как у ее папочки. Она будет совершать эту ошибку до тех пор, пока не поймет, кто есть кто.
