Она ковыряет наполовину съеденный десерт. Нервничает. Из-за чего? Из-за того, что отец требует замужества? Ей ведь не семнадцать, она может решать за себя самостоятельно. Съехать, в конце концов.
— Оставить в покое не могу, но помочь тебе не вступать в брак, если ты этого не хочешь — могу.
— И как же?
— Не будем разводиться, — предлагаю самый легкий вариант и вижу, как Ясмин морщится.
Ей явно неприятно даже предполагать, что это возможно. А ведь мы могли бы… на какое-то время отложить заседание. В моих мыслях, конечно, навсегда, но главное — Ясмин убедить в том, что это на несколько недель. Возможно, месяцев.
— Думаешь, отобрать бизнес у тестя лучше, чем у детей?
— Я не собираюсь отказываться от задуманного.
— И почему же? Тебе так важно втоптать отца в грязь?
— Моя первоначальная задача.
Количество раз, когда он втаптывал в грязь меня в самом начале, когда я только пытался как-то выгрести, не сосчитать. Имею ведь я право в отместку разрушить его империю. Не хочу полного краха, ведь бизнес прибыльный, но очень хочу краха его отца. Слишком много мне пришлось пройти, чтобы все так оставить. Я очень хорошо помню, как он топил меня, стоило мне немного подняться. Опускал даже не на дно, а еще ниже, лишь бы вернуть дочь.
Впрочем, Ясмин ведь не в курсе всего этого. Не знает, что пару раз я прогорал стараниями ее отца и находился на грани полного краха, когда банки не хотели давать кредиты, а у меня были огромные суммы долгов за спиной. Теперь я хочу, чтобы Тимур почувствовал это на своей шкуре в полной мере. Чтобы по всей красе узнал, каково это — быть на самом дне.
— Что отец тебе сделал?
— Забудь об этом. Если все же хочешь развод, я тебе его дам. И помогу не выходить замуж за Давида.
— И как же?
— Вот, — протягиваю ей телефон с документом, который мне прислали сегодня. — Бумажная версия у меня в офисе, я на днях планировал ее привезти.
— Что это? — удивленно хлопает глазами.
— Это дарственная. На дом. На твое имя.
— На дом?
— Да, наш. Я отдаю его вам. И автомобиль, но на него еще не готовы документы. Ты можешь переехать и отказать отцу. Если боишься, что он будет принуждать, я приставлю к тебе охрану.
— Ты сделаешь это просто так?
— У нас трое детей, Ясмин, я не могу позволить, чтобы они жили с кем попало.
— Вот оно что.
На мгновение мне кажется, что голос Ясмин звучит расстроенно, но потом нас прерывает Артем. Он бесцеремонно усаживается на свое место и берет Ясмин за руку, мягко поглаживая ее костяшки своими сардельками. Меня тошнит, стоит лишь представить, что дело у них может зайти гораздо дальше, чем вот такие невинные прикосновения. Хочется забыть о данном себе обещании и продолжить затягивать бракоразводный процесс, но я ведь прекрасно понимаю, что это лишь формальность, и Ясмин вполне может позволить себе большее. Прямо сегодня.
— Тебя отвезти? Я планировал заехать к детям.
Стоит только представить картину того, как ее кто-то трогает, как снимает с нее одежду, так внутри все закипает. Не бывать этому. Я все равно ее верну.
Глава 34
Ясмин
— Ты не жил здесь? — первое, что спрашиваю, когда приезжаем в наш старый дом и заходим внутрь.
— Нет.
— Почему?
— Без вас не мог.
Я оглядываюсь, хотя и так с первого взгляда поняла, что здесь ничего не изменилось. Обувь в прихожей стоит в таком же порядке, в каком я ее оставила, когда уезжала в роддом. Мое темно-зеленое пальто, покрытое толстым слоем пыли, висит на вешалке на крючке. Баночки специй, помытая любимая чашка, тарелки в той же цветовой гамме выставлены на сушке. Уверена, в спальне все осталось так же.
Без вас не мог.
Так пафосно, но отчего-то щемит где-то за грудиной.
Мы на кухне одни. Мальчики, как только мы приехали, тут же сбежали в свою комнату на втором этаже. У них там целая детская: большая, светлая, с игрушками, собранными за несколько лет. Они по ним скучали. Не было ни дня, чтобы они не спрашивали, привезу ли я им их любимую машинку, мягкую игрушку или конструктор. Я каждый раз отвечала отказом, потому что и представить не могла, что когда-нибудь снова окажусь в этом доме.
Осознавать, что Динар не провел здесь ни дня после того, как я уехала, непривычно.
Без вас не мог.
Интересно, я выброшу когда-нибудь эти слова из головы?
— Сегодня должен приехать клининг, и завтра вы сможете заехать. Для Нади все необходимое тоже будет сегодня, обещали к восьми. Я купил новую кроватку, так как она выросла.
Хоть я и слушаю вполуха, стараясь никак не концентрироваться на сказанных словах, они все равно меня цепляют. Задевают за живое, царапают. Мы должны были стоять на этом же месте и точно так же планировать новую кроватку для дочки, клининг для дома и, возможно, семейную поездку. Мы много чего должны были сделать как семья, но нас больше нет.
Динар кладет ключи на барную стойку. Обе пары. Одни с подаренным мною брелоком в виде маленького сердца. Вторые с подаренным им брелоком в виде знака бесконечности. Ни с любовью, ни до бесконечности у нас как-то не получилось. И уже не получится. Трое детей, многолетний брак и… полный крах отношений. Хоть не расстались злейшими врагами, которые друг друга видеть не могут. И это да, благодаря мне. Благодаря тому, что немного отболело и прошло. Я больше не чувствую к Динару той лютой ненависти, что жила во мне последний год.
— Если ты не против, я буду приезжать по выходным и проводить с детьми время. Здесь. Спать буду в гостевом доме.
— Будешь оставаться здесь?
— Я подумал, что нет смысла возвращаться к себе. Ехать далеко, а я хочу с ребятами проводить как можно больше времени. Мы, конечно, не всегда будем здесь. Я буду забирать их на экскурсии и прогулки, в аквапарк. Если захочешь — можешь присоединиться к нам.
— Я… Потом это решим, ладно?
Отворачиваюсь. В последний раз мажу взглядом по мебели на кухне и иду туда, куда сразу идти было очень страшно. В спальню. Иду довольно быстро, словно ноги сами несут меня туда. Открываю дверь, оказываюсь внутри. Знаю, что Динар идет сзади, чувствую его шаги. Сколько раз мы вот так торопливо сюда поднимались? Сколько раз нетерпеливо срывали друг с друга одежду?
Теперь мы здесь совершенно за другим. Я — чтобы понять, смогу ли жить здесь. Смогу ли остаться в месте, где прошли мои лучшие годы, смогу ли уснуть в одиночестве, тогда как всегда засыпала с Динаром? Я только сейчас понимаю, что не было ни дня, чтобы он не приходил домой ночевать. Всегда являлся, даже если и очень поздно, и возвращаться из города, издалека. Брал водителя и приезжал домой, ложился рядом, прижимая меня к себе плотнее. Я утыкалась носом в его плечо, вдыхала его запах и повторно засыпала, а теперь… теперь в этой комнате буду только я и, возможно, Надя.
— Если я буду жить в этом доме, я хочу кое-что прояснить.
— Что именно?
— Этот дом полностью принадлежит мне, верно?
— Конечно. Я ведь отдал тебе документы.
— Осознаешь ли ты, что рано или поздно у меня может появиться мужчина, и я могу привести его домой?
Услышав это, Динар сжимает челюсти. На виске справа проступает пульсирующая жилка. Он напряжен и возможно недоволен. Я помню, как поглаживала эту жилку пальцами, когда мы… занимались сексом.
Отворачиваюсь, обвожу напоследок комнату взглядом. Было бы неплохо здесь все изменить. Выбросить кровать и шкаф, сменить шторы, но я решаю оставить все, как есть. Я не мазохист и не хочу каждый раз напоминать себе о том, что Динар у меня отобрал своей подлой изменой, но и менять что-либо не хочу. Я обставляла этот дом совместно с дизайнерами, выбирала цветовую гамму, мебель, фурнитуру. Я ни за что не избавлюсь от чего бы то ни было.
— В этом нет проблем, — наконец говорит Динар. — У тебя… сейчас кто-то есть? Это Артем?
Удивленно вскидываю на него взгляд. С чего он вообще решил, что вправе задавать такие вопросы?
