Динар
Многие вещи понимаешь, когда оказываешься на грани жизни и смерти. В тот момент, когда тебе кажется, что еще немного, и тебя просто не станет. Ты пополнишь своим бренным телом несколько свободных метров на кладбище или заполнишь прахом очередную урну. Вот и все, что тебя ждет. Я не понимал этого, пока однажды не проснулся без единого воспоминания.
Я смотрел на белый потолок, на людей, окружающих меня, и понимал, что никого из них не знаю. Я словно… родился заново. И я бы соврал, если сказал, что воспринял это, как второй шанс. Скорее, как наказание. Возможно, иногда это и необходимо. Кому-то, кто натворил в жизни еще больше глупостей, чем я, но мне… мне хотелось помнить. Кто я, что я делал, как жил, как женился и растил детей.
Я хотел знать, каким я был, но проблема в том, что когда я узнал, мне не понравился этот человек. Не понравились его мысли, действия, воспоминания. Не понравилось очень многое, что казалось мне неправильным и неприемлемым. Вот ведь как бывает, ты просыпаешься без воспоминаний, словно перерождаясь, но при этом в тебе откуда–то есть мысли, как нужно жить жизнь. И я жил ее неправильно.
С момента, как женился на Ясмин, пошел по дороге, которая казалась мне наиболее правильной. Денежной. Я считал, что Ясмин нужны деньги, а мне – статус. Только вот вместе со статусом пришло и другое. То, что я в какой-то момент посчитал нормальным. Другая женщина, измена. Ощущение власти меня окрыляло и, в то же время, убивало. По крайней мере, как только пришло осознание, что именно я сделал, было уже поздно. Ясмин я потерял, детей тоже. Зато осталась дешевка, присутствие которой я никак не мог разгадать. Я до последнего не знал, кто же именно подослал Карину.
Это стало понятно уже после того, как ко мне вернулась память. Перед нападением она пришла ко мне и рассказала о том, что планируется. Сказала, что предала отца Ясмин и встала на сторону Давида, потому что он многое ей пообещал, а по факту… по факту она оказалась в тюрьме за посредничество.
Я до сих пор не знаю, что нашел тогда в ней. Скорее, она просто подвернулась под руку тогда, когда у нас с Ясмин не ладилось, когда мне казалось, что я не нужен, неважен, что я на втором, а то и третьем плане. Что у жены, кроме меня, есть что-то другое, более интересное ей. Что угодно, но не я. Тогда я так думал, а оказалось, что нужно было смотреть шире, улавливать детали.
— Ты уверен, что не хочешь детей? — спрашивает Ясмин, словно напрягшись.
Теперь я настроен на эту женщину, теперь я считываю едва ли не каждую ее эмоцию и теперь она волнуется, нервничает.
— Я хочу тебя, — говорю ей честно, откровенно. — И люблю тебя. С детьми или без, я всегда люблю и хочу тебя.
Я хочу, чтобы она была рядом со мной.
Я хочу просыпаться с ней по утрам и иметь возможность прикасаться.
Я хочу, чтобы однажды она забыла о том, что я сделал, потому что я никогда не забуду.
Я хочу… просто любить ее и надеюсь, что она позволит делать это как можно дольше.
Конец
