— Я ожидала чего-то большего, не знаю. — Она машет рукой. — Продуманное, как твой ночной клуб.
— Нет, экстравагантность требует много работы, — усмехается Джуд и притягивает ее ближе, беря под руку.
Она позволяет. Его внимание на мгновение переключается на меня, опускаясь на кулак, который я не заметил, когда он коснулся ее. Изгиб его рта-это такая хитрость, которая заставляет меня нервничать.
— Это кажется простым, да? Ведь самые прекрасные вещи просты, — продолжает он, закуривая косяк. Он предлагает ей сделать первую затяжку, но она отрицательно качает головой. — И простотой управлять легко. Мы можем делать это во сне, и это все еще держаться в тонусе. Таким образом, мы можем свободно проявлять творческий подход на стороне.
Не говоря уже о том, что мы боялись за секреты, которых лишаем у наших гостей, жаждущих увидеть кровавую баню. Некоторые ночи мы берем плату за вход, в другие они платят тайну или услугу. Точно так же, как те, кто хочет получить аудиенцию у нас в "Вороньем гнезде".
Джуд и Колтон держат все в тайне, обходя законность наших действий — а именно отсутствие таковых. Помимо цены, которую платят покровители за игру с нашим хаосом, интереснее то, что происходит внутри под радаром, а не драки, которые мы используем, чтобы отвлечься от сладкоречивого Джуда и взломов Колтона любого устройства, которая здесь. Мы с Леви просто создаем ложное представление с помощью кулаков, пока происходят настоящие трюки.
— Какой в этом толк, если вы все при деньгах? — Когда ее вопрос привлекает все четыре наших взгляда, она пожимает плечами. — Да ладно тебе, я видела твою коллекцию машин. Я увидела их в тот вечер, когда я впервые пришел к тебе. Ты не нуждаешься в деньгах. Ты не можешь отрицать того, что вытираешь свою задницу сотнями только потому, что можешь себе позволить.
Мое объяснение обрывается. — Я из богатой родословной, но не прикасаюсь к их деньгам. Все, что у нас есть, мы заработали вместе с братьями.
— Ух ты, я что, задела твое самолюбие, здоровяк? — дерзит она, повторяя прозвище, которым Кольт любит меня дразнить. Ее глаза сверкают, и она одаривает меня улыбкой во все зубы. — Да. Даже не извинюсь.
Она не получает ту реакцию, которую хочет, но мои пальцы дергаются от желания обхватить ее горло и сжимать каждый раз, когда она бросает мне вызов.
Джуд хихикает и притягивает ее ближе под руку, так что ее бок прижимается к его, от плеча до бедра. — Не стоит, милая. Это доказывает, что ты можешь постоять за себя. Каждый парень хочет этого в своей женщине. Он проводит кончиком языка по губе и наклоняет голову, чтобы посмотреть в мою сторону, делая это нарочно, чтобы подшутить надо мной. — Особенно в постели.
Ревность и собственническая борьба за преобладание, проносится через меня в головокружительном порыве. Мой разум обжигает одну мысль: Роуэн, черт возьми, моя.
Не имеет значения, что Джуд всего лишь разбрасывается пустыми словами, так как его сердце бьется только для Пиппы со школьных времён. Мой разум становится уникальной силой, сосредоточенной только на том, чтобы увести его от нее. — Достаточно. — Раздувая ноздри, я сбиваю его руку с плеч Роуэн и вхожу в ее личное пространство, пока между нашими телами не остается свободного миллиметра.
Джуд ускользает, но ни один из нас не замечает его, слишком занятые разглядыванием друг друга. Ее сиськи поднимаются и опускаются на мою грудь. Я хочу чувствовать их без одежды между нами, трахая ее, пока она не закричит.
Роуэн вызывающе вздергивает подбородок, но что-то манящее в ее глазах впивается мне в грудь. — Тебе это нравится, здоровяк? — Ее тон становится мягче, мелодичнее, когда она кладет руки мне на плечи и прижимает ближе к себе. — Твой член твердеет, когда ты представляешь, как дерешься со мной?
Мои руки находят ее бедра, и моя голова опускается. Комната исчезает, пока я сосредоточиваюсь только на ней. Эта манящая полоска кожи между нижней частью ее рубашки и джинсами теплая под моими пальцами.
— Вот видишь, — лукаво вставляет Джуд. — Это его очень раздражает.
“Новая авантюрная идея, — добавляет Колтон бодрым тоном. — Давай откроем “OnlyFans " и снимем, как они ненавидят трахаться. Мы сделаем ставки. Я просто чахну от одного этого зрелища.
— Заткнитесь, — рычу я на них, не отрывая от нее взгляда. — Я привел тебя сюда не за этим.
Игривый блеск в ее глазах гаснет и становится жестче. — Формально они привезли меня сюда. — Она бросает быстрый взгляд на моих друзей, прежде чем наклониться и, встав на цыпочки, прошептать мне на ухо: — А я думаю, что ты боишься. Ты каждый раз отступаешь. Вся эта энергия большого члена, и ради чего?
Мои губы изгибаются и мои пальцы впиваются в нее. Было так легко лишить меня контроля и заявить на нее свои права.
Соблазнительный, веселый звук вырывается из нее, и она вцепляется в ткань моей рубашки, дергая в отместку. Ей это чертовски нравится. В ней нет ничего скромного. Если мы сойдемся в постели, то это будет бурный взрыв похоти.
— Уже пора. — Вмешательство Леви возвращает меня от грани срыва.
Я опасно близок к черте, поскольку делаю именно то, в чем она меня обвиняет — отстраняюсь. Сначала я думал, что смогу остаться равнодушным к ней. Она ничего не значит. Мне все равно. Но она бесит и заводит каждый раз, когда раздвигает эти чертовы сочные губы.
Я хочу не только драться и укрощать Роуэн. Я хочу, блядь, поглотить ее. Владеть каждым гребаным дюймом ее тела и души, пока истина не будет выжжена в ней.
Ее глаза впиваются в мои, когда я отступаю назад, на ее лице написан триумф от того, что она права. Она думает, что победила. Я выдохнул и провел пальцами по волосам.
— Не позволяйте ей бродить одной. — Я встречаюсь взглядом с каждым из братьев. Прежде чем уйти, я отдаю последний приказ Роуэн. — И ты? Не спускай с меня глаз.
— Иди и порви их, убийца, — зовет Джуд.
Я отшвыриваю его, не оборачиваясь. Толпа автоматически расступается передо мной. Добравшись до возвышения в центре комнаты, я срываю с себя футболку. Отбросив его в сторону, я оставляю пирсинг со штангой в соске. Затем я снимаю ботинки, а мой противник — здоровенный громила, покрытый татуировками, — забирается на платформу.
Хор криков и одобрительных возгласов раздается от шумных зрителей. Они теснятся со всех сторон, чтобы оказаться как можно ближе к обещанному насилию.
Здесь нет никаких правил. Только кровопролитие.
Мой рот растягивается в болезненной ухмылке, и я разминаю шею. Парень, с которым я буду драться, оценивает меня. Я чувствую на себе взгляд Роуэн с другого конца зала, и предвкушение жужжит по моей коже.
Стартового сигнала нет. Мы бросаемся друг на друга одновременно. Я меняю позу и избегаю удара. Мой локоть врезается ему в поясницу, пронзая почку. Парень хмыкает и хватает меня за волосы. Крики наполняют комнату, когда я обхватываю ногой его колено и сбиваю с него равновесие. Пока он отвлекается, я вонзаю кулак ему в живот и сильно толкаю, когда он отпускает меня.
Стоя над ним, я провожу тыльной стороной ладони по губам. Я планирую наступить на него, но он перекатывается и вскакивает на ноги с удивительной для человека его роста быстротой. Картина повторяется — кружимся, ищем слабые места, сталкиваемся кулаками. Мы в равных условиях, обмениваемся ударами, а зрители выкрикивают свои дикие комментарии.
Освобождение, которое я искал, опьяняет. Я направляю в бой всю свою ярость из-за того, что кто-то мешает нам, и все свое разочарованное желание к Роуэну. Быстрым движением я хватаю его за руку и выкручиваю, используя свой рычаг против него.
Хруст костей заставляет меня рассмеяться. Он давится криком боли, прижимая к себе сломанное запястье, чтобы защитить его. Его глаза дикие, когда он уклоняется от меня. Я играю с ним, потому что мне это нравится. Отчаяние. Я люблю смотреть, как кто-то ломается. Что подталкивает их, когда они замкнуты.
Факт, что Роуэн наблюдает за мной, делает меня гораздо более бессердечным, чем обычно. Я на самом деле вкладываюсь в победу. Я хочу выиграть сегодня.
