- Пойди, проверь Димку…
- Выпроваживаешь? – вскинув бровь, Федор демонстративно уставился мне под ноги.
- Нет, - усмехнулась тепло, - просто волнуюсь за психику ребенка.
Улыбка Таирова стала еще шире. Ну, вылитый Чеширский кот. Он все же вышел. Перед этим хлопнув меня по заднице. Вот такая романтика двух взрослых, поживших людей. Без изысков. Без напускного. Осознанно. С пониманием, что остальное все – шелуха. И ты либо принимаешь человека таким, как он есть, либо не принимаешь. Я принимала Федора таким, как он был. Напористым, жестким, темпераментным. Заботливым, но в то же время не дающим спуску. Прямолинейным. Упертым. Несгибаемым. Таким, каким успела его узнать. И… полюбить? Господи…
Я отбросила ногой чужой лифчик за унитаз. Привела себя в порядок, пригладила волосы и вышла из ванной. Вместе с откатом вернулись сомнения, страхи… Но не стыд. Почему-то после всего, что случилось, от стыда вообще ничего не осталось. Будто неправильным было не то, что произошло, а то, от чего я бежала… Странно.
Мои туфли так и валялись сброшенные посреди коридора. Я наклонилась, чтобы их подобрать, и тут же на мою задницу легли горячие руки Федора.
- Спит?
- Сном младенца. Но температура, кажется, опять поднимается.
- Я могу на обратном пути купить лекарств.
- Да я вроде уже купил все, что назначали.
- Ну, если что – звони. Я постараюсь недолго.
Последняя моя фраза прозвучала слишком интимно. Так, будто мы жили вместе, и я ненадолго ухожу по делам. Понял ли это Федор, когда кивнул, соглашаясь? Может… Но я видела, что на его лицо набежала тень. Хотелось как-то его утешить, что-то сказать. Да только знать бы, что? Болото прежней жизни затягивало… Это было неизбежно. Ведь даже когда ты сам по себе перемены даются непросто, а когда от твоих решений зависят другие люди – подавно. А может, и не стоит оглядываться ни на кого? Жить, как тебе хочется, ведь эта самая жизнь одна! Может… Но только к этому тоже нужно прийти.
Пока доехала до больницы, эйфория схлынула. Но внутри все равно что-то мелко подрагивало. И хотелось, забыв обо всех «должна» и «надо», вернуться к Федору. И остаться с ним навсегда. Ничего не решая… Не выдирая с мясом. То, что, кажется, намертво вросло в мое существование.
В палате свекра лежали еще два мужчины. И это за деньги! Страшно представить, в каких бы условиях он находился, если бы я не заплатила…
- Мариночка!
- Привет, па… Как ты?
- Ничего. Ох, и доставил я тебе неприятностей!
- Ну, что ты говоришь? Вот напугал – да! До ужаса! Нужно было раньше тебя подлатать. Права Зоя Кирилловна.
- Ага! Ты ее больше слушай! Замордовала она тебя совсем.
- Пап! Прекращай. Тебе сейчас вообще нужно только о выздоровлении думать. Лучше расскажи, что врачи говорят? Домой отпускать собираются?
- А что мне дома, Марин? Здесь лучше. Как на курорте. Кормят по расписанию, мужики, вон… Болтаем. Не скучно. А медсестры здесь, знаешь, какие?
- Какие?! – улыбнулась я, хотя, наверное, мало радости, когда в больнице лучше, чем дома…
- Красивые! Все, как на подбор. Кастинг они, что ли, проводят?
В этот момент в палату вплыла низенькая пухленькая тетечка и принялась что-то измерять, записывать в карты. Свекор хитро усмехнулся, мол, вот, смотри. Разве вру? Вон, какая! Я покивала, мол, да. Барышня что надо. Мы переглянулись, будто у нас теперь была одна на двоих тайна, и прыснули со смеху. Может, ему и впрямь лучше не спешить с выпиской. Вон, какое настроение хорошее! А Зоя Кирилловна дома его кому хочешь испортит!
- Что мы все обо мне? Лучше рассказывай, как у вас дела? Что нового? – поинтересовался свекор, когда с процедурами было покончено.
- А что у нас нового может быть? Ничего. Абсолютно.
Все по-прежнему уныло до такой степени, что туда вообще не хочется возвращаться.
- Вот как? А Зоя утверждает, будто вы от нас съезжать собрались.
Я замерла с занесенной над сумкой рукой. Какого черта? Зачем она ему рассказала о нашем разговоре, разве мало ему тревог?!
- Нет, мне даже интересно, чем она тебя допекла?
- Да ничем. Просто время пришло. И вообще… это не точно.
- Ну, уж нет! Решилась – так давай!
- Вы меня выгоняете?
- Если это потребуется, то и выгоню! Не будет тебе счастья в нашем доме. Там счастье вообще не живет.
Страшно это прозвучало. До ужаса страшно. От человека, которому некуда из этого дома уйти. Я откашлялась. Погладила свекра по руке и прошептала:
- Я… постараюсь.
- Вот и правильно! А там, вдали от маминой юбки, может, и Вадик мужиком станет.
Тут я вообще не нашлась с ответом. Отвернулась только, испытывая странное щемящее чувство в груди.
Мы поболтали еще немного, но мой перерыв и так затянулся. Я попрощалась, пообещав заехать на следующий день, и поехала обратно к Таирову. У подъезда столкнулась с красивой девушкой. Она пропустила меня вперед. И так гуськом мы поднялись аж до самого верхнего этажа. На котором располагалось всего две квартиры. Я позвонила в звонок. Девушка ухмыльнулась и стала со мной рядом.
- Ну, наконец-то… Яна?
Девушка… теперь я поняла, что это дочь Федора, криво улыбнулась и первая шагнула через порог. Я растерянно отступила.
- А ты чего стоишь? Заходи.
Не слишком-то любезно. Но я и впрямь медлила, не зная, как поступить дальше.
- Мам? Привет…
- Привет, пирожок. Мне сказали, ты надумал болеть?
- Кто сказал? – сложил на груди руки Федор.
- Кто надо… Ну-ка, смотри, что я тебе принесла… Твой айпад. – Яна открыла огромную сумку, дерганым резким движением достала планшет, но не смогла удержать в руках. – Упс! – хихикнула. – Чуть не разбился…
- Ну-ка, пойдем со мной! – рыкнул Таиров. После чего обернулся ко мне и кивнул на притихшего Димку: - Мы уроки делали, поможешь?
Я кивнула, понимая, что мальчика нужно увести. Потому что назревает скандал. Или чего похуже. Я еще не понимала, почему назревает… Но не сомневалась в том, что его не миновать.
- Эй! Какого хрена?! Я пришла к сыну! Я его мать, а не твоя прошмандовка!
- Язык придержи!
- Пойдем, Дим… Пойдем… Покажешь, что тебе задали.
Ужасная сцена. Просто ужасная. Я чувствовала себя так, будто меня в грязь лицом окунули. Хорошо еще, Димка пошел за мной. Не то вообще бы было хуже некуда.
- Она не всегда такая, – первым делом заявил он, когда за нами захлопнулась дверь его комнаты. О том, что это детская – напоминали лишь разложенные на столе учебники. И больше ничего.
- Конечно. У всех бывают нехорошие дни.
- И вас она обидеть не хотела.
Меня еще немного потряхивало, но я заставила себя улыбнуться.
- И дед тоже хороший, – продолжал Дима. Видимо, ему было очень важно, чтобы никто не подумал плохо о тех, кого он сам любит.
- Дмитрий Федорович, с вами ведь никто не спорит. Или это способ такой отделаться от уроков? – хитро сощурилась я. И, к счастью, моя тактика сработала. Димка расслабил плечи. Неуверенно покосился на дверь, которая заглушала слова, но не интонации.
- Дед хороший, – повторил он. – И он не старый совсем. Он даже жениться может!
А вот это уже вообще интересно!
- Думаешь, не поздно?
- Не-а. Я считаю, что жениться вообще лучше на пенсии.
- Очень неожиданное заключение. Как вы к нему пришли?
Я готова была подхватить любую тему, лишь бы отвлечься. Лишь бы не слушать самой, и не дать Димке слушать ругань. А тот был рад, что больше не надо оправдываться.
- Сами посудите… Когда ты на пенсии, тебе не надо ходить в детский сад, школу и на работу. Можно целый день валяться в кровати и любить друг друга.
Не знаю, наверное, сказалось нервное напряжение, но никогда еще в жизни я так не смеялась! В какой-то момент Димка присоединился ко мне. Мы упали на его кровать, корчась от хохота. Такими нас и застал Таиров.
18
Смех я услышал еще из коридора. Не услышать его было сложно. Потому что ржали они - будь здоров. В то время как я сам едва не кипел от ярости. И был так зол, что, казалось, еще немного, и начну все вокруг крушить… Чуть отпустило, лишь когда я увидел их. Катающихся по кровати от хохота. Точнее, катался Димка. А Марина полулежала, откинувшись на локти, и заливалась колокольчиком, глядя на внука. От смеха на ее глазах выступили слезы.
