— Пойдемте, — тяну женщину за локоть в сторону лифта.
— Куда вы меня тащите? Да отпустите! Что за наглость такая? Я буду жаловаться вашему начальству.
— Я и есть начальство, сейчас начнешь жаловаться мне.
— А мы уже перешли на «ты»?
— Это надо было давно сделать.
Сопротивляется она, конечно, слабовато, но у меня голова идет кругом от того аромата, что исходит от этой строптивицы — что-то восточное и сладковатое. Взяв за руку, завожу в лифт, быстро жму кнопку верхнего этажа.
Смотрю на нее сверху вниз, понимая по ее взгляду, что Тамара ждет ответа на мои действия. А их просто нет. Хочу, чтоб она была рядом, видеть, трогать, а еще хочу поцеловать.
Почему до меня доходит все так поздно? Почему должен был пройти год, чтоб я понял, как мне ее не хватает, и как я скучаю?
— Но… Максим Анатольевич? Что вы делаете?
Схватив Тамару за талию, прижимаю к себе. Она злится, начинает фыркать как кошка, но практически не сопротивляется, выронив перчатки, цепляется за мой пиджак.
Целую.
Вкус сладкой карамели и кофе, а еще ванили. По рецепторам бьет моментально, возбуждаюсь как подросток. Но я не пробовал в жизни ничего вкуснее, чем ее губы.
Лифт отсчитывает этажи, а я продолжаю настойчиво и нагло ласкать ее мягкие губы, проникая языком в рот. Дыхание сбивается, словно бежал стометровку на разряд, но когда резко отстраняюсь, смотрю в ее глаза, меня словно обливают ледяной водой.
— Все?
— Что?
— Это все, что ты хотел мне сказать?
— Не понимаю.
Кончики пальцев покалывает, по спине течет холодный пот, я так не робел с восемнадцати лет перед девчонками.
— Может, это поймешь.
Лифт открывается на нужном этаже, а моя щека горит огнем от звонкой пощечины. Тамара морщится, трясет рукой, а потом тыкает пальцем мне в грудь.
— За то, что свалил тогда. За то, что не пришел и не позвонил. За то, что год, целый год я думала о тебе, скотине. Хотела сама найти, но девичья гордость не позволяла. А тебе что не позволяло? Тупость и глупость? Мужское задетое самолюбие?
— А кто меня отшил? Кто указал на дверь? Что я должен был подумать? Мол, это непрофессионально, вы мой пациент.
— Ты и был моим пациентом, с которыми я не имею никогда интимных связей. А когда наши сеансы закончились, ты просто пропал.
Шок.
Это реально шок.
Но Тамара еще прекрасней в гневе.
Поворачиваюсь, на нас внимательно с выпученными глазами смотрят двое сотрудников, одна из них женщина, и она в знак одобрения качает головой.
— А ну, пойдем со мной.
Прижав мою разгневанную дикую кошку к себе, быстро иду по коридору в свой кабинет. Как только закрываю за нами дверь, прижимаю ее к стене.
— Но я ведь и не думал, что нравлюсь тебе. Даже не рассчитывал на взаимность.
— Дурак ты, Макс, чему вас только в этих армиях учат? Вот встреть ты меня через пять лет, точно бы на что не рассчитывал.
— А сейчас? Сейчас я могу на что-то рассчитывать?
Говорю уже спокойно, а самого внутри всего трясет, если скажет «нет», не поверю и все равно не отпущу. Веду костяшками пальцев по щеке, Тома улыбается, двигается ближе.
— Поцелуй меня так же.
— Я могу еще лучше.
— Тогда целуй.
И все летит к черту. Работа, которая подождет пару часов, Дымов и его Евгения Берг, за которыми присматривают. Даже причина, по которой в офис пришла Тамара, потому что она сейчас моя. И была всегда моей, просто я, кретин, не понимал этого.
У нее чертовски сладкие губы, а наш спонтанный секс после пощечины и выяснения отношений — на письменном столе, в ворохе смятых бумаг — был лучшим за всю мою такую долгую жизнь.
— Зачем ты пришла к Дымову?
— Личный разговор.
— Я уже ревную.
Тамара смеется, лежит совершенно голая на мне, вокруг разбросана наша одежда, на полу периодически звонит мой телефон.
— Очень личный, — ведет губами по щеке, а я дурею от ее запаха. Такая страстная, дикая, безумная женщина. Моя женщина. — Макс?
— Да? — прикрыв глаза, глажу по спине, спускаясь на ягодицы.
— Мы не предохранялись.
— И не будем.
— Даже так?
— Конечно, будем делать детей.
— У тебя их нет?
— Нет. И жены нет. Будешь ею?
Как все, оказывается, просто. Я говорю, что думаю, что чувствую. Хочу быть с ней, любить, делать детей.
— Ты сейчас под впечатлением от спонтанного секса, это пройдет.
— Хорошо, я куплю кольцо завтра. Нет, завтра все закрыто, послезавтра.
Тома смеется, окутав меня облаком своих темных волос. Думает, я несерьезно, еще увидит, что я очень серьезен. Целую, долго целую, но Тамара отстраняется.
— Моя подруга, она встречалась с Дымовым. Это была случайная связь, всего несколько дней.
— Твою подругу зовут Евгения Берг?
— Да, откуда знаешь?
— Я обязан знать все. Так что с подругой?
— Она беременна.
— Да ладно?
А вот это действительно новость. Как мои ребята это упустили? Плохо работают из рук вон плохо, да и я, видимо не лучше.
— Я вот и пришла ему это сказать, Женя никогда сама не решится.
— Какой хороший подарочек под Новый год. Но давай мы пока не будем ему этого говорить? Поехали ко мне? За город. У меня там дача, елка, камин, банька. А потом в ювелирный и ЗАГС, договорились?
— Макс, ты ненормальный? Мне подругу спасать надо, а твой босс нос от нее воротит.
— Мой босс еще немного — и падет к ее ногам, а когда узнает о беременности, кинет туда же весь мир. Вот же черт, а мы с ним совсем недавно говорили о женитьбе.
Не даю Тамаре возразить, снова целую, переворачиваю, подминая под себя. Прекрасное, самое прекрасное утро за последнее время. Но нам не дают покоя, в дверь кабинета стучат, телефон разрывается.
— Жди тут, я скоро.
Тома смеется, а я возбуждаюсь даже от этого.
— Сережа, что стряслось?
Мой работник смотрит удивленно, мои бедра прикрыты первым, что схватил с пола, это Тамарина белая шубка.
— У нас ЧП. Макар звонил, говорит, в Дымова стреляли.
Глава 27
Дымов
Спал всего несколько часов, вроде и ушел со свадьбы не последним. Принятый там алкоголь быстро выветрился, оставляя лишь головную боль. Всю ночь вновь мучили эротические сны, а еще страх и непонятно откуда взявшаяся тревога.
В итоге проспал, быстро приняв душ, поехал в офис. Охрана в здании смотрела странно, Савельева нигде не было, на звонки он не отвечал, хотя точно был в офисе.
На улице снова было морозно, шел легкий снег, а вот работа не шла. Несколько раз брал в руки телефон, делал попытки набрать номер Евгении, но снова и снова откладывал его в сторону. Потом хотел написать сообщение, но решил, что веду себя как подросток, отбросил эту идею.
Хорошо, что не надел рубашку и галстук — и так растянул ворот джемпера, постоянно дергая его. Хотел поехать к Евгении Генриховне Берг еще вчера, прямо со свадьбы, надо поговорить, в конце концов разобраться во всем, что между нами было и есть.
Секретарь смотрела косо, два раза приносила кофе, но уносила его остывшим. Чувствую, что Савельев что-то недоговаривает, вот нутром чувствую. Смущает ли меня, что у Жени есть муж? Задаю себе этот вопрос со вчера и не дал точного ответа.
Коробит одно: что она с ним поссорилась, приехала в деревню, а тут так кстати я со своими поцелуями и безудержным подростковым желанием. Разумом понимаю, что все на это способны — выбивать, как она сказала, клин клином, но вот сердцем верить не хочу.
Хотя… да какое мне, в сущности, дело, как она пыталась забыть Славку?
Выходит, что дело самое что ни на есть большое.
— Все, к черту. Оля, скажи, чтоб приготовили машину, я спускаюсь.
— Хорошо, Владимир Сергеевич.
Не дождавшись ответа секретаря, беру пальто, надеваю на ходу, смотрю на телефон — почти одиннадцать, должна уже проснуться. Нужно ехать и со всем самому разобраться.
Так и нервный срыв заработать можно, постоянно думая и фантазируя, а у меня контракт пятого числа и поездка на другой край страны. Вот там я своего начальника службы безопасности и оставлю. Я ведь обещал ему Крайний Север и экзотику, получит все сполна.
