— О, — говорю я, облизывая губы. — Что именно ты помнишь?
Его рука опускается ниже и оказывается прямо над моей попкой, и, о ужас, по моему позвоночнику пробегает дрожь.
— Какой ты пьешь кофе, какую марку зубной пасты выбираешь, как любишь слушать живую музыку. — Он делает паузу, его губы опускаются к моему уху. — Как ты любишь, чтобы тебя трахали грубо в первый раз и сладко во второй.
От его слов у меня забился пульс. Его запах, его сила, его близость — они затмевают все остальное. Шторм — это далекий гул на заднем плане, едва заметный по сравнению с возбуждением, пульсирующим под моей кожей. Трепет возбуждения в моей душе. Наши губы находятся в полуметре друг от друга. Я могу облизать его, не шевелясь.
Разве это было бы так плохо?
Да, да. Боже, Алена, возьми себя в руки.
Я пытаюсь вырваться из его хватки, перебраться на свою сторону кровати, но он не дает. Он держит меня в клетке своего мощного каркаса и хрипло говорит мне на ухо.
— Как ты думаешь, куда ты идешь?
— Я просто… Я думаю, что это может быть плохой идеей.
Конечно, это так. Если бы я знала, что для меня хорошо, я бы оттолкнула его руку, потребовала, чтобы он перестал ко мне прикасаться, приказала бы ему убраться из этой постели, как я должна была остановить тот поцелуй в Липари.
Но я этого не делаю.
Вместо этого я прижимаюсь к нему всем телом, потому что сопротивляться этому притяжению уже слишком трудно.
Он разразился смехом, на левой щеке образовалась ямочка. Почему он должен быть таким чертовски красивым? И без рубашки. От его широкого полуобнаженного торса исходит тепло, как от печки.
— Позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо. Позволь мне помочь тебе почувствовать что-то, кроме страха. — Шторм утих, но его пальцы продолжают делать маленькие гипнотические круги чуть ниже пояса моих шорт. — Ты хочешь, чтобы я ушел?
В ответ на мое молчание он нежно проводит рукой по моим волосам, откидывая мою голову назад, чтобы я смотрела ему в глаза. Влага разливается по моим ногам. Да, пожалуйста, уходи.
— Нет. — Почему слова не слушаются меня?
Он выдохнул ругательство.
— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе?
Я выдыхаю с трудом, когда он нежно проводит тыльной стороной ладони по моей горящей коже.
— Я… я не знаю.
— Если я просуну руку между твоих ног, ты окажешься мокрой для меня? — Не дожидаясь ответа, он скользит руками по моим бедрам, а затем ласкает мою попку, чтобы притянуть меня к себе. Даже сквозь шорты я чувствую его твердый как сталь член, как столб между нами.
— Черт возьми, Лео. — Мои слова вырываются наружу, хриплые и отчаянные, а его большое тело распластывается подо мной. Удовольствие струится по позвоночнику, когда его член упирается мне в сердцевину. Все напряжение и страх, все еще скованные в моем теле, могли бы быть сняты одним сильным оргазмом, который, как я знаю не понаслышке, он может обеспечить.
Но это неразумный выбор.
— Я не хочу тебя трахать, я… я все еще ненавижу тебя, — говорю я, отчаянно пытаясь оттолкнуть его любым способом. Но эти слова уже не соответствуют действительности.
— Тебе не обязательно трахать меня, — говорит он, его взгляд расплавляется. — Ты можешь с ненавистью трахать мое лицо. Терзать меня языком. А я смочу тебя своей спермой. Я обещаю, что это будет именно то, что тебе нужно.
Да, может быть. Раньше я любила скакать по лицу Лео. Почти так же, как мне нравилось задыхаться от его члена.
— Ты пришел сюда, потому что знал, что я буду слабой и уязвимой? Созрелой для того, чтобы меня взять?
Мои слова — это нож в груди, которым я и хотела их сделать. Он отстраняется так быстро, как будто я обожгла его огнем.
— Ты так думаешь? Потому что если ты хоть на секунду поверишь, что я такой, я уйду.
Как у вора, у него на руках может быть кровь, он совершал невыразимые поступки, но в глубине души я знаю, кто он в своей основе. Настоящий Лео.
— Нет, — честно отвечаю я, мой голос дрожит.
— Тогда чего же ты ждешь? — Он шлепает меня по заднице. — Запрыгивай.
Черт. Неужели я действительно собираюсь это сделать?
Но, судя по тому, как пульсирует мой клитор и какая влага скопилась у моего входа, я не думаю, что мое тело оставляет мне выбор. Никогда еще я не переходила от холодного страха к жгучей потребности так быстро, и я воспринимаю это как хороший знак.
Лео откидывается на спину и устраивается на кровати, выражение его лица наполнено удивлением.
— Это ничего не меняет в наших отношениях, — предупреждаю я его. — Как и тот поцелуй на Липари.
— Просто покатайся по моему лицу, бабочка. Это все, о чем тебе сейчас нужно думать.
Я поднимаюсь на колени, сбрасываю с себя рубашку и вылезаю из шорт. Взгляд Лео горит, как огонь, и все это время прикован ко мне.
— Черт, Аля, ты еще красивее, чем я помню. Ты просто охуенно совершенна, богиня. — Электрические искры рассыпаются по моим нервам, воспламеняя их. Я балансирую на грани, жажду его слов похвалы и боюсь, что никогда не смогу от них оправиться. — А теперь дай мне тебя съесть, — рычит он.
Но я хочу насладиться этим моментом, чтобы он так же возбудился от меня, как и я от него. Сев на него, я наклоняю бедра и трусь об его эрекцию, пока мой клитор не запульсирует, а твердые, как стекло, соски не забьются о копну темных волос на его груди. Мышцы Лео подо мной вздрагивают, он закрывает глаза, и с его губ срывается стон потребности.
Мне нравится, когда он такой. Отчаянный, желающий, зверь, который борется за то, чтобы его выпустили из клетки. Меня это тоже задевает, но я знаю, что если буду продолжать в том же духе, то буду умолять его повалить меня на пол и трахнуть на матрасе.
Это звучит как рай, но те немногие клетки моего мозга, которые еще работают, напоминают мне, что его член должен оставаться вне этого уравнения. Потому что член Лео — это нечто прекрасное. И я не говорю об этом легкомысленно. Он большой, толстый, ребристый, и более того, он точно знает, что с ним делать.
— Аля, — задыхается он. На его лбу выступили капельки пота, а взгляд потемнел от возбуждения. — Либо садись на мой член, либо садись на мой язык, но тебе придется выбрать что-то одно. Сейчас же.
Без дальнейших разговоров Лео хватает меня за бедра и тащит так, что я оказываюсь на его лице. Затем он приступает к работе. Мой мозг едва успевает уловить, как его два больших пальца широко раздвигают мои губы, а его язык проникает в мои складочки. Черт возьми. Этот язык. Он обладает магией, так было всегда, и, видимо, ничего не изменилось.
— Мне нужно больше, — требует он, грубо толкая меня бедрами вниз, так что моя киска заслоняет его лицо. Его ночная щетина создает идеальное трение между моими ногами.
Моя спина выгибается от удовольствия.
— Ты все еще очень, очень хорош в этом.
— И вкус у тебя по-прежнему райский. — Он приподнимается и накрывает своими большими ладонями мои груди, пощипывая пальцами чувствительные соски. — Трахни мой рот, детка. Обливай меня своими соками.
Он покачивает меня вперед на своем лице, а затем его язык оказывается внутри меня, глубоко, трахая меня, как трахал бы его член. Пробуя меня на вкус. Сосет и облизывает чувствительную плоть, заставляя меня хныкать, потому что его ощущения подо мной не могут быть более совершенными. Это так хорошо, что больно. Моя киска набухла и жаждет разрядки.
Лео всегда так хорошо чувствует мое тело, что я готова кончить, и вот он засасывает мой клитор между своими губами. Сильно. Это слишком сильно. Я хватаюсь за его волосы, тяну за темные пряди, мои бедра дрожат вокруг его головы, но я не хочу опускаться на него всем своим весом. Это было бы слишком… Шлепок!
— Лео! — Я вскрикиваю. Острый отпечаток его руки на моей заднице все еще жжет. — Зачем это было нужно?
— Хватит сдерживаться. Сядь. На. Мое. Блядь. Лицо.
— Я села! — кричу я.
— Вот так! — Взявшись двумя руками за каждую сторону моей задницы, он с такой силой насаживает меня на себя, что я теряю ориентацию и падаю на его лицо.
