Витте смотрит на меня и говорит:
– Сожалею о вашей утрате.
– Спасибо.
Витте внимательно осматривает мой наряд: блузку без рукавов с бантом сочного зеленого цвета, кожаную юбку в тон, бежевые туфли-лодочки от Валентино из глянцевой лакированной кожи.
– Вы уже присмотрели аксессуары?
– Да, но мне еще нужно поработать над сочетаниями.
Я выдвигаю обитый бархатом ящичек, пытаясь проигнорировать, что без сережек я чувствую себя слишком неуютно.
– Позвольте кое-что показать вам, – с этими словами Витте указывает в сторону шкафа.
Я мгновение сомневаюсь, не желая повторять провал и унижение этой ночи. Но я не могу рассказать обо всем Витте, поэтому глубоко вздыхаю и следую за ним.
Он идет к столику возле моего шкафа, встает перед зеркалом и прижимает палец к малозаметной панели распознания отпечатков пальцев. Зеркало бесшумно скользит вверх, открывая доступ к хорошо спрятанному сейфу. Витте прикладывает палец еще раз, и сейф открывается. Он достает оттуда бархатные лотки. В верхнем лежат ряды сережек с драгоценными камнями. В среднем – разноцветные браслеты. А в нижнем уложены изящные ожерелья и подвески.
Я удивленно вздыхаю. Прямо передо мной лежат ювелирные украшения на миллионы долларов.
– Это… неплохая коллекция…
Я запинаюсь, но ничего не могу с собой поделать. Содержимое шкатулки можно назвать самым настоящим кладом.
– Мистер Блэк праздновал каждый свой успех покупкой ювелирного изделия. – Во взгляде Витте читается уважение к работодателю. – Они были специально подобраны… для вас.
– У него было много успехов.
Я хотела произнести это равнодушным тоном, но у меня не получилось. Я не могу двигаться. Просто стою и пытаюсь сдерживать слезы. Могут ли быть более убедительные доказательства твоей зацикленности на старой версии Лили?
Я не могу соперничать с той девушкой. Для нас двоих она навсегда останется недосягаемой.
– Попробуй изумруды.
Меня уже переполняют эмоции, но твой голос заставляет меня дрожать. Обернувшись, я смотрю, как ты приближаешься ко мне с той самой хищной грацией, которую я наблюдала ночью. Ты смотришь на меня таким испытующим взглядом, таким… собственническим. Сейчас я чувствую себя абсолютно голой.
Внутри меня все дрожит. Нервозность и надежда трепещут, как крылья мотылька. Ты одет в черные брюки и серую рубашку. Галстук в тон. Пиджак остался где-то в другом месте. Идеально подобранный наряд, красиво уложенные волосы и тщательно выбритое лицо только подчеркивают твою невероятную сексуальность.
За всей этой красивой внешностью прячется опасный и неукротимый зверь.
Несмотря на холодные тона в декоре комнаты и одежде, ты приносишь с собой настоящее пламя. Температура в помещении повышается. Я уже видела, как ты влияешь на окружающих. Соблазненные твоей мужественностью женщины беспомощно притягиваются к тебе. Вселенная потратила много ресурсов, чтобы создать это совершенство, а потом позаботилась о том, чтобы ты и впредь оставался неотразимым.
Ты останавливаешься напротив меня. Тело реагирует мгновенно: оно беспомощно откликается, источая тепло и нежность. Я не могу отвести взгляд от твоего лица, пребывая в восхищении от этой потрясающей непринужденной красоты.
– Они подходят к твоим прекрасным глазам. – С этими словами ты вынимаешь пару больших изумрудных капель на тоненьких крючках, дополнительно инкрустированных бриллиантами.
От такого комплимента у меня кружится голова. Мне наплевать, даже если это сказано из-за присутствия Витте. Меня радует любой признак расположения.
Ты берешь одну из потрясающих сережек и аккуратно заправляешь мои волосы за ухо, а потом вдеваешь ее. Я сгораю от желания. Прикосновение твоей руки настолько интимное, словно ты касаешься меня между ног. Ты так близко, что заполняешь все пространство. В мире никого больше нет.
Ты повторяешь манипуляции со второй сережкой. Твое дыхание мягко ласкает мои волосы. Запах пьянит меня. Чувствую себя совершенно не в себе.
Странное ощущение – заимствовать ювелирные украшения у другой женщины. Жить в доме другой женщины. И быть с мужем другой женщины. Интересно, но я чувствую себя достаточно уютно рядом с тобой. Думаю, это больше похоже на сон, а не на реальность. Вокруг все новое и малознакомое, но после небольших колебаний я прочно занимаю свое законное место.
– И этот браслет, – продолжаешь ты, снимая с крючка очередную вещицу.
– Да, почему бы и нет? – Мне непостижимым образом удается сохранять показную невозмутимость.
Ты застегиваешь его на моем запястье, и по телу распространяется тепло. Большим пальцем касаешься татуировки скорпиона, пристроившегося на моем пульсе, и я вздрагиваю.
Затаив дыхание, я смотрю, как ты наклоняешь голову и целуешь чернильного арахнида. Твой язык игриво скользит по символу.
Представляю, что он скользит дальше…
Соски моментально твердеют, но их надежно сдерживает шелковое нижнее белье.
– Кейн… – шепчу я, желая, чтобы ты обхватил мое лицо руками и поцеловал. Или обнял. – Спасибо тебе. Мне нравится.
Мне нравишься ты.
Ты внимательно смотришь на меня проницательным и серьезным взглядом.
– Ты оживляешь их, Сетаре.
А затем разворачиваешься и уходишь в свою спальню.
26
Эми
Я стою у открытой двери, когда мимо меня проносится ураган из распущенных волос шоколадного оттенка.
– Ого! – восклицает низкорослая худенькая стилистка Лили. Она лучезарно улыбается, источая позитивную энергию. Через одно плечо у нее перекинута сумка для одежды, на бедре висит сумка от Шанель, а в руках она держит небольшой брендовый клатч. – Я уверена, что вы и Лили родные сестры! Вы удивительно похожи.
Я слизываю с губ кофе и ликер.
– Мы невестки, – поправляю я.
– Правда? Вы не родные сестры? Но сходство просто поразительное!
Меня расстраивает, что я должна воспринимать эти слова в качестве комплимента, ведь Лили – сногсшибательная красотка, которую не увидишь в реальной жизни. На фотках с фильтрами? Возможно. На отфотошопленных обложках журналов и в рекламе? Да. Но прямо лицом к лицу на улице? Нет.
Будь я проклята, если ее лицо действительно появится на всех рекламах «ЕКРА плюс».
– Меня зовут Това, – девушка протягивает мне руку. – У вас потрясная квартира!
– Спасибо, – благодарю я, пожимая ее ладонь. – Эми. Хотите кофе? Или воды? Может, коктейль?
Начинать пить в такую рань – это уже слишком, даже по моим меркам. Но на днях я увидела оповещение в почтовом ящике, и все остановилось: сердце, дыхание, время. Я долго сидела в темноте, глядя на строку: «Винсент Сирл». Иногда на меня нападает дикая бессонница. Мне следовало просто почитать книгу, а не проверять почту. Очередной бредовый сюжет от Сюзанны, возможно, заставил бы меня заснуть.
У скольких людей, черт возьми, такое имя, как у моего отца? Достаточно упоминания о любом человеке по имени Винсент Сирл, чтобы испортить мне настроение. Я кликнула на оповещение и поняла, что это предложение почитать какую-то статью в отстойной региональной газетенке. Хорошо, оказалось, что речь не о моем отце, и это не некролог. В его окружении вряд ли найдется тот, кто сможет написать о нем что-то хорошее.
Мои родители умеют только две вещи: трахаться и ссориться. Не лучшее сочетание. Я всегда думала, что его прикончит моя мать: проломит череп увесистой сковородкой или доведет до сердечного приступа, затрахав до потери пульса. Это могло произойти в любой день. Все зависело только от маниакальной стадии матери и степени опьянения отца. В любом случае, я думаю, что они покинут мир в результате какого-то насилия, в котором они и так провели большую часть своих жизней.
Поэтому я заслуживаю того, чтобы начать новый день с хорошей выпивки.
– Я бы с радостью, – со смехом отвечает Това. – Но у меня есть еще один клиент, поэтому вынуждена отказаться. И у меня в сумке есть вода. Я решила носить с собой экологичную алюминиевую бутылку и стараться пить больше воды. Можно располагаться прямо здесь или пойдем поближе к гардеробу?
