Ожерелье со свисающими пулями. Кольцо с пистолетом, которые использовало эти пули. Еще одно кольцо с миниатюрной пилой, спрятанной под центральным камнем. Еще браслет, способный удлиняться и закрепляться на месте, превращаясь в меч. Каждое изделие было изготовлено из разного металла для борьбы с разными видами существ.
К Виоле вернулась уверенность, и она зашагала по дворцу, который понемногу приводила в порядок. На этот раз Принцесса не отставал от нее, его рысь была такой же очаровательной, как и всегда.
— Я найду Брохана и дам ему возможность исправить свои ошибки, — объяснила она.
Она скучала по их непринужденному общению в оазисе. Скучала по тому, как узнала его и позволила ему узнать ее. Ни один взгляд не действовал на нее так, как его. Его комплименты обладали возбуждающим действием.
Ее малыш защебетал. Перевод: «Блестящий план, мамочка».
— Поверь мне, малыш. Я знаю.
Если Брохан решит не снимать наручник, Виоле ничего не останется, как умыть руки и покончить с их сотрудничеством. Она отказывалась жить в клетке. И уж точно не хотела быть отодвинутой на второй план.
Одна из причин, почему она ушла от Камео и других Повелителей Преисподней. Других одержимых демонами бессмертных она считала друзьями. Они обожали ее, как и все остальные, но не ценили ее боевые навыки.
Может быть, она была дурой, что объединилась со зверем, который в один момент возвысил ее, а в следующий раз уничтожил… так же, как и демон. Не говоря уже о его ненависти к ее любимому меховому ребенку. Брохан все еще хмурился и ругался, когда видел Принцессу.
Виола прижала руку к своему урчащему животу. Когда она сбежала из позолоченной клетки своей матери, то была не готова к встрече с остальным миром.
Она влюбилась в первого парня, который ей улыбнулся, легко рассталась со своей девственностью и проснулась одинокой и забытой. Использованной. Эта схема продолжалась, подрывая и без того хрупкое чувство собственного достоинства.
Она стала лишь оболочкой себя прежней, когда нашла Принцессу, раненую и брошенную сородичами. Виола лечила и растила его. Снова и снова он доказывал свою преданность ей, рискуя своей жизнью, чтобы ее спасти. Как посмел Брохан думать, что его любимый значит больше, чем ее?
Из тронного зала донеслись голоса, и она на полной скорости прошла через двойные двери.
Троица стояла вокруг стола, расположенного в центре комнаты, на котором были разложены свитки и карты. Ее волнение усилилось. В очередной раз группа решила исключить ее из списка.
— …устроим засаду здесь, здесь и здесь одновременно, — сказал Брохан, постукивая когтем по разным точкам на карте. Словно почувствовав ее присутствие, он поднял взгляд. Его челюсть отвисла, а рога встали торчком. Признак возбуждения. Или, может быть, агрессии. Серебристые радужки сверкнули, посылая мурашки по ее спине.
— На кого планируете напасть из засады? — спросила она.
— Фэрроу заметила одного из воинов, которых они сожгли. — он оглядел Виолу и сглотнул. — Они ожили.
Нарциссизм попытался заговорить, но ее восторг заглушил голос демона.
Ее свирепый мужчина возвышался над ней, такой высокий и гордый, одетый в простую белую футболку и черные кожаные штаны. Идеальное дополнение к его прекрасной лазурной коже. Его темные волосы встали дыбом, а крылья враждебно затрепетали. Почему она никогда не уделяла времени тому, чтобы погладить их каждый дюйм?
Тайна, которую предстоит разгадать позже. «Давай сделаем это».
Скользнув вперед, она изобразила улыбку.
— Большое вам спасибо, что собрались и подождали моего прихода.
МакКаден ощетинился, а Фэрроу напряглась. Вероятно, от зависти. Никто не обращал внимание на себя лучше Виолы.
Брохан побелел от напряжения, наблюдая за каждым ее движением.
— Тебе что-то нужно, богиня?
— Много чего. И все благодаря мне. Стоит ли мне напомнить про нашу сделку, зверь? Я с удовольствием объясню нашим гостям мельчайшие детали, если хочешь, но, так или иначе, разговор произойдет сейчас.
Под его глазом дернулся мускул, прежде чем он кивнул.
— Оставьте нас, — сказал он МакКадену и Фэрроу.
Падший запротестовал, но подчинился, в то время как Отрекшаяся сердито посмотрела на него и исчезла.
Брохан подошел к табурету, стоящему у дальнего конца стола и опустился на него, словно нес большой груз и нуждался в отдыхе.
— Говори.
Она наклонилась, чтобы погладить Принцессу по драгоценной головке и поцеловать его в мордочку.
— Возвращайся в спальню, дорогой. Если Брохан будет хорошим мальчиком, мама его щедро вознаградит.
С отвращением в глазах он быстро исчез.
Брохан выпрямился.
— Почему ты называешь его Принцессой?
Будто его это волнует. Без сомнения он просто тянул время. И все же она ответила:
— Все те годы, что я провела взаперти в тайном доме моей матери, я читала, чтобы убить время, — объяснила Виола, выпрямившись. — Моя любимая история вращалась вокруг волшебного плюшевого мишки по имени принцесса Флаффиканс.
Брохан вздрогнул и потер место над сердцем.
Интересная реакция. Покачивая бедрами, Виола преодолела оставшееся расстояние, смахнула стопку бумаг на пол и запрыгнула на стол прямо перед ним.
— Дай угадаю. Ты здесь, чтобы снять наручник, — сказал он с запинкой в голосе.
— Среди прочего.
— Ты также ожидаешь, что я буду тебя обожать.
— Да, ожидаю. — заложив руки за спину, она слегка наклонилась. Разрезы на юбке позволяли ей поставить по одной ноге на каждый подлокотник его кресла. — Но только потому, что ты, на самом деле, меня обожаешь.
Он обхватил ее лодыжки сильнее, чем она ожидала. Дрожь передалась от него к ней.
— Я… могу, — признался он.
От потрясения она выдала правду.
— Я хочу, чтобы у нас появился реальный шанс. Мне нравится быть с тобой. Ты мне нравишься. И подозреваю, что мне действительно понравится быть с тобой, когда я останусь здесь по собственной воле. Тебе бы этого не хотелось? Знать, что я здесь потому, что хочу, а не по принуждению?
Он на мгновение закрыл глаза, его длинные ресницы отбрасывали колючие тени на щеки. Брохан глубоко дышал, его тело сотрясалось от напряжения.
Внутри Виолы расцвела надежда. она воспользовалась своим преимуществом.
— В обмен на снятие наручника у меня есть замечательная идея, как обеспечить МакКадену бессмертие. Это, конечно, не поездка в Нивай, но даст твоему брату немного времени.
Его брови низко опустились на глаза.
— Почему тебе просто не отдать мне ключ?
— Отдать тебе его, чтобы ты смог переспать с другой женщиной? — она фыркнула. — Не будь ребенком.
У него отвисла челюсть.
— Ты… ревнуешь к Фэрроу?
Она? Ревнует? Виола втянула воздух сквозь зубы.
— Как ты смеешь? Хоть понимаешь, как нелепо это звучит? Да я никогда ни к кому и ни к чему не ревновала ни секунды в своей жизни. Я слишком совершенна!
— Так и есть. Ты ревнуешь. — Брохан излучал удовлетворение и восхищение. Возможно, даже легкое удивление. — Позволь открыть завесу для МакКадена, затем я верну тебе ключ. И снова буду обожать каждый дюйм твоего тела.
Ее сердце подпрыгнуло. «Осторожно».
— А вдруг… я потеряла ключ? Или еще что-то.
Он застыл, его удовлетворение, восторг и удивление быстро испарились.
— Это правда?
— Я… ты… это не имеет значения! Сейчас важно только снятие наручника. Как только ты это сделаешь, я буду обожать каждый дюйм твоего тела.
Мышца под его глазом снова дернулась.
— Мой ответ… нет.
Он заколебался. Она делает успехи!
— Думаю, твой напряженный член с тобой вновь не согласен.
— Так и есть, — прошипел Брохан, только для того чтобы вздернуть подбородок.
— Сними наручник. И я не заставлю тебя пожалеть об этом.
— Я… нет. — его голос стал уверенней. — Я недостаточно тебе доверяю. И не хочу причинять боль МакКадену больше, чем необходимо. Я вырастил его, Виола. Он мой брат, да, но также мой сын. Большую часть своей жизни он чувствовал себя никчемным, и то, что он пережил с тобой, этому не помогло. Если я предпочту тебя ему, пусть даже на время… Я не могу с ним так поступить.
