Он поворачивается к остальным.
— Покиньте все комнату, пожалуйста. Есть кое-что, что я хотел бы обсудить с ней наедине.
Дядя Джон с Эрнестин выходят из спальни, но Трент стоит на месте. Доктор смотрит на него.
— Что?! Я не сдвинусь с места. Ее здоровье — все для меня.
Тогда врач обращает свой взгляд ко мне и, слегка наклонив голову, спрашивает разрешения. Киваю в знак одобрения.
— Лили, результаты анализов показали, что вы беременны, — у меня нет слов. Я довольно часто размышляла об этом с тех пор, как уехала, но не думала, что это возможно.
— Но доктор, я не понимаю, у меня была менструация две недели назад.
Трент смотрит на меня со странным выражением лица. Он думает, что я беременна от кого-то другого? Он знает про Дэна?
— Они были болезненными? Как долго они длились? — мне не трудно припомнить, так как мое сердце разбилось вдребезги, когда они начались. Я хотела сохранить часть Трента в себе, даже если мы не могли быть вместе.
— Нет. Они были недолгими и безболезненными.
— Это может происходить с некоторыми женщинами. Это не повод для беспокойства.
— Что насчет обморока? — тихо спрашивает Трент, нервно глядя на доктора.
— Это тоже нормально, особенно если вы пропустили прием пищи.
— У вас будут еще вопросы? — спрашивает доктор Клайн. Я уверена у меня будет их миллиард, но прямо сейчас у меня в голове пусто.
— Ты спала с ним?
Я ахаю от его слов. Они яростные, холодные и причиняют боль. Я молча смотрю на Трента, не хочу ссориться ним на глазах у доктора.
— Доктор, не могли бы вы оставить нас на минутку?
— Если я вам уже не нужен, я собираюсь вернуться в больницу.
— Вот и отлично. Хорошего дня.
Я жду, пока мужчина выйдет за дверь и закроет ее за собой, прежде чем посмотреть на Трента. Я вне себя от ярости, но когда смотрю на его лицо, ярость исчезает. Он выглядит опустошенным. Он не кажется взбешенным. Напротив, Трент выглядит разбитым.
— Мне хочется треснуть тебя по башке прямо сейчас.
— Ты хочешь ударить меня? Я больше ни ч кем не спал, зато ты отдалась другому мужику.
— Прямо сейчас я пытаюсь не взорваться. Трент, мне нужно какое-то время побыть одной.
— Мне нужен ответ.
— Не было никого. Теперь оставь меня, пожалуйста, ненадолго одну.
Он медлит, но делает так, как я прошу, и покидает комнату, закрыв за собой дверь. У меня тотчас же наворачиваются слезы. Трент засомневался в отцовстве, потому что я убежала. Если бы я осталась, мы могли бы отпраздновать эту новость. Вместо этого я сижу здесь униженная. Ненавижу это, он усомнился во мне, как будто я какая-то шлюха.
***
Трент
Я прикладываю руку к затылку.
— Дядя Джон, что, черт побери, это было? — я потираю голову в том месте, где он ударил меня, и посылаю ему злобный взгляд.
— В сущности, ты спросил свою любимую женщину, будет ли у нее ребенок от другого мужчины. Ты хотя бы понимаешь, какой униженной она, должно быть, себя чувствует?
— Он прав, Берт. Ты повел себя, как осел, к тому же в самое неподходящее время.
— Я не хотел спрашивать, это вышло само собой. Я хотел сразу же упрекнуть себя в этом, но она замолчала и посмотрела на меня, и в ее взгляде была вина! Мой мир просто рухнул. Потом я захотел оторвать этому парню голову.
— Сынок, я понимаю, что ты хотел знать, но не думаешь ли ты, что Лили рассказала бы тебе, если бы у нее кто-то был?
— Я же сказал, я не хотел спрашивать, но подумал о ней в постели с кем-то еще из-за мести или просто для удовольствия. Лили бросила меня, потому что думала, что я спал со своей помощницей. Теперь я знаю, почему она поверила в это. У меня есть родинка, которую можно увидеть только когда я голый, таким образом эта сука пыталась подтвердить, что она спала со мной.
— Ты нашел камеру?
— Нашел. Но не убрал ее. Не хочу, чтобы Дана поняла, что мне известно, но отныне эту ванную комнату нельзя использовать. Мне нужно сделать пару звонков. Скажете мне, если Лили позовет, пока я буду разговаривать?
— Да. Все будет хорошо, Трент. Она кажется милой девушкой, которую оторвали от семьи и сломали.
Эрни обнимает меня, и я надеюсь, что смогу вернуть все на свои места, к тому, что было три недели назад.
— Спасибо, Эрни.
Я возвращаюсь в мастерскую, чтобы позвонить Дюку, но смысл ее слов бьет меня сильнее, чем дядя. «Не было никого». Я буду отцом. Мои надежды, мечты и страхи, словно гигантский шар в моем желудке. Паника и страх заполняют меня. Я не могу даже позаботиться о собственной женщине, как же я позабочусь о ребенке? Я не хочу быть как мои родители. Я никогда не хотел попасться в этот капкан. Я поворачиваюсь к заполненному бару в моей мастерской и решаю выбросить весь алкоголь.
Я решительно настроен быть лучшим отцом и мужем, насколько смогу. Лили станет моей женой и матерью моих детей.
Позвоню Дюку позже. Я должен объясниться с моим Кроликом прямо сейчас. Выбегая из своего кабинета, я почти врезаюсь в нее. Руками хватаю девушку за талию, чтобы не дать ей упасть, и это просто здорово держать свою женщину снова.
— Прости меня, Лили.
— Это моя вина. Я не смотрела куда иду.
— Я тоже не смотрел куда иду, но я не из-за этого извинился. Я не должен был задавать тот вопрос. Я повел себя, как осел. Мне действительно жаль.
— Позволь, я спрошу тебя. Если бы я не уехала, ты бы спросил меня, спала ли я с кем-то еще?
— Проходи, Лили, — заталкиваю ее в кабинет и веду к дивану, где усаживаю у себя на коленях. — Любимая, я так подумал, потому что ты чувствовала себя униженной из-за меня и поэтому могла найти кого-то, чтобы отомстить или заглушить боль. Я никогда не сомневался в твоей любви ко мне, даже когда ты убежала. Дьявол, я чувствовал ее еще больше из-за этого. Ее слова причинили тебе такую боль, что ты сбежала, не дождавшись услышать того, что, как ты думала, может оказаться правдой.
— Мне жаль, я не дождалась тебя, чтобы объясниться. Было слишком больно смотреть, как ты прикасаешься к ней, веря в то, что вы двое были близки, занимались «этим», как она сказала, на ее столе.
— Ей придется заплатить за то, что она сделала. Люди, подобные ей, и есть причина, по которой я избегал всех долгое время. Когда я познакомился со своим дядей, я был обманут в своих самых искренних намерениях человеком, который называл себя моим другом. Я чувствовал себя разбитым. С тех пор я старался держаться особняком.
— Так вот почему ты такой, какой есть? А что насчет женщин?
— Нет. Я никогда не подпускал женщин близко, потому что не хотел стать таким, как мой отец.
