Горячая рука опустилась с шеи на спину, и я ножками-ножками двинулась в зал. Подмигнув по дороге сохраняющему добродушную мину Бучу. Ха! Тролли славились необычным чувством юмора и склонностью к провокациям, но мы еще посмотрим кто тут тоньше сработает.
Теперь, когда будут вспоминать тему невинности, первым делом вспомнят точно не меня.
Большой зал, открывшийся перед нами, весь переливался золотым блеском. Спланированный в форме правильного шестиугольника — гексагона, он действительно был похож на огромную медовую соту с множеством выходов по периметру.
От самой крупной, двустворчатой двери в центр зала шел подиум, дорожка, которая распадалась солнечными лучами по сторонам. И каждое ответвление завершалось пятачками с блестящими шестами. На этих островках, не на всех, но на многих — танцевали одетые, полураздетые, а иногда и совсем обнаженные девушки.
— Общая программа будет через два часа, провести вас на свободный диванчик? — пропела невесть откуда вынырнувшая симпатичная девушка, кажется, человек. Ее ладную фигурку подчеркивала облегающая форма официантки, состоящая из блузки и короткой складчатой юбочки.
— Проведи, — благосклонно разрешил Диего, — и можешь сообщить главе клуба, что мы просим о встрече?
— Владельцу? — официантка смотрела совершенно бесхитростно, — Или управляющему? Владелец у нас — сэр Фэлгрей, сатир, он принимает только по предварительной договоренности. Желательно, девушек. И рекомендательно — небольшими группками. А управляющий, чудесный мистер Павлини, вообще не принимает, но может позвать вас сам, если заинтересуется. Он скоро выйдет в зал.
— Милая, — Вито нежно обнял ее за талию и с интересом заглянул в декольте. — Нам очень-очень нужно поговорить с вашим управляющим. И если ты чуть-чуть, самую малость нам поможешь, хотя бы намекнешь как действовать, чтобы он обратил на нас внимание…
Свернутая купюра нырнула за край блузы, ловкие пальцы леопарда задержались, чтобы погладить нежную кожу груди.
— Ну разве что самую малость могу помочь, — раскраснелась девушка. Пальчиком она заправила деньги поглубже, чтобы не выпали, и кокетливо улыбнулась Вито. — Пойдемте, я покажу вам зал рядом с кабинетом управляющего. Уж ближе и некуда.
Она ловко пробиралась между диванов и столов, мы двигались следом, пока не прошли через одну из открытых дверей в зал поменьше размером с высоким потолком, под которым в декоративном беспорядке висели веревки и тросы.
Гости клуба окружали ярко освещенную огромную золотую клетку. Ее необычная форма напоминала прозрачную медовую соту. Только находились в ней не пчелы, а танцующие парень с девушкой.
— Во-он там его кабинет, — сообщила наша провожатая, показывая на лестницу, не сразу заметную среди подвешенного веревочного декора. Легкая и воздушная, она словно парила, уходя наверх в полную темноту. По крайней мере я не увидела ни одного подвеса, ни единого удерживающего столба.
Зато у ее основания топтался коротко стриженный охранник. Причем проход он прикрывал именно телом, а все его внимание занимали горячие объятия танцоров.
— Мне пора обслуживать столики, а вам — удачи, — прощебетала официантка, получив от Вито дополнительные чаевые и шлепок по едва прикрытой тканью попке. — Пока ждете, можно представление посмотреть. Не из большой нашей программы, но все же. Танец змеи и мангуста очень популярен, потом его на приваты заказывают.
Посмотреть было на что. Шест обвивало гибкое тело… парня, частично трансформированного в змея. Выше бедер — узкая талия, мощная грудная клетка, покрытая участками изумрудных чешуек, человеческая голова. Коротко стриженный, с желтыми глазами и вертикальными зрачками, танцор привлекал красотой «плохих мальчиков», опасной и манящей. А нижнюю часть тела он полностью преобразил — толстые лоснящиеся кольца гигантского удава сжимали шест, извивались по полу и стремились захватить в плен юркую полуобнаженную партнершу.
Мангустом была девушка. По примеру своего кавалера лишь частично измененная. Ее попку украшал длинный хвост с пышной кисточкой, а по телу сверкали коричнево-золотистые волоски. Тонкие бретельки и ленточки, исполняющие роль наряда, скорее подчеркивали изгибы ее тела, нежели что-то скрывали.
Ловкая и гибкая словно язык пламени она успевала и призывно изгибаться, прижимаясь к прутьям клетки и уворачиваться от «противника» в прыжках и кульбитах. Так двигаться мог только оборотень — пластично, нечеловечески быстро, гипнотизируя каждым поворотом, якобы «испуганными» отскоками и порочно-нечаянными наклонами.
Рокочущая, нарастающе-призывная музыка и бликующие световые потоки добавляли танцу завораживающей магии. Зрители, обступившие клетку, наперебой кидали деньги красотке прямо под ноги и поддерживали ее восторженными криками.
За всем этим шумом я едва услышала голос Диего.
— Буч…
А ответ скорее угадала.
— Понял…
Наш здоровяк повернулся и исчез в царившей у стен полутьме.
— Джок, остаешься. Ева и Вито, идете со мной.
При разговорах с подозреваемыми, не говоря уже о допросах, я обязана была присутствовать, но так не хотелось уходить из зала. А вдруг сейчас змей поймает мангуста? Я подняла голову, прослеживая тугие кольца змеиного тела, поджарый рельефный живот. Как интересно, а где…
— Ева! — меня дернули за руку и оттащили от толпы. До самой лестницы в кабинет Павлини. Не приобщиться мне к великому танцевальному искусству, не побаловать свое чувство прекрасного. Эх.
Охранник куда-то исчез. Вместо него высился невозмутимый Буч. Он солидно оглядывал зал, изображая местного сотрудника. А из-под ступенек торчала… мужская нога.
Проследив мой взгляд, полутролль досадливо поморщился и носком блестящего ботинка затолкал чужую ногу поглубже под лестницу. И покачал головой, дескать, не боись, я его легонько.
— Вперед.
Первым поднимался Диего, за ним я, а замыкал Вито. А вот куда незаметно исчез Джок-Джокович мое человеческое внимание не успело уловить. Раз и нас стало меньше. Даже почувствовать его сейчас не могу, я еще на входе в большой зал опустила плотные щиты, понимая, что иначе меня просто снесет бурлящим в клубе голодным, жадным пороком.
Сюда приходили именно за определенными эмоциями, упивались ими, выплескивая желания в терпкий, звенящий от ритмов воздух.
Открываться до разговора с Павлини было опасно — для ярких впечатлений от вечера мне хватило и вида змея. Надеюсь, Диего припугнет управляющего и быстро выбьет из него информацию, зачем он встречался с близнецами.
Сам бабочка вряд ли подстерегал полицейских менталов по подворотням.
— Вито… Запах узнаешь? Наш объект? — сдержанно спросил тигр.
— Нет, не он, — подтвердил мои рассуждения отрядный следопыт.
— Значит будем разговаривать.
Жаль. В глубине души я надеялась, а вдруг Павлини все же тот, которого мы искали. Тогда парни его схватят, отволоку в участок и передадут специалистам по допросам. И больше не придется мне нервно оглядываться за спину. Но увы, нападавшим был не он.
Серебристую металлическую дверь леопард вскрыл за минуту, не больше. Несколько шагов. И мы оказались в роскошном, полном зеркал и блеска кабинете управляющего. Дорогом, ярком и совершенно пустом — Павлини внутри не было.
Зато всего остального было в достатке. Как он мог среди всего этого находиться часами и не потерять зрение?
Со стен рябили яркие плакаты и картины. Все они изображали импозантного мужчину с посеребренными благородной сединой висками и молодым хитрым взглядом. Иногда он позировал один, иногда с броско выглядевшими девушками и мужчинами, но все они уступали хозяину кабинета в живописности нарядов и… в пугающей демонстративной самовлюбленности.
Вокруг были десятки изображений мужчины. На полках стояли многочисленные его бюсты, у письменного стола гордо подбоченилась скульптура Павлини во весь рост.
Каково ему постоянно находиться среди себя любимого?
— Ого, как он вообще что-то чует среди этой парфюмерной вони? Или специально тренировал нюх.
