Всю ночь места себе не находил. Сводки просмотрел. Никаких аварий. Никаких звонков. Она вне сети. Пусть она непогоды побоялась. И как здравомыслящий человек осталась у подруги. Только её здравомыслия может хватить и в бурю полезть, если пообещала что-то сделать.
Утром раздался рёв мотора. Все, кто был на даче, высыпали на улицу. Михалыч нетерпеливо открывал ворота. Егор вылетел навстречу. Аня заехала и успела только ногу на землю опустить. Он сдёрнул с неё шлем, стянул бандану, обхватил лицо ладонями, уткнулся лбом в лоб.
— Живая.
Вокруг тишина. Все замерли. А он готов её разголить при всех, чтобы она стала девочкой, и он её не пустил бы больше никуда. Он и не пустит.
Она смотрела непонимающе.
— Что случилось? Ливень же был. Переждать пришлось. Ещё и вымокнуть успела, и телефон утопить.
Потом радостно, что он волновался:
— Всё нормально со мной.
Затем попробовала высвободиться и сердито прошипела:
— Ты ещё поцелуй меня для тех, кто до сих пор не въехал.
Он и поцеловал, лохматя волосы.
Голову поднял. Парни обалдели. Уставились на них. Она начала вырываться, стукнула его в живот кулаком.
— Познакомьтесь. Без камуфляжа. И выдохните, нормальный я. Это на самом деле Пуля, только ДикАЯ.
Выдал её. Потому что чуть с ума ночью не сошёл и боялся за неё до потемнения в глазах. Потому что не мог больше отпускать. Потому что прикипел. Потому что убивала его её готовность к обречённости.
— У тебя почти напрочь отбит инстинкт самосохранения, — проговорил, игнорируя её отталкивания. — Значит я им для тебя буду. Слышишь меня, Жихарка?
Анька психанула. Полыхнула голубыми искрами, губы демонстративно вытерла, перехватила застрявший между ними шлем и рванула с места.
24. Переплетение
— Не будешь догонять? — Михалыч подошёл к Егору.
— Нет, — тот наклонился, поднял сдёрнутую с Аниной головы бандану и сунул в руки механику. — Пусть остынет. Без меня на хвосте быстрее успокоится и вести аккуратнее будет.
Анька проскочила на красный свет в одном месте. Миновала ещё два перекрёстка. Постоянно поглядывая в зеркала и не заметив никакого преследования, притормозила и заставила себя просто сосредоточиться на дороге. Лишь очутившись на заправке, поняла, куда направилась. На чердак Васькиного гаража, отлежаться, подумать и решить, что делать дальше.
Она не доехала совсем немного до посёлка. Уже стал виден сверкающий на солнце крест на колокольне церкви. Остановилась и съехала на луг. Завела мотоцикл за свежий стог сена и упала в него. Впилась горящими глазами в небо, высоко-высоко. Внутри всё скрутило. Как он мог так с ней при всех? Как с несмышленым ребёнком. И за что? За то, что не предупредила? Выдохнула через рот. Как он бежал ей навстречу и смотрел с облегчением, так что хотелось бросить мот и запрыгнуть ему в руки. А потом без предупреждения раскрыл. Она заметила, как отвалились челюсти у парней. Ужасно хотелось стукнуть его сильнее, но приходилось удерживать мотоцикл. С какой стати он всё решил сам? Они же договорились.
— Сама ты не знаешь, чего хочешь! — Аня произнесла эти слова вслух и сильно смяла не до конца просохшие ости травы под руками. Хотелось держать обещанное слово не навязываться ему, и в то же время видеть его и нравиться ему.
Не поедет она к Ваське. Иначе и ему душу вывернет. Он-то точно не виноват и не заслуживает быть свидетелем её страданий по другому парню. Аня слышала шум проезжающих редких машин. А потом над ней внезапно возникло лицо Васьки.
— Подвинься.
Она молча сдвинулась в сторону, вытягивая вдоль тела раскинутые руки. Васька устроился рядом.
— Одноклассник наш, Вовка, сказал, что, кажется, тебя с трассы увидел, — Васька повернул к ней голову. — Но ты не планировала приезжать в эти выходные.
— Не планировала, — подтвердила Аня.
— Передумала, приехала, но снова передумала? И лежишь тут, думая не передумать ли ещё раз? — Васька кинул в неё пучок сена.
Она непроизвольно улыбнулась.
— К мужику одному я прикипела, Вась. Сильно. И не знаю пока, как быть.
— Он тебя обидел? — Васька смотрел на неё, не моргая.
— Нет, — ответила его глазам. — Уговор у нас с ним был один, но оба его нарушаем.
— Вставай, — Васька поднялся. — Поехали, погуляем, на обрыв твой сходим, под звёздами своими поспишь, а утром решишь, что делать.
Васька поднял её брошенный на землю мотоцикл и покатил его к дороге. Аня подняла глаза к небу, резко вскочила и последовала за другом.
Она долго просидела на обрыве. Одна. Васька уехал за новым телефоном, взяв с неё обещание не исчезнуть.
Они поужинали в его мастерской. Он проверил мотоцикл и показал замусоленные полотенца.
— Пора обновить мой запас, мастер швейных дел.
Она послала ему искреннюю улыбку.
— Заказ принят, мастер механических дел.
Васька вручил Ане постельное.
— Утром не уезжай, не сказав.
— Разбужу тебя, если рано соберусь, — Аня поднялась на две ступени приставной лестницы. — Спасибо, Вась, — и, не дожидаясь его ответ, шустро забралась на чердак.
Васька проводил её рано утром. Он ничего ей не сказал. Без советов и поучений. Аня порывисто обняла его на прощание. Она подпиталась спокойствием Васьки. Её надёжного друга, с которым столько пройдено и столько связано, но с которым никогда так не сводило желудок и не трепыхалось сердце, как происходит от одной мысли об Егоре.
Аня вернулась в город. Тщательно вымылась. Позаимствовала косметичку Василисы и подкрасила ресницы и губы. Волосы заметно отросли, она зачесала их на пробор, выпустив на лоб короткую чёлку. Надела белую майку без белья и джинсы в обтяжку. Хотел её девочкой — пусть получит. Соски всегда торчат, как полоумные. Кеды натянула и прихватила пакет для Михалыча, который так и не отдала вчера.
Она оставила мотоцикл за воротами, примостила на него шлем, поправила волосы и зашла во двор. Кожей ощутила, как все пялятся. Егор стоял у крыльца. Подобрался весь, заметив её, прищурился. Раздались одиночные присвистывания и прищёлкивания. Она приблизилась к нему, остановилась в нескольких шагах и кинула сверток. Он поймал.
— Где моя бандана?
— У Михалыча, — ответил, пробегая по ней взглядом.
— Я правильно понимаю, что курьером меня больше не отправишь?
— Правильно. В одиночку не отправлю.
Аня передёрнула плечами.
— К конкурентам уйдёшь? — ему жутко хотелось затащить её в дом подальше от уставившихся на них со всех сторон парней.
Она голову вскинула, взглядом полосуя.
— Я своих не предаю, — развернулась и пошла к навесам забрать свою вещь.
Егор сунул пакет в руки стоящему рядом пацану, настиг Аньку, закинул себе на плечо, перехватывая ноги, чтобы не пнула сдуру. Игнорируя град ударов сзади, направился к машине. Втиснулся с ней на водительское сиденье. Со свистом выдохнул, получив добротный пинок в грудь. Она продолжала брыкаться. Заблокировал двери, сгрузил её на пассажирское место и газанул за ворота. Аня шумно дышала, отвернувшись к окну.
Егор припарковался у своего подъезда. Обошёл машину. Она вжалась в кресло, не двигаясь. Он наклонился, сгрёб её в охапку и вытащил наружу. Она укусила его в шею. Он рыкнул, закинул девушку снова на плечо и хлёстко припечатал по попе. Она выгнулась, рухнула вниз и вцепилась в его ягодицы. Он процедил ругательства и направился в квартиру.
Не разуваясь, прошёл со своим извивающимся грузом в спальню. Егор сбросил Аню на кровать, выбив из неё дух, и тут же ухватил за лодыжки, дёргая на себя.
— Точечно бьёшь, — он потёр шею. — Училась?
Она опёрлась на локти, молча прожигая его взглядом. Дробная, худенькая, соски того гляди майку прорвут, так напыжились, глазищи сверкают. Он обе лодыжки одной рукой придавил и содрал с себя футболку. Она замерла на мгновение, уставившись на его торс.
