Егор стремительно принял сидячее положение.
— Сходишь в туалет и честно мне скажешь, кровит или нет, иначе сам проверю, — он мягко коснулся пальцами её подбородка, вынуждая посмотреть в глаза. — Честно, хорошо?
— Хорошо, — сглотнула и встала. Не удержалась и оглянулась на кровать.
— Иди, здесь чисто, — он говорил спокойно, без насмешек или неловкости. А сам всматривался ей вслед, отмечая растрёпанные волосы, более розовое одно ушко, на котором она лежала, его большую футболку, колышущуюся на девичьей фигурке.
Они по очереди умылись, переоделись и выпили кофе. Он приоткрыл окно и закурил. Она вдруг подумала, что с того дня их новой встречи ни разу не видела, как он курит, и не слышала от него запаха табака. Егор почувствовал её удивление и пояснил, предваряя вопрос:
— Я курю очень редко. Помогает мысли собрать воедино.
Аня помыла их кружки и поставила в сушилку. Простое действие, но без суеты и будто само собой разумеющееся. Егор затянулся, наблюдая за ней.
— Я мотоцикл тут пока оставлю, — помялась и всё-таки посмотрела ему в глаза. — Ходить пока неудобно, не то, что в седло забраться.
— Я тебя отвезу. На машине, — его подкупала и одновременно обескураживала такая её открытость и озвучивание всего, как есть, хотя самой неуютно до жути. — Если хочешь, можем заехать в больницу. Проверим…
Она замотала головой, обрывая его.
— Нет, не нужно. Спасибо.
У входной двери Егор присел и подставил к Аниной ноге её обувь. Она растерялась и уставилась на него в недоумении. Он посмотрел на неё снизу вверх.
— Не делай пока резких движений, — обхватил её лодыжку, направляя стопу в кед. Оправил задник и завязал шнурок. Повторил то же самое со второй ногой и обулся сам. Поднялся, заметил, как засверкали её глаза, и открыл дверь.
Они доехали до общежития в тишине, но она не напрягала.
— Пообещай мне одну вещь, — повернулся к ней всем корпусом и замолчал.
Она изучала его глаза. Почему-то захотелось их закрыть, так зажгло внутри.
— Я всё не могла понять, какого серого цвета твои глаза, — произнесла, словно не услышала его слова.
— Обычного серого, — пробурчал Егор, смаргивая жжение.
— Они как речные камешки, — с каким-то облегчением подытожила Аня. — Лежат на солнце, серые и матово-однотонные. Но попадёт капля воды — они загораются и переливаются. Не превращаются в чёрные, а становятся сине-серыми.
— Аня, я не романтический герой, — она смутила его своим описанием.
Девушка покачала головой, губы дёрнулись в намёке на улыбку.
— Романтика здесь ни при чём. Я вышиваю иногда. И учусь швейному делу. У ниток много оттенков. Иногда очень романтических, — она усмехнулась, — по названиям. Есть цвет серых ракушек. Твои глаза меняют тон. Они у тебя не стальные, не серебряные. Они каменного цвета.
Егор прикрыл эти самые глаза. Сосредоточился и продолжил свою мысль.
— Пообещай, что сразу сообщишь, если кто-то начнёт к тебе приставать.
Она неосознанно подняла руку к брови и тут же её опустила.
— Обещаю.
— Вот так легко и сразу? — он нахмурился.
— Если я тебе сейчас откажу, ты пойдёшь и найдёшь того придурка, — она перефразировала его же слова, сказанные им вчера, и всё же коснулась брови, — которого отметелишь в ближайшей комнате. И мне придётся повиснуть на твоей шее. А я же сказала, что вешаться на тебя не буду.
Егор непроизвольно улыбнулся.
— Окно твоей комнаты сюда выходит?
Она кивнула, отсчитала от входа и указала на окно на втором этаже.
— Как поднимешься, помаши мне, — и опять эта сдерживаемая радость по всему лицу и во вспыхнувших голубых глазах. — Будем на связи, — провёл костяшками пальцев по её щеке, — искусительница.
Она вспыхнула.
Аня тихо вошла в комнату, прикрыла дверь и сразу прошла к окну. Прижалась лбом к стеклу и махнула. Дождалась, пока машина Егора не скрылась из вида, и присела на кровать Васи. Подруга читала, лёжа на животе. Отложила книгу и поджала ноги. Аня продвинулась к стенке и подтянула коленки к груди, не обращая внимания на до сих пор тянущее ощущение внизу живота. Вася молча ждала. Она никогда не видела Аню такой. Растерянной что ли. Как будто не осмеливающейся на что-то решиться.
— Вась, — Анька положила голову на колени и мельком взглянула на Василису.
— Что? — подбодрила Вася.
— Меня на руках носили, — сказала Аня и покраснела.
— Хорошо же, — Вася слегка ткнула подругу в бок пальцами ноги.
— Так хорошо, что страшно, — Аня распрямилась.
23. Инстинктивно
Василиса села рядом, подтолкнула Аню локтем, и та положила голову на плечо подруги. Вася провела рукой по Анькиной голове.
— Давай я чайник поставлю и хлеб с яйцом и молоком тебе пожарю?
Аня пожала Васину руку и согласно кивнула. Василиса занялась готовкой. Анька сползла вниз и легла на Васиной кровати.
Вдруг вспомнилась мама. Особенно остро почувствовались её руки. Мама обнимала маленькую Аню всегда с движением: поглаживала по спинке, волосам или голове. Аня закрыла глаза. Ощущение было настолько явственным, что по телу прошла дрожь. И тут же ему на смену пришло новое: другие, уже мужские руки, чуткие и очень сильные, касались её осторожно и одновременно жадно. Дрожь переместилась внутрь. Заныло в животе. Аня свернулась клубком, пытаясь унять волнение, и крепче сжала края кофты под подбородком.
Ближе к вечеру от Егора пришло сообщение: «Как самочувствие?» Приятно и неловко.
«Нормально» — она ограничилась одним словом. Не писать же ему, что прокручивает в голове их разговор и произошедшее между ними, и, что бы она не говорила, не понятно, как ей себя вести с ним теперь.
Утром Аня встала с чётким пониманием двух вещей. Во-первых, как бы ей ни была дорога память о маме и как бы ни благодарила она мечту, которая упорно держала и привела её в город, но пошив одежды — не её дело. Она будет шить, только сопутствующие детали, и плотнее займётся вышивкой. Во-вторых, тот страх, который накрыл её недавно и вынудил на серьёзный отчаянный шаг, ушёл. Не потому, что она познала мужчину физически, а потому, что вдруг появилась уверенность, что она не одна. Оказывается, невероятно приятно осознавать, что за тебя снова могут заступиться. Странно, но её это не угнетало, а давало поддержку и спокойствие.
Аня отказалась от подработки по курьерской доставке, которой занималась с первого курса. К лету подкопились и продолжали добавляться заказы на летние сумки, которые ещё весной она попробовала создавать полностью сама от выкройки из джинсовки и холщовки до финального оформления. К тому же, льняные мешочки для хранения и полотенца с вышивкой тоже пользовались спросом. Меньше, чем через год она закончит учёбу. Однако, сидеть целыми днями в ателье, окружённой запахами слежавшейся сезонной одежды, которую принесли на починку, чужих духов и тел, дышать кружащимися в воздухе пылью и ворсом и слушать жалобы и наставления старших коллег совсем не хотелось.
Ремонт в общаге сдвинулся из-за задержки поставки материалов. Студенты ходили недовольные, хотя многие нынче не разъезжались и оставались на месте независимо от отработки.
Через пару дней тело пришло в норму, и Аня забрала свой мотоцикл. Егора не было дома. Во всяком случае никакого его транспорта она не увидела во дворе. Аня не стала задерживаться. Глупо стоять с задранной головой, выстраивая в голове переходы из лифта и по квартире и угадывая его окна. А если он её увидит такой, подлавливающей его, когда она пообещала без последствий и навязывания, то в глаза ему больше никогда посмотреть не сможет.
В среду Михалыч ждал большую партию всякой мелочёвки для гаража. Аня давно вызвалась помочь ему всё рассортировать, тайно лелея надежду прибраться на его стеллажах.
Она приехала, как договаривались. Оделась нейтрально, вновь спрятав грудь и волосы.
