Время тянулось слишком долго. Мире уже скоро рожать, а я все еще валяюсь тут, а должен присутствовать на родах. Она упирается, но я все решил. Встать только надо с этой чертовой больничной койки. Степаныч на очередном обходе разрешил только сидеть, а мне ходить нужно. Нужно встать и быть с ней! Моя маленькая хрупкая девочка нуждается в защите, в заботе и просто во мне. Я вижу, как она устала, ей тяжело. Большой срок беременности и я в придачу. Возится со мной все время. У меня иногда такое ощущение, что за последнее время она повзрослела: у нее изменился взгляд, говорить стала по-другому. Но я так не хочу! Это неправильно! Я хочу, чтобы она оставалась собой, чтобы улыбалась для меня. Просто улыбалась. И эти мысли заставили меня встать с кровати.
Первые шаги я сделал только к вечеру. Каждый час в течении дня я настойчиво поднимал свою тушу с кровати и вставал на ватные от долгой лежки ноги. Падал, но снова вставал. Я ДОЛЖЕН! Я ОБЯЗАН!
— Ты с ума сошел?! — подлетела ко мне Мира и попыталась подставить плечо, чтобы я удержался.
— Что ты творишь? — я шагнул назад, не позволяя ей сделать задуманное. И меня ощутимо качнуло, рухнул задницей на кровать и выругался.
— Александр! — смотрит так строго, а мне смешно стало. И от того, что так нелепо свалился, и от этого ее взгляда, что я просто рассмеялся в голос. Стоит, смотрит на меня и сопит недовольно.
— Ну чего ты смеешься? — обиженно спросила моя малышка.
— Иди ко мне… — протянул руки, и она скользнула в мои объятия.
Обнял ее, запустил руку под толстый свитер, провел пальцами вдоль позвоночника. По ее телу побежали мурашки. Соскучилась… А я как соскучился! Я уже и не помню, когда у меня последний раз был секс… Хотя нет, помню, но лучше об этом забыть! Не хочу думать о том, что было. Она тут, со мной. Это сейчас самое важное. Забрался пальцами под брюки, коснулся упругих ягодиц. Неудобно. Как же хочется стянуть с нее все эти слои одежды… Но я не дурак… Я понимаю, что пока не готов геройствовать в постели, да и ей сейчас не желателен секс. Но отказывать себе в удовольствии просто касаться ее, осторожно, невесомо ласкать, я не собираюсь. Она жмется ко мне всем телом, уткнулась носом в шею и сопит, раздраконивая меня еще сильнее. Ее дыхание обжигает кожу, которая истосковалась по ласке, теплу, вниманию…
— Я так хочу тебя… — хрипло шепчу ей, не скрывая своих желаний. Они слишком очевидны, чтобы придумывать глупые оправдания своим действиям.
Она в ответ касается губами шеи в том месте, где только что было лишь ее дыхание. Проводит горячим языком, оставляя влажный след.
— Миррра — почти рычу я. — Что же ты делаешь?! — сильнее сжимаю руку на талии. У меня такой стояк, что тонкие штаны вот-вот порвутся, а она такое вытворяет. Вместо ответа, я получаю еще одно чувственное касание. Ее губы коснулись мочки уха, и я понял, что, если ЭТО не остановить, я сорвусь. На краю сознания еще мелькает здравая мысль, что нам пока нельзя… обоим… но, черт возьми, как же хочется!
Отстранил ее от себя с большим усилием. Коснулся щеки, поцеловал легким поцелуем в губы.
— Нельзя… не могу пока… Прости…
В ее голубых, как само небо, глазах на секунду повисло разочарование…. Малышка, если бы ты только знала, сколько его сейчас во мне. Но я большой мальчик, потерплю. Выдохнул сквозь зубы, а она вдруг улыбнулась. Тепло так, нежно. Мы даже не сразу заметили, что в палате появились посторонние.
— Смотрю, тебе лучше. — усмехнулся Степаныч и прошел в палату. — Мне тут нашептали, что ты вставал. — и смотрит на меня так строго, будто мне пять лет и я стянул конфету без разрешения. Мира отошла в сторону, чтобы не мешать и док заржал. Моя малышка покраснела, а я только приподнял бровь.
— Что? Что ты ржешь?
— Да вот ругаться с тобой пришел… Но теперь не хочется. — и смеющимся взглядом указал на очевидный стояк. — Теперь хочется посочувствовать. Бедолага!
— Уволю! — рыкнул на него и улегся на кровати.
— Угу. Я жизнь тебе спас, а ты меня увольнять собрался? Ты какого хрена самовольничаешь? Тебе кто вставать разрешал? — все же начал свою лекцию Степаныч.
— Я сам себе разрешил.
— Ах, сам! Ну может ты и лечить себя будешь сам? Ты же умный, все знаешь!
— Ладно, хватит! — чуть повысил голос на дока — Мне нужно встать на ноги. Я нужен своей… — на секунду задумался. А кому, своей? Мы как-то не обозначили эти статусы. Не до того было. И Мира на меня смотрит и ждет. — … Будущей жене! — закончил фразу глядя прямо на нее. Ее зрачки расширились, выдавая высшую степень удивления, потом щеки снова стал заливать румянец, а затем моя девочка улыбнулась. Ну да, такое вот дебильное предложение! Но после того, что мы пережили оно кажется таким правильным.
Степаныч махнул рукой и ушел, оставляя нас снова одних. Она делает шаг ко мне…
— Ой! — выдыхает. Огромные глаза становятся еще больше, мы оба опускаем взгляд на пол… По ее джинсам, стекая вниз, расползается мокрое пятно. Моя девочка поднимает на меня испуганный взгляд — Саша… — ее голос дрогнул — Саш, я, кажется, рожаю…
Глава 30. Алекс
Я не знаю, откуда во мне взялись силы! Я за пару секунд оказался возле нее, только потом понял, как опрометчиво поступил. Голова моментально закружилась, меня ощутимо заштормило. Уперся рукой о стол, чтобы отдышаться. Раз-два-три… оторвался от стола и переместил одну руку, обнимая ее за талию, вторую положил на живот.
— Все хорошо, моя маленькая. Ничего не бойся. Я буду рядом.
Она уткнулась мне в грудь и всхлипнула.
— Я боюсь…
— Я рядом, малышка моя… я с тобой. Нужно позвать врача. — она отрицательно замотала головой, а я рассмеялся, уткнувшись носом в ее волосы. — Я, конечно, мог бы и сам попробовать, но может лучше доверим это дело специалисту? — она стукнула меня кулачком в грудь и застонала. — Садись — указал ей на кресло возле своей кровати и нажал кнопку вызова медперсонала.
Через пару минут в палату влетела медсестра и возмущенно уставилась на меня, мол какого хрена ты встал с кровати?! Этот вопрос буквально повис в воздухе. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я опередил.
— У меня невеста рожает, вызови дежурного гинеколога и позвони Ирине Павловне, она вела ее беременность. БЕГОМ! — Мира тихо стонала в кресле, а медсестру буквально сдуло из моей палаты.
Сел на край кровати, стоять сил больше нет совершенно. Взял Мирославу за руку и говорил всякую ерунду, только бы отвлечь ее, только бы ей не было так страшно. Она сжимает мою ладонь так крепко, что пальцы стало больно, но я молчу, понимая, что ей гораздо хуже.
Я понял, как нам повезло, когда в палату вошла Ирина Павловна. Человек с золотыми руками и огромным сердцем. Она провела быстрый поверхностный осмотр, задала ряд вопросов и Миру, посадив в кресло-каталку повезли от меня прочь…
— Я с вами — поднялся со своего места.
— Не надо. Она ведь не хочет, чтобы ты присутствовал на родах. Не надо, Саш. Все нормально будет. Ты мне веришь? — эта добрая женщина сжала мою ладонь и заглянула в глаза. Мне кажется даже куда-то глубже, в самую душу.
— Верю, но… я должен. Я должен быть рядом! — она мягко улыбнулась и как несмышленому ребенку втолковывала мне, что я буду только мешать, что Мира будет нервничать и это ей не на пользу. Что я совсем слаб еще, чтобы выстоять рядом весь процесс. Разумом я и сам все это понимаю, не дурак. Сам врач и реально оцениваю свое состояние. Но душой я рвусь к ней, ничего не могу с этим сделать.
Я позвонил друзьям. Через час подтянулся Димка, чуть позже Макс. Они отвлекали меня разговорами, пытались успокоить.
— Вспомни меня! — смеется Демон. — Помнишь? Вооот. У тебя все гораздо проще. — сжал он мое плечо в знак поддержки. — Мира сильная девочка. Все будет нормально.
— Ты так любишь ее? — спросил вдруг Макс. — Что готов принять чужого ребенка? — эти слова больно резанули по самому сердцу.
— Это мой ребенок! Я принял это решение не сегодня!
