«Я люблю тебя, Рэн, — подумала ведьма, поднимаясь. — Думай, что хочешь, но пусть хоть кто-то из нас выберется живым».
Глава 16. Я люблю тебя
«Я люблю тебя, Рэн. Думай, что хочешь, но пусть хоть кто-то из нас выберется живым».
Рэн открыл глаза. Сон был странным, будто первый снег на черной земле после долгой промозглой осени. Он не помнил содержания, лишь последнюю фразу, которая и стала сигналом к пробуждению. Ρэн сел и потянулся. Всего в метре от него, прямо на земле, без поленьев и хвороста, ровным светом горел костёр. Рэн улыбнулся, и лицо его на мгновение прояснилось. На глаза навернулись слёзы.
— Айа, — прошептал он и протянул руку к костру.
Языки пламени затейливо переплелись, лизнули пальцы. Из огня выглянуло женское лицо.
— Глупый человек проснулся? — прошелестело в ответ.
— С каких пор я глупый? — обиженно спросил чародей.
— Столько сил. Столько снов. Оставался всего один сон — и человек сбежал.
Улыбка сползла с лица Рэна. Воспоминания медленно возвращались.
— Не куксись, глупый человек. На это нет времени.
— Ты знаешь, почему я ушёл. Она виновата в вашей смерти.
Пламя полыхнуло, вздымаясь вверх, раздалось недовольное шипение.
— Нет, человек. Ты винишь не её. Ты винишь себя и не хочешь, чтобы ведьма напоминала тебе о нас. Но мы не виним никого. Я снова стала пламенем, а Мериль — частью меня. Вечной и могучей, как она и хотела. Мы обе — не в обиде. И ты прости себя. И её.
— Так я… свободен?
— Мы хотим тебе счастья. Я и она. Мы помним всё, что ты сделал для нас. Иди к своей ведьме. Ты ей нужен. Α она нужна тебе.
Дайорэн улыбнулся и встал. Он собирался уже последовать совету Изначальной, но замер, глядя в огонь.
— Айа… — прошептал он, осенённый внезапной догадкой. — Ты говоришь со мной. Значит… моя магия вернулась?
— Глупый человек. Магия живёт в каждом, но не каждый может её применить.
— Так почему вчера я не смог?
— Глупый человек. Ты же сам учил ведьму — нужно очистить разум. Сильные эмоции и магия — несовместны. А что стал делать сам? Глупый…
Костёр полыхнул еще раз и погас. Дайорэн поёжился. Без огня он тут же почувствовал, что одежда после сна на траве полностью промокла. Он слегка повернул кисть, и волны чёрного шёлка, невесомо касаясь озябшей кожи, обвили его тело, сменив позаимствованные у Наты штаны и рубашку. Чародей замер, будто вспоминая что-то, опустил лицо на ладони, с лёгким усилием провёл по лбу, щекам, губам, подбородку. Затем помотал головой, как будто только что проснулся, усмехнулся и не спеша, прислушиваясь к каждому лесному шороху, стараясь ощутить мир не только глазами и ушами, но и всем своим телом, пошёл обратно к особняку.
* * *
Когда трое ведьмаков вышли из-за угла, Ната уже была на ногах. Ещё четверых она чувствовала с другой стороны, и двое стояли у парадного входа. Ната грустно улыбнулась. До неё добрался тот отряд, о котором предупреждал Лэт? Или это Кейлин решила совершить очередную попытку вернуть себе игрушку? Кто бы ни пришел за ней — люди Кейлин или люди магистра Тайной Стражи, вариантов не было. Да она в них и не нуждалась. Ната воздела руку, и ледяные клинки, сорвавшись с пальцев, полетели к той троице, что стояла слева. Понимая, как действовала бы сама, другой рукой Ната одновременно прочертила защитный полукруг. Её атака рассыпалась о тройной щит нападающих, но и сама она выдержала удар огненной плети.
— Отдай чародея, и останешься жива, — крикнули сзади, и Ната быстро обернулась, стараясь при этом не выпускать из виду тех троих, что уже раз атаковали её.
— Кому?
Ведьмаки переглянулись, и один из них рванул вверх с шеи цепь с подвешенной к ней золотой бляхой. Прищурившись, Ната разглядела на ней цветок чертополоха. Тайная Стража. Лучше бы люди Кейлин. Этих бы она жалеть не стала. А тут…
Ната отступила на шаг, выманивая нападавших на открытое пространство, где смогла бы накрыть массовым заклятьем всех семерых. Двое самых молодых повелись и последовали за ней, но от этого стало лишь хуже — теперь все они стояли слишком далеко друг от друга, а старшие уже сжимали в руках новые хвосты плетей. Все они разом ударили в щит капитана. Щит заискрился, но устоял. На всякий случай она подняла еще один, осознанно лишая себя возможности атаковать. И, как оказалось, вовремя — теперь уже семь снарядов вонзились в него, рассыпая прозрачную полусферу в клочья.
«Всё, — подумала Ната. — Хотела бы я знать, где сейчас Рэн».
И тут же услышала в голове тихое: «Здесь».
Ответ оказался настолько неожиданным, что она забыла поднять новую защиту и теперь лишь могла молча наблюдать, как очередная порция плетей летит ей в лицо. Но вдруг что-то произошло, и они рассыпались конфетти у неё перед носом. Мелодичный перезвон смеха прозвучал в голове ведьмы. Тонкая рука легла ей на талию, горячее тело прислонилось к спине.
— Рэн, — выдохнула она, — я…
«Не трать дыхание», — такое чувство, будто чародей погладил её изнутри, прямо в голове.
Ещё один синхронный удар, но Ната успевает вскинуть обе руки, направляя всю силу в щит. Горячее дыхание рисует огненные узоры у неё на шее, мешая сосредоточиться, а через секунду поместье накрывает ураган. Четверо из семерых ведьмаков падают с ног под порывами бешено ревущего ветра, и только тут Ната замечает, что сама она твёрдо стоит на земле, будто круг диаметром в пятьдесят сантиметров от неё остался единственным островком благополучия в океане безумия.
Снова горячее дыхание на загривке, и Ната видит, как по стражам проходит огненный вихрь, превращая в факелы их белоснежные плащи. Она понимает, что не хочет такого исхода. Он была готова умереть, а не убивать. Ната опускает руки и тихо шепчет:
— Не убивай.
«Как скажешь, моя любовь».
В один миг ветер стихает, оставляя за собой лишь поломанные ветки деревьев. Гаснет пламя. И Ната смотрит, как улепётывают прочь семь белоснежных зайцев.
* * *
Ната развернулась, молниеносно перехватывая соскальзывающие с её талии руки. Не разбирая ничего, впилась в нежные губы страстным поцелуем. Без всякой застенчивости губы чародея приняли её, впустили в себя, закружили в яростном танце.
— Что ты сейчас сказал? — спросила ведьма, отстраняясь, и тут же забыла вопрос. Отпустив талию мага, она нежно провела пальцами по острой скуле, желая ощутить бархатистую гладкость матовой кожи. Шрамов больше не было. — Ты меня простил?
Рэн потёрся о жёсткие пальцы, как котёнок.
— Лучше скажи, о чём тут думала ты? Мне приснилось, или…
— Я сказала, что люблю тебя. Люблю, люблю, люблю.
Рэн улыбнулся — его лицо, озарённое улыбкой, стало еще прекрасней. Он приложил палец к губам Наты, заставляя ведьму замолчать.
— Тогда уговорила. Мы пойдём к твоему магистру.
— Что? — Ната отступила назад. На неё будто ушат холодной воды вылили.
— Ты же хочешь выполнить задание, так?
Ната покачала головой.
— Ты решил загнать меня в могилу.
Рэн сверкнул глазами из-под длинных ресниц.
— Хотел бы — загнал.
Он собирался добавить ещё что-то, но куст совсем рядом с ними вспыхнул, и влюблённые едва успели отскочить от языков пламени.
— Хорошее тело, — прошипело пламя, и из него выглянуло уже знакомое капитану лицо.
— Познакомься, Ната, это Айа, — сказал Ρэн, поднося ладонь қ пламени.
Ему нравилось, когда Αйа касалась его. Сноп пламени лизнул пальцы чародея и издал звук, похожий на урчание.
— Мы встречались, — неуверенно сообщила Ната. — Постой, как понять — хорошее тело?
— Ты ей нравишься, — Рэн усмехнулся, — и она не прочь в тебя вселиться.
— Только подумай, что мы смогли бы творить тогда, человек, — мечтательно добавила Айа, обращаясь в пустоту. Рэн слегка покраснел, а Ната прокашлялась — каждый представил своё.
— Спасибо… М-м… у меня другие планы, — промямлила ведьма и покосилась на чародея. — Она тебя слушается?
