Глава 8
Глава 8
Эва
Возвращаюсь домой затемно. Перед глазами до сих пор стоит воспоминанием о том, как Кай садится в свою машину и уезжает, оставив после себя странно-горький привкус разочарования. Я тоже не стою на месте, наблюдаю за внедорожником сквозь зеркало заднего вида, пока сама, не особо разбирая дороги, двигаюсь в противоположном направлении. Некоторое время просто кружу по улочкам города. Без особой цели. Лишь бы прийти в себя.
Территория отчего дома встречает меня тишиной. Несмотря на то, что ещё с дороги замечаю, насколько там многолюдно. И нет, не гости тому виной. Наличие разгуливающих по периметру мужчин с суровыми физиономиями в чёрном обмундировании не внушает ничего хорошего. В самом доме, кроме Марии, нет никого.
— Что происходит? — спрашиваю, застав экономку на кухне, загружающей посудомойку.
Завидев меня, она оставляет все свои дела и бросается мне навстречу, крепко обнимая.
— Наконец-то ты вернулась! — причитает, шумно выдыхая с заметным облегчением, и гладит меня по голове, как маленькую, а на её глазах проступают слёзы. — Успокоилась? Или всё ещё сердишься на нас? — отодвигается и вглядывается в моё лицо.
Выдавливаю из себя ласковую улыбку.
— Вернулась. Успокоилась. Немного всё ещё злюсь, да, — перечисляю по порядку ответы на то, о чём она говорит. — Папа где? Что-то случилось? — оглядываюсь в сторону окна, через которое виден один из замеченных мною ранее охранников.
В нашей семье имеется парочка водителей, садовник, несколько домработниц и три сторожа.
Но чтоб прям реальная охрана? Разве что в его офисе и на складах в доках, но там — оно понятно, а тут…
Что такое вдруг происходит, пока меня нет дома?!
— Твой отец уехал по делам. Не знаю, куда. Сказал, утром вернётся, — отзывается Мария. — А эти… — машет рукой в сторону того же окна, на которое я смотрю. — Тоже не знаю, дочка, — всплёскивает руками в негодовании и с заметной усталостью. — Пару часов назад появились. Твой отец так распорядился. Ещё четверых, кстати, отправили на поиски тебя, хорошо, что сама явилась, не то, не удивлюсь, против воли притащили бы. Кто ж меня спрашивать будет, зачем? Или докладывать… — криво усмехается и отворачивается, после чего принимается суетливо кружиться по кухне. — Ты голодная? Когда ела в последний раз? Знаю я эту твою Нину, вечные диеты, скоро до анорексии себя, а заодно и тебя доведёт… — ворчит, припоминая мою подругу, торопливо выставляя тарелки.
Я же никак не комментирую. Молча делаю выводы.
Первое:
Что-то ужасно серьёзное совершенно точно случается. Отец редко не ночует дома, только если в самом деле возникает острая необходимость, терпеть не может всякие отели или дальние поездки, хоть сколькими удобствами они сопровождаются. Вероятно, усиление количества охраны вытекает отсюда же.
Второе:
Все думают, что я была у Нины. Нет, так оно и есть, по сути. Сначала. Не считая последние сутки, ага. Ночевать-то я в самом деле у неё собиралась, а не в непонятной компании, о чём вообще если и помнится, то весьма смутно. Никак. В голове остаются лишь утренние события. А то, где и с кем я существую в дневное время, когда вновь покидаю её квартиру… Ну, скажем, почти всё так, как и планировала, произошло. Тачка же отремонтирована в итоге.
Да, оправдалась, как смогла…
Перед самой собой.
Папа в эту версию вряд ли поверит.
Как и та же Мария.
Вот и буду молчать…
Меньше знают, спокойнее живут.
Жаль, этот же номер совсем не прокатывает с Ниной:
— Женщина, ты смерти моей хочешь?! — громогласно возмущается блондинка, едва я вспоминаю, что обещала ей позвонить, и наконец, выполняю обозначенное.
Сразу после того, как под пристальным надзором Марии покорно съедаю ужин и покидаю кухню, поднявшись в свою спальню, заперевшись там подальше от посторонних глаз и ушей.
— Гуляла по городу. Телефон был выключен, — виновато улыбаюсь, глядя в экран своего только включённого гаджета.
Нина одаривает меня ещё более возмущённым взглядом.
— Ну, знаешь ли! — округляет она глаза. — Я тут целый день места себе не нахожу, перед твоим отцом каждый час оправдываюсь, почему его дочь не хочет с ним разговаривать, а ты! — обвинительно тычет в меня указательным пальцем. — Гуляла она, видите ли… — фыркает небрежно, порывисто выдыхает и вместе с этим выпускает весь свой гнев. — Хорошо погуляла? — добавляет уже заинтересованно, с хитрым прищуром по новой разглядывая меня. — А ничего этот твой подстрелыш, очень даже симпатичный, хотя, как по мне, слегка отмороженный, — передёргивает плечами. — Но уж лучше отмороженный, чем беспардонный, как этот его нахальный дружок без тормозов… — ворчит в довершение с отчётливой досадой и едва уловимо морщится.
Где-то здесь настаёт моя очередь округлять глаза.
— Нахальный дружок без тормозов? — цепляюсь за последнее из услышанного.
Душу на кон готова поставить, речь об Айзеке!
И нет, не потому, что мне захотелось вдруг узнать что-нибудь о нём. Так ведь и не поинтересовалась, правда ли доставил подругу “в целости и сохранности”, как мне обещано Каем. С учётом, что именно из-за меня она в подобное влипает, грех не спросить.
