— Если я буду смотреть, — спросила она фотографа, — не помешаю?
— Что? — повернулся он к ней.
Был он светловолос, кучеряв и коренаст, с длинными пижонскими бачками на чисто выбритом лице. На шее висел круглый, блестящий в солнечных лучах, медальон на толстой позолоченной цепочке. Тонкая рубаха под окраску ягуара распахнулась, обнажая покрытый рыжими волосами живот.
— Меня зовут Беатрисс, — представилась Патриция, обворожительно улыбнувшись.
— Бернард, — ответил фотограф. Он оценивающе-профессиональным взглядом оглядел Патрицию, прикидывая что-то в уме.
— Эй, — окликнула разряженная девица-фотомодель. — Я думала, мы приехали сюда работать!
— Конечно, — ответил фотограф и крикнул: — Линда, Керри, отсняты. Ральфа, Матильда, переодевайтесь. Ты, Айменга, тоже можешь идти в автобус.
Девица в белых одеждах, скорчила недовольную физиономию и прошла в ворота мимо них. Патриция обошла древний парапет и, без малейшего почтения к музейной ценности строению, облокотилась на него задом, встав лицом к фотографу.
— А вообще, у меня неприятности, — проникновенно сказала Патриция, ей надо было с кем-то поделиться наболевшим. — Слышал, что это такое?
— А что случилось? — равнодушно спросил он, ковыряясь в фотоаппарате.
— Меня бросил парень, которого я люблю, я его найти не могу, Он меня возненавидел за то, что я осталась с этим галантерейщиком…
— А что ты с ним делала?
— С кем, с галантерейщиком? Я с ним спала. Но это было только, чтобы доказать себе, что Том не прав. Оказалось, что я не права. Тебя это шокирует?
— Да нет, нисколько. — Он вежливо отстранил ее и подошел к лежащему на парапете чемодану со сменным набором линз и объективов.
— А ты? — спросила Патриция. — Ты никогда никому не изменяешь?
— Слушай. Может, хочешь у меня поработать? — Он снова оглядел ее с профессиональным любопытством. Если согласится — хорошо, а нет, то нечего надоедать ему с чужими проблемами.
— Конечно, — улыбнулась Патриция, которой было все равно чем заниматься. — Могу и поработать.
— Можешь позировать голой? — задал провокационный вопрос фотограф и посмотрел прямо ей в глаза.
— Что?
— Стесняешься?
— Почему? Нисколько не стесняюсь, — уверенно и нагло улыбнулась Патриция.
— Тогда вон наш автобус, — кивнул он буйной курчавой головой, — подожди я закончу с делами. Познакомься с нашими модельершами. Потом поедем в студию.
— Хорошо, — согласилась Патриция, взяла сумку и отправилась к автобусу.
Три девушки сидели в некрасивых позах в траве у автобуса и курили. Если бы их отснять сейчас, то ни один бы журнал такие фотографии не принял бы. Но на то они и профессионалки, чтобы быть привлекательными за деньги.
Патриция вошла в автобус. За рулем скучал широкоплечий шофер в кожаной кепке и черных очках. У него были огромные бакенбарды и пышные усы подковой, концы усов доходили почти до шеи. Он вопросительно уставился на девушки.
— Привет! — весело поздоровалась Патриция. — Меня Бернард взял на работу, сказал пройти сюда.
Шофер равнодушно кивнул в сторону салона. На заднем широком диване сидела девица с обнаженной грудью и рассматривала свое лицо в зеркало.
Патриция поставила сумку у свободного сиденья, удобно устроилась у окна и стала сосредоточенно рассматривать окрестности.
* * *
Студия фотографа располагалась недалеко от берега залива, километрах в пятнадцати от города — место тихое и живописное, в какую сторону не пойди, везде отличная натура для съемок.
Автобус отвез девушек в город и уже потом они приехали сюда. Вместе с фотографом на базе жило еще несколько человек, в том числе и девица в белых одеждах, которую звали Айменга.
Дело у фотографа было поставлено аккуратно и он сразу сунул Патриции бланк контракта. Не особо вчитываясь, она вписала туда что в голову взбрело и расписалась. Он забрал контракт и заявил, что через несколько часов он будет ее снимать, пусть приготовится.
В огромной светлой столовой стояло десятка два столов, застеленных чистыми белыми простынями — видно здесь бывало и много людей сразу. Пожилая женщина принесла обед, фотограф и шофер уселись за ближайший столик. Патриция от еды отказалась, хотя со вчерашнего вечера ничего не ела.
Прямо в столовую выходила широкая распахнутая настежь дверь гримерной. Патриция, стоя у дверей на улицу, наблюдала, как белокурая Айменга небрежно сбросила с себя белые одежды и села в кресло перед огромным зеркалом. Туалетный столик у зеркала был заставлен великим множеством разных флакончиков и тюбиков. Та же самая женщина, что принесла обед фотографу, подошла теперь к блондинке и принялась ловко массировать ее стройное, пышное тело.
Не отрываясь от еды, фотограф посмотрел на стоящую в вольготной позе Патрицию.
— А если я останусь здесь пожить… Ты не возражаешь? — спросила она фотографа. — Том уехал, я без денег…
— Как хочешь, дорогая, — поднял голову от тарелки фотограф. — Жизнь тяжелая штука. Я не возражаю.
— Между прочим, — сказала обнаженная фотомодель из гримерной, — он платит только когда мы работаем. Когда не работаем, он не платит.
— За то что ты делаешь, — сказал ей фотограф, — тебе нужно переплачивать.
— Спасибо, — иронично ответила та.
Фотограф посмотрел на Патрицию.
— Кстати, иди подготовься к съемкам, — сказал он. — Мадам Николас поможет тебе.
Патриция пожала плечами и отправилась в гримерную.
Женщина возилась над телом белокурой Айменги, натирая ее каким-то пахучим кремом. Заметив Патрицию, гримерша бросила на девушку быстрый взгляд:
— Раздевайся, — и кивнула на кресло перед другим столиком с зеркалом.
Патриция скинула одежду и сложила ее аккуратно. Уселась в кресло, заложив ногу на ногу и с интересом стала наблюдать за умело работающей женщиной.
Пожилая массажистка закончила натирать Айменгу, сказала, чтобы остальное блондинка доделала сама и повернулась к Патриции. Айменга развернула кресло на шарнире в сторону зеркала и стала расчесывать свои длинные красивые волосы.
Массажистка профессионально осмотрела Патрицию.
— Встань, — попросила она.
Патриция встала и опустила руки вдоль тела. Массажистка поманила ее к себе, Патриция сделала несколько шагов к центру помещения. Женщина оценивающе обошла ее вокруг, внимательно всматриваясь чуть ли не в каждую складку, каждую линию молодого, спортивного тела новой фотомодели.
В дверях показался фотограф, встал, прислонившись к стене, сложил руки на груди и смотрел внимательно на обнаженное тело Патриции, прокручивая в голове варианты поз, ракурсов и антуража.
