Сейчас, по идее, заставят звонить. И что я должен сказать? Вальд, плати? Но я бы на месте Вальда не стал платить, а устроил бы разборку. Впрочем, какую разборку, если он не знает о звонке? Может, как раз сейчас ему и звонят? Уж наверно он мне намекнет, звонили ему или нет. А если не звонили? Нужно ли вообще вспоминать о звонке? Разве можно вообразить, чтобы человека запихивали в багажник, не пытаясь вначале получить свое по-хорошему? Я не должен звонить… то есть, позвонят-то они, а я не должен разговаривать с Вальдом; должен требовать встречи с их главными…
Видимо, они хотят, чтобы Вальд встречался с их главными, догадался Филипп; я лишь доказательство серьезности намерений. Ну конечно: позвонили, предупредили… я их не принял всерьез… теперь давай-ка, Вальдемар Эдуардович, обсудим вопросик. Но это же долго. Что — все время так и буду здесь сидеть?
Вряд ли время в таких случаях на похитителей. Если с другого боку… откуда взялся новый шофер? Так просто, что ли, взять и сменить шофера? Неужели не было более легкого способа меня украсть? Ерунда. А что, если они и не хотели более легкого? Смотри, *ов, что мы можем. Мы можем все! Мы уже внедрили своих людей в твою фирму. Зря, зря ты не поверил старшему хакеру! он и впрямь увидел нечто, над чем тебе стоило бы задуматься. Думай быстрее, *ов, объясняй своему партнеру, что мы не хухры-мухры, что собрались не шутки шутить.
Ну и ладно. И буду сидеть. Подумаешь, холодно. Небось герои-комсомольцы не то терпели. Да что комсомольцы… вон сколько народу в чеченском плену… Во всяком случае, холод бодрит. И это лучше, чем паяльная лампа… или просто паяльник… или даже утюг… Правильно я понимаю — если меня увезли, значит, Зайка уже как бы избавлена? Вот бы знать! Вот бы знать…
* * *
— Вальд, привет. Это я, Аня.
— Вот удивительно. Я как раз тебя набирал.
— А интересно, зачем?
— А ты зачем?
— Но я же первая спросила.
— Зато ты же и позвонила; если бы я не сказал тебе, что я тебя набирал, ты бы просто изложила мне дело.
— Хитрый ты. Дело!.. Банальные заботы скандальной жены. Или, если хочешь, ревнивой… я просто хотела удостовериться, что мой благоверный в порядке… поскольку его сотовый молчит.
— Ну да, — сказал Вальд, соображая. — Что ты имеешь в виду под словом «в порядке»?
— Если он в объятиях какой-нибудь утешительницы, ты все равно мне не скажешь, верно?
— Это удар ниже пояса.
— Неужели? Обычный риторический вопрос… Могу я сказать ему пару слов?
— По-моему, он невменяем, — соврал Вальд. — Давай лучше я скажу тебе, зачем звонил.
— Ну?
— Хотел вас помирить. Произошло недоразумение.
— Это уж точно.
— Видишь ли…
— Не надо, Вальд. Ты поможешь мне погрузить его в машину?
— В смысле?
— Я хочу его забрать.
— Ну, это уж ни в какие ворота…
— Я поверила, что произошло недоразумение. Ты же этого хотел? Я ощущаю себя виноватой. Отдаю должное твоему такту и так далее… но пусть он завтра проснется в любимой спаленке, и я подам ему кофе вместе с таблеткой, снимающей похмельный синдром.
— А если он в объятиях утешительницы?
— Тогда я бы вытащила его из этих объятий.
— М-да, — сказал Вальд. — Наверно, я должен сказать тебе правду.
— Настоящую?
— Ну да. Дело в том, что его у меня нет.
Ана помолчала.
— Где же он?
— Я думал, дома.
— Его нет.
— Я это понял.
— Вальд, — голос Аны сделался тревожен, — что происходит… кто-нибудь мне может объяснить?
— Как я понимаю, вы поругались… и он куда-то закатился с горя — понятия не имею, куда.
— С ним ничего не могло случиться?
Вальд задумался. На память ему пришли две рожи в «Империале». Если так, то… при чем здесь Фил? Но ведь рожи смотрели на Фила тоже.
— Не знаю, — сказал он наконец. — Во всяком случае, по моргам звонить преждевременно.
— Откуда ты это знаешь?
— Просто мы уже долго живем на свете, — рассудил Вальд, — и никто еще ни разу не умирал.
— Не смешно.
— Давай-ка я сделаю пару звонков. Будешь дома?
— Ага.
— Я перезвоню.
— Вальд!
— Ну?
— Обязательно, ладно?
— Да, да.
Он повесил трубку и стал соображать. Какие пару звонков? Кому? Может, Эскуратов знает что-нибудь? Кажется, Фил к нему собирался… Да: взял «газель». Ну-ка… Занято. А так? Хм. Подождем.
Он услышал трель своей сотовой трубки.
— Да?
— Вальдемар Эдуардович?
— Да, да.
— Вы сейчас случайно не дома?
— Кто это?
— Не хотелось бы по сотовому.
— Черт! Я дома.
Зазвонил телефон.
— Вальдемар Эдуардович, это опять я.
— Кто «я»?
— Иван Иваныч. Разве г-н *ов вам не говорил?
— Нет.
— Странно. Ну что ж… Тогда придется вас соединить с г-ном *овым.
— Эй! — В трубке послышалась стандартная электронная музыка. Затем музыка оборвалась, и послышалась какая-то возня. Отдаленный голос сказал: «Говорите». Другой голос: «Что говорить?» — «Все равно что, лишь бы он понял, что это вы». — «Разве вы в таких случаях не даете инструкций?» Вальд узнал голос Фила. «Мы даем по голове… когда выебываются». — «Можно по печени», — сказал еще один голос. «Можно», — согласился тот. — Алло, алло! — неожиданно громко крикнул Фил в трубку. — Вальд?
— Да.
— Меня… в общем…
— Я уже понял. Ты как?
— Лицо вроде цело… Здесь нехватает зеркала.
— Ясно. Что хотят?
— Не знаю. Вообще-то… если это рекуррентно…
Голос пресекся. «Хватит», — распорядился кто-то издалека, и мутная звуковая картина исчезла. В трубке раздался короткий одинокий гудок.
— Эй, — позвал Вальд, — как вас там!
— Иван Иваныч. Я на линии. Жаль, что Филипп Эдуардович не успел вам рассказать… придется, видно, повторить все сначала. Не возражаете, если я вкратце? Получая подряд «Цельного Бензина», вы кое-кого обидели; теперь надо платить.
— Никого мы не обижали, — сказал Вальд.
— Вот и Филипп Эдуардович заявил мне то же самое… а сейчас он сидит в каком-нибудь темном подвале — я сам не видел, могу лишь предполагать… и, наверно, уже не стал бы заявлять так огульно. А знаете, почему он сидит?
— Почему?
— Потому что он даже не спросил меня о сумме.
— Вы хотите сказать, — уточнил Вальд, — что если я не спрошу вас о сумме, то меня тоже посадят в подвал?
— Просто он не принял мой звонок всерьез; решил, видно, что его кто-то разыгрывает… Вы в более выгодном положении — одной гипотезой меньше.
— Да, но… поскольку все сказанное для меня новость… я тоже должен кое-что выяснить.
— Бесспорно, Вальдемар Эдуардович; я очень вас понимаю. Только выясняйте не слишком долго, пожалуйста: во-первых, Филипп Эдуардович может простудиться, а во-вторых, если в течение суток вы тоже не спросите о сумме, то первый из пальцев Филиппа Эдуардовича будет отправлен его жене.
