Снова все осветилось вспышками камер.
– В прошлом году в результате нападения террористов на Центральную больницу Крита, трагически погибли прекрасные люди. Семья Димитриу, застигнутая собственной семейной трагедией, помогла устранить угрозу, – Джозеф грустно мне улыбнулся, и я кивнул ему продолжать. – Отец этого человека, покойный Эцио Димитриу, был моим другом и опорой этой семьи. Благодаря их пожертвованиям наш остров развивается, становясь все более процветающим и успешным. П... – он бросил на меня еще один взгляд, и я снова кивнул. – После недавней кончины естественно почившего Эцио – что семья Димитриу хотела сохранить в тайне, чтобы не создавать огласку их горю, но больше замалчивать не в состоянии – мы снова столкнулись с нападением террористов. Среди них есть те, кто считает усилия по поддержке нашего Крита чем-то разрушительным и потому решили ударить в трудную для них минуту. Прошлой ночью и состоялся их преступный акт. Но они ошибаются. Наш народ и Димитриу не так-то просто сломить. Мы будем бороться за мир и безопасность.
Джозеф отошел от трибуны и жестом пригласил меня занять его место. Я сохранял на лице холодное и бесстрастное выражение. Всякий раз, когда я встречался взглядом с каким-либо репортером, они съеживались и отводили глаза.
– Моя семья – гордые владельцы отеля «Pérasma». Прошлой ночью наши ворота штурмовали, решив разрушить то, что мы построили, – штурмовали люди, которым отдал приказ мой брат. – Поскольку мы очень серьезно относимся к нашей безопасности, никто из наших гостей не пострадал и даже не видел, как проходила атака. Однако мы потеряли нескольких хороших людей, защищавших гостей отеля.
Снова вспышки, и репортеры наперебой выкрикивали просьбы назвать их имена.
Я поднял руку, заставив всех замолчать.
– Их всех нанимала моя семья. И они отлично справлялись с работой. Однако теперь нам необходимо, чтобы вы выполнили свою.
Я уловил, как в другом конце зала мелькнуло белое платье, указывая на то, что Талия уже здесь. Она сжимала в руке мягкое розовое одеяльце, а в другой – фотографию Зои в рамке. Бэзил проводил мою жену мимо любопытных зевак и вместе с ней поднялся на трибуну. Я притянул ее ближе, чтобы встать у микрофона вдвоем.
– Я закрытый человек, – произнес я твердым, как сталь, голосом. – И не афиширую свою личную жизнь. Из-за моего влияния в Греции люди считают, что могут использовать мою семью против меня, как слабость, – я склонился, вдыхая аромат волос Талии, прежде чем поцеловать ее в макушку, чем заработал еще больше вспышек. Спустя мгновение я снова развернулся к толпе, сосредоточив на репортерах все свое внимание. – В прошлом году, на закрытой церемонии только для нас двоих, я женился на любимой женщине. Но ее украли у меня, – люди стали спрашивать, кто это сделал, но я их проигнорировал. Все в Подземном мире теперь знали, что это был Арис, остальное было неважно. – Когда я, наконец, нашел ее, она принесла домой принцессу империи Димитриу. Моя храбрая, не потерявшая веру жена пережила зверства плена и там же родила нашу дочь, а потом нашла в себе силы вернуться ко мне.
Талия начала плакать, отчего репортеры буквально взбесились.
– Прошлой ночью, когда мы всеми силами старались защитить наших гостей, террористы прокрались в мой дом и забрали мою дочь.
Люди стали перекрикивать друг друга, охать от ужаса и требовать ответов.
– Она... – я замолк и тяжело сглотнул. – Моя жена, Талия, расскажет вам о ней.
Она шмыгнула носом и чуть отстранилась.
– Нашу маленькую девочку, Зои, похитили, – Талия задрожала, прижав к себе одеяльце, и показала фотографию толпе. – Она милая, любопытная и улыбчивая, а еще... – ее душили рыдания. – Боже мой, я просто хочу снова обнять ее.
Я собственническим жестом погладил Талию по волосам, осмотрев каждую камеру в зале и посылая мысленный приказ. Найти мою дочь, черт бы их побрал, и доставить мне живой.
– Я умоляю вас, – выдохнула Талия. – Если кто-нибудь что-то знает, пожалуйста, помогите нам. Нам нужно вернуть ее. Она не заслуживает такой участи.
– Наш уважаемый министр безопасности создал колл-центр, чтобы принимать любые ваши звонки. Все сообщения, которые помогут нам найти дочь, будут щедро вознаграждены, – сказал я в микрофон. Это было для обычных и простых людей. Они будут искать, потому что именно так поступали хорошие люди, были у них деньги или же нет. Потому что хотели воссоединить ребенка с семьей.
Но мне нужно было привлечь внимание и плохих парней.
– Пятьдесят миллионов евро тому, кто вернет ее.
В зале начался хаос.
– В последний раз ее видели с Арисом Димитриу и Селеной Винсент, – толпа снова ахнула. Я дал им описание их внешности, намеренно опуская тот факт, что Арис был моим братом. Все итак это знали. Не было нужды произносить это вслух. Все хоть как-то связанные с моим миром увидят в этом только одно: Арис Димитриу для меня мертв.
– Двадцать четыре часа. Если ее обнаружат за этот срок, я дополнительно вознагражу нашедшего так, как сочту нужным, – это означает, что они получат услугу Димитриу, что было бесценно. – Спасибо вам всем за помощь.
Толпа сходила с ума, наперебой выкрикивая вопросы, и потребовалось семь моих людей, чтобы мы смогли выйти, не расталкивая репортеров. Как только мы оказались в безопасности моего кабинета, я кивнул Адриану, чтобы он освободил вестибюль от прессы, и попросил его информировать меня о любых новостях. Как только дверь позади него закрылась, я запер ее и заключил свою эмоциональную жену в объятия.
– Ты молодец, – пробормотал я, уткнувшись ей в волосы. – Нам понадобиться любая помощь, чтобы найти Зои.
– Я скучаю по ней, – всхлипнула Талия.
– Я тоже, moró mou.
Она подняла голову и посмотрела на меня красными глазами, припухшими от слез.
– Теперь твои враги все знают. Что твой отец мертв. Что ты женился. И что у тебя есть Зои. И про предательство Ариса. Ты раскрыл все карты, Костас.
Я нежно провел ладонью по ее ушибленной щеке, а потом погладил по волосам.
– Это единственный способ вернуть ее. И мы обязательно получим назад свою дочь.
– А что если кто-то обидит ее, чтобы отомстить тебе? – прошептала она, по ее щеке скатилась крупная слеза.
Я коснулся губами влажной кожи на щеке и прикрыл глаза.
– Мы должны верить, что деньги сыграют свою роль. Единственный, кто ставит месть выше денег – это Арис. Жители Крита и все подонки, которые хорошо знакомы с семьей Димитриу, сейчас будут искать нашу малышку. Мы не сможем сами узнать, куда делся Арис, а на то, чтобы перевернуть каждый камень на острове уйдет драгоценное время, которого у нас нет. Нам сейчас нужно позволить сделать людям то, что мы не в силах. Мы должны надеяться, что это сработает.
– А что если нет?
– Это наш единственный выход, Талия.
– Мне страшно.
– Я знаю, – выдохнул я вблизи ее мягких губ. – Я делаю все, на что только способен.
– Я вижу. И еще сильнее люблю тебя за это.
Талия яростно прижалась к моим губам и простонала мне прямо в рот. Такой поцелуй застал меня врасплох, особенно, когда жена стала лихорадочно стягивать мой пиджак и сбросила его на пол, а потом дернула ремень. Член, всегда готовый поиграть с его любимой киской, тут же напрягся. На головке выступило предсемя, а в груди поселилось единственное желание: заполнить собой свою жену. Вытащив мой член, Талия опустилась на колени.
– Талия, – пробормотал я, запустив руку ей в волосы и в любую секунду готовый потянуть ее вверх. Но ненадолго замер, любуясь тем, как она была прекрасна.
Ее голубые глаза выдавали напряжение и даже чуть потемнели от желания, когда язык Талии показался между пухлых губ и коснулся влажной головки. Я зашипел сквозь стиснутые зубы, любуясь королевой ангелов, склонившейся перед своим темным королем. Талия игриво толкнулась горячим языком в щель на головке, выражение ее лица было в равной степени возбужденным и насмешливым. Я мог бы немедленно поднять ее на ноги и приняться трахать до потери сознания, но был будто загипнотизирован ее хитрым взглядом и прекрасными губами, окрашенными в цвет граната после завтрака. Талия скользнула ртом по головке, а я зарычал и прикрыл глаза, ошеломленный охватившим меня блаженством. Талия скользила вверх-вниз по моему члену с каким-то отчаянием, будто хотела полностью заглотить его. Когда ее зубы царапнули чувствительную плоть на очередной попытке жены протолкнуть член глубже в горло, потребность сию же секунду пронзить ее влагалище переполнила меня полностью.
