16
Дальше диалог покатился уже нормально. И Ленка вела себя прилично — ну, если не считать её размалёванного вида, конечно, — и родители не смущались, и Сашка почти не дурачился, отвечал спокойно и честно.
Что жить будем у него, что свадьбу хотим скромную, что он меня всем обеспечит, и если я захочу уйти с работы — пожалуйста…
На этом моменте я даже закашлялась. Конечно, Лебедев это для красного словца сказал, но всё же… Я ведь говорила родителям, как хочу перебраться на внештатный режим, меня останавливало только одно: деньги. Чтобы заработать на внештатном редактировании более-менее приличную сумму, нужно пахать день и ночь. А мне была нужна эта приличная сумма, иначе на ипотеку не накопить.
И как я буду потом оправдываться, почему не ухожу от Шульца и продолжаю горбатиться в офисе? Ох…
Хотя и не это наша самая большая с Сашкой проблема. Мы с ним оба, увлечённые своими планами, забыли о планах родителей. Планах на внуков…
И что я буду говорить спустя год? Два? Три?.. Что?!
В общем, к тому моменту, когда Сашка засобирался домой, меня уже вовсю прошибал холодный пот. И Лебедев это почувствовал.
— Я, пожалуй, украду у вас Стаську, — заявил он совершенно внаглую моим родителям, — я на машине сегодня, покатаю её по ночной Москве, развею предсвадебный мандраж. Да, Стась?
Я обречённо кивнула. Понятно, Сашка хочет узнать, что со мной творится. И пусть узнаёт. Успокоить меня сейчас всё равно только он один и может…
Родители даже возражать не пытались. А вот Ленка вдруг брякнула, когда мы уже почти вышли на лестничную площадку:
— Саш, а что ты нашёл в Стасе?
И прозвучало у неё это почему-то совсем не обидно. Совсем не так, как в тот вечер.
И Лебедев ответил легко, совершенно не задумавшись:
— Родственную душу.
Взял меня за руку и вывел из квартиры.
.
— Ну, и что с тобой такое? — спросил Сашка, когда мы сели в машину. На заднее сиденье. Видимо, так Лебедеву было удобнее разговаривать.
Вечер начинал переходить в ночь, горели фонари, и на улице было приятно, свежо. Совсем не хотелось возвращаться обратно в квартиру… Особенно к Ленке. Замучает же вопросами.
— Я кое-что вспомнила, Саш.
— Что? — спросил друг, взял меня за руку и начал поглаживать ладонь.
Приятно…
— Про беременность.
Сашкин взгляд стал очень удивлённым.
— Про какую такую беременность?
— Обычную. Которую от нас с тобой ждут.
Он фыркнул.
— Ну, от меня вряд ли дождутся. У меня органов таких нет, которые беременеют.
— Саш! Я серьёзно.
— А я, что ли, нет? — возмутился он, и добился своего: я рассмеялась. — Стась, да чего ты переживаешь? Мало ли, кто чего ждёт. Некоторые вон конца света ждут не дождутся. Подумаешь! Скажем, что хотим пожить для себя… — Я охнула от неожиданности: Сашка притянул меня ближе, обнял обеими руками и начал поглаживать по спине. — … Насладиться друг другом…
— Чего? — переспросила я глупо, пытаясь удержаться в сознании. Приятно-то как!
— Насладиться друг другом, — продолжил Сашка тихим и проникновенным голосом. — Что ты так удивлённо смотришь, Стась? Ты никогда не наслаждалась другим человеком? Когда хочется быть вместе, наедине, смотреть, слушать, ласкать… погружаться в нежное тело…
— Погружаться это не про меня, — старательно съязвила я, чуть вздрагивая от прикосновений Лебедева к своей спине. — Я не подводная лодка.
Сашка засмеялся.
— Да, это верно. Но мысль ты уловила. Ничего в этом нет такого страшного, Стась. В желании пожить для себя хотя бы пару лет.
Лебедев вдруг поднял руку и вытащил из моих волос заколку, которая закрепляла их на затылке, чтобы не мешались. Я даже охнуть не успела, как оказалась с распущенными волосами, а Сашка, отложив заколку на сиденье рядом с нами, запустил в них всю пятерню.
— Ты что делаешь?
— Расслабься, Стась, — ответил он непринуждённо, и я сразу напряглась.
— Каждый раз, когда ты так говоришь, происходит что-то неожиданное.
Лебедев хмыкнул и запустил ладонь глубже. Обхватил мой затылок и начал его массировать.
— Ничего такого, Стась. Мне просто показалось, что ты уже устала ходить с этой причёской.
Я не ответила. Сашка так приятно разминал мне затылок и шею, что я почти растеклась по сиденью лужицей.
— М-м-м… — простонала я, закатывая глаза, и услышала его смешок возле своего уха.
— Шея и плечи — эпицентр твоего напряжения, Стась. Я всегда замечал, как ты их напрягаешь. Расслабься.
Тёплые губы коснулись щеки.
— Поедем ко мне. Сегодня у меня переночуешь, — шепнул Лебедев, и я от неожиданности распахнула глаза.
— Что?! Саш…
