Поморщился.
В том, что братья времени не теряли и сегодня караулили мою женщину по подворотням - не сомневаюсь. Я и сам поступил бы так же, ведь счет, как на бомбе, идет на минуты.
Только я не мог.
После вчерашней стычки дома у Севастина пришлось ехать в клинику. Я всего лишь разнимал братьев. Понятия не имею, кто из них врезал мне.
Но ребро все равно сломано.
Прописан гребаный постельный режим.
И это засада.
- Из-за вас у меня серьезные проблемы с мужем, - продолжает Стрелецкая. - Из-за тебя мы поселились в этом проклятом коттедже, в этом ужасном поселке, - она сложила руки на груди и пытается выглядеть строгой, лоб собрала складками и подбирает слова. - На каком языке до вас всех донести - хочу, чтобы вы отвалили.
- Попробуй на греческом, - усмехнулся и оперся ладонью на капот.
Черт, как стоять тяжело. Я из клиники ради нее сбежал и услышать ожидал вовсе не это. Знаю - врет. Не может она так думать, ничего она не забыла, взгляд ее вижу, и его ни с чем не спутать, ведь я сам смотрю так же - жадно, каждую черточку в ней изучаю.
Она до сих пор меня любит. А муж - это временно.
Я знаю.
- У меня сын, и мне все это не нужно, - она сощурилась, пытаясь сквозь стекло различить Гришу, что обосновался у меня в салоне. - Я сегодня видела новости. Обстреляли Ареса, прямо в центре города. Вы трое только вид делаете, что изменились. На самом же деле - продолжаете заниматься своими грязными делами. И мне по барабану, ясно? Но не впутывайте меня и сына.
- Я к этому отношения не имею, - заверил и незаметно нащупал в кармане пиджака пузырек с обезболивающими. Выжрал сегодня почти всю упаковку, но чертова боль не унимается, если будем стоять здесь - позорно упаду прямо у нее на глазах. Под ноги ей. - Это Севастиан причастен к обстрелу, - безжалостно сдал младшего брата.
Да плевать. Все средства хороши в любви. Нахрена мне его покрывать и оставлять этим двоим какие-то шансы?
Я борюсь за себя и за нее. И за Гришу.
- У Севы и Ареса недопонимание, - улыбнулся и выщелкнул в рот капсулу. Поморщился от горечи, что сразу разлилась по языку и проглотил таблетку. - Лично я давно завязал с оружием. Со мной ты и Гриша будете в безопасности, клянусь. Садись в машину, - заметил, как она дрожит.
Ветер теплый, но меня самого морозит. От таблеток в голове сгустился туман, рулить я, пожалуй, не смогу.
- Хочешь, сама поведешь? - предложил. - Если боишься, что я вас завезу в свое логово и запру там - садись за руль сама, Рита. Рит?
Она закусила губу, думает.
В кармане пиджака разрывается музыкой мой телефон, мы оба на эту назойливую пищалку не обращаем внимания.
Хотя, этого звонка я жду с обеда. Мне надо ответить. Арес нарушил наш договор и не одному Севастиану это не понравилось. Мне тоже.
В жизни Ареса уже начинается пизд*ц, и я сам сегодня приложил к этому руку.
Ответить надо.
Только сейчас болт я клал на войнушку с братьями, с трудом держусь на ногах и глаз не отрываю от Риты. Если выбирать между любовью и местью - я всегда выберу первое. Любовь - чувство светлое, оно любые раны залечит, в сильный шторм выстоит, от пули закроет.
Спасет от любой херни.
- Поехали, - повторил настойчиво. - Куда вы собрались?
- К папе в гости, - наконец, ответила она, когда музыка в моем кармане смолкла. Рита потопталась на месте, суетливо поправила сползшую с плеча лямку белоснежного комбинезона и кивнула. - Ладно. Но я поведу. И как только мы приедем к папе - ты сразу уберешься оттуда. Не останешься на ужин, не напросишься ночевать.
- Добро, - улыбнулся и усилием отлип от машины.
Главное - она согласилась. А дальше мы разберемся, кто останется ночевать, а кто нет.
- Мама, смотри! - в открытое окно высунулись детские ручки. Гриша сжимает какой-то предмет, в темноте вижу очертания черного...сын в восторге выкрикнул. - Тяжелый! Настоящий!
- Что там у тебя? - Стрелецкая с любопытством приблизилась к окну.
А меня пот прошиб, когда я понял, что именно Гриша держит в руках. Я, идиот, думал, что плохо мне из-за сломанного ребра.
Бл*ть.
- Отойди, - с силой дернул за руку Риту и неловко выступил вперед. - Григорий...
- Настоящий пистолет, - захлебывается Гриша. Вертит в ручках мою пушку и улыбается во весь рот. - Мама, я хочу стрелять!
Она замерла, словно ее ударили, когда она этого не ждала. Ощутил, как по ее руке дрожь пробежала, будто от тока, как тонкие пальцы вмиг стали ледяными.
- Гриша, положи немедленно, - деревянным голосом потребовала Рита.
- Григорий, дай это мне, - потянулся к пистолету. - У меня там еще есть, в багажнике. Другие. Круче, чем этот. Будешь смотреть?
- Да!
Вытянул оружие из маленьких пальчиков и понял, что совсем не дышал, страх с головой накрыл, холодный и липкий, под ним отступила даже боль в ребрах.
Я придурок. Сраный говнюк. У меня крыша съехала от таблеток, мне лоботомия нужна. Как я мог забыть про пистолет?
Мои мысли озвучила Рита. Она выхватила пушку и рванула меня за пиджак, потащила от машины в тень деревьев и выкрикнула:
- В безопасности мы с тобой, говоришь? У Севы и Ареса недопонимание, а ты хороший?! С оружием давно завязал?! Ты моего сына в эту машину посадил, ты больной? Господи! Господи, какие же вы все...скоты и сволочи, вам же ничего не важно, кроме вас самих! - она ткнула дулом мне в ребра.
Не упал лишь потому, что боль разлетелась по всему телу, словно мне сразу, в руки и ноги острые крюки впиваются, чтобы потом кто-то свыше за ниточки меня подвешал, как марионетку.
- Не смей, не смей больше к нам подходить, ты понял, Тим? - она в сердцах швырнула пистолет мне под ноги. - Иначе - клянусь! Я тебя сама убью.
Она оттолкнула меня с дороги, подбежала к машине. Забрала из салона сына и с ним на руках быстрым шагом рванула к шлагбауму. Фары осветили ее фигурку, такую хрупкую, в белом комбинезоне.
А я остался стоять на обочине, в тени дерева. И понял одно:
Она не шутит, пойду сейчас за ней - и Стрелецкая свою фамилию оправдает.
Застрелит меня.
Глава 35
Глава 35
РИТА
- Впустишь? - спросила, когда папа открыл дверь.
Он тут же посторонился с дороги, рассеянно поправил на шее очередной платок - наверняка, подарок Гелы.
Он снова в яркой, молодежной рубашке. От аккуратной бородки даже на расстоянии пахнет терпкими духами.
И я все это отмечаю машинально, словно не здесь нахожусь, словно мне сон снится, очень странный, из которого я вот уже семь лет столько ночей подряд не могу выбраться.
Подонок Тим.
Злость на Северского гнала меня до дома отца, будто кто-то сзади стоял и стегал меня по спине кнутом.
Он точно больной. Как, вообще, можно было додуматься оставить в машине оружие без присмотра и позвать туда моего сына? Чего он добивался? Где его мозги?
- Рита, дочка, - папа захлопнул дверь и потянулся, осторожно забрал у меня из рук Гришу. - Здрасьте, - сказал он ласково, с любовью глядя на внука. - Почему такой большой и у мамы на ручках? Маме тяжело.
- Я хотел сам идти, - Гриша насупился.
Сын считает себя взрослым. И не любит, когда я обращаюсь с ним, как с младенцем, на руках его таскаю или тискаю при Диме. Дима вечно укоряет, что я не права, что у нас парень, а не девчонка и мне так себя вести нельзя.
"Маргарита, может, ты розовый бант ему купишь?" - мысленно передразнила Диму и вздохнула.
- Ты один? - спросила у папы и скинула каблуки с уставших ног. Взглянула на домашние туфли Гелы, украшенные черными помпонами.
- Гела в ресторане, отец Лидии пригласил. Пойдем, пойдем, Григорий. Голодные? - папа повел Гришу по коридору, болтая на ходу. - Отец Лидии сегодня прилетел. Приглашал нас к семи часам. Похоже, дело касается свадьбы. Давно пора.
Ощутила болезненный укол в грудь и поморщилась.
Свадьба.
