— Тебе не нужно помогать мне, — прохрипел Рекош. — Скоро я позабочусь о себе сам.
С тихим щебетанием Кетан снял свою сумку и, перекинув ее через плечо, поставил на землю между передними ногами. Он открыл ее и порылся внутри в поисках бурдюка с водой и какой-нибудь ткани.
Слегка повернув голову, Рекош наблюдал за руками Кетана.
— Ты должен быть с ней. Ты должен ухаживать за ней.
— Я ничего так не хочу, — Кетан сложил кусок шелка и полил его водой. — Но я также хочу крови. Я хочу мести.
Просыпайся скорее, моя сердечная нить. Только ты можешь успокоить мою ярость.
Рекош снова посмотрел вперед.
— Огненной лозы больше нет. Мы свершили нашу месть.
Кетан использовал ткань, чтобы вытереть кровь с предплечья Рекоша. Шкура Рекоша натянулась, но он больше не подавал никаких признаков боли или дискомфорта.
— Ты не хуже меня знаешь, что этого недостаточно. Это не может насытить зверей, которые пробудились в нашей сердцевине, — сказал Кетан.
Жвалы Рекоша опустились, и он опустил голову вместе с ними.
— Нити и слова. Таков был мой мир, Кетан. Если бы не эта проклятая война, что бы я знал о зверях и жажде крови?
— Достаточно, чтобы знать, что я говорю правду. Когда-то мой мир был таким же, как твой.
Рекоша охватила тишина. Пока Кетан промывал его раны, он оставался неподвижным, за исключением нескольких беспорядочных подергиваний жвал. Когда он, наконец, заговорил снова, его голос был низким и хриплым.
— Ты доверился мне, Кетан, и твоей паре причинили вред под моей защитой.
Гнев клокотал в груди Кетана, горький и густой, как грязь.
— Неважно, как яростно мы боремся, Рекош, неважно, насколько пристально мы наблюдаем, мы не можем защитить от любого вреда. Огненные лозы не так-то просто обнаружить, даже для меня и Телока. Ты действовал достаточно быстро, чтобы спасти их. Это все, что имеет значение.
— Если бы не твоя Айви, мы бы уже сейчас ткали саван смерти. Одна из этих лоз схватила бы Ахмью за горло, но Айви утащила ее вниз как раз перед тем, как плеть смогла дотянуться, — Рекош вздрогнул, и в груди у него раздалось неровное жужжание.
Переполнявшая сердца Кетана гордость боролась с яростью и беспокойством. Он гордился быстрой реакцией своей женщины, ее самоотверженностью в попытке спасти Ахмью, несмотря на опасность для ее собственной жизни, но он предпочел бы, чтобы она никогда не попадала в такую ситуацию.
— Мне жаль, Кетан, — сказал Рекош.
Наклонив голову, Кетан по-новому взглянул на своего друга. То, как Рекош говорил, как он действовал после встречи с огненной лозой, было на него непохоже. В глубине души Рекош всегда обладал огнем, но он контролировал его — он управлялся с ним так же деликатно и точно, как с иглой. Видеть, как он подавлен, было поразительно.
За его поведением стояло нечто большее, чем простое чувство вины. И покровительство Рекоша по отношению к Ахмье.… Это тоже было не просто так.
Но сейчас не время размышлять о таких вещах. Мрачные мысли только усугубили бы темные времена.
Кетан снова защебетал, снимая липкий шелк со своих фильер.
— Если ты хочешь извиниться, Рекош, есть несколько других, гораздо более достойных этого, чем я.
Рекош хрюкнул; звук перешел в долгую, недовольную трель.
— Увидь в этом хорошее, мой друг, — сказал Кетан. — Это даст тебе повод заняться твоим любимым делом — поговорить.
Рекош защебетал, и его жвалы слегка дернулись вверх.
— И это станет еще слаще, потому что ты будешь вынужден повторять на человеческом языке каждое слово, которое я произнесу.
Кетан фыркнул и прижал комок шелка к одной из ран Рекоша немного сильнее, чем необходимо, добившись от ткача низкого шипения.
ГЛАВА 11
Веки Айви открылись спустя, должно быть, тысячу лет, и тьма, которая окружала ее все это время, наконец рассеялась. Нахмурив брови, она уставилась на мерцающий оранжевый свет, танцующий на каменной поверхности. Она чувствовала себя… тяжелой. Это напомнило ей о том, что она испытала, когда ее погружали в стазис на Сомниуме, или о том ощущении тяжести, когда вылезаешь из бассейна после долгого заплыва, как будто тело только что вспомнило о гравитации и компенсировало это.
Поблизости в воздухе кружились разговоры, низкие и сдержанные голоса, принадлежащие как вриксам, так и людям. Их сопровождали потрескивание костра и шелест ветра в листьях. Все эти звуки были такими успокаивающими, такими знакомыми, что их могло бы быть достаточно, чтобы Айви уснула, если бы она только что не очнулась от забытья.
Она спала?
Что это растение сделало с ней? Она вспомнила боль, оцепенение, страх и успокаивающий голос Кетана…
Потом ничего.
Кетан.
По правой стороне ее тела разлилось тепло. Она заставила себя оторвать взгляд от потолка и посмотреть рядом с собой. Кетан был там, плотно прижав ноги к задней части тела, прижав ее к полу. Его таз был придвинут к Айви, а застежки лежали у нее на животе, нежно, но собственнически. Он смотрел в сторону огня, где-то слева от Айви — или, скорее, он смотрел в сторону разговаривающих там людей.
Руки Кетана были слегка согнуты назад, ладони покоились на верхних суставах ног. Один из его пальцев беспорядочно постукивал по шкуре.
В последний раз, когда она видела его, он был забрызган желтым соком виноградного монстра. Теперь он был чистым, шелковистые волосы свободно падали на плечи, их фиолетовые и белые пряди отражали свет костра.
Она подняла руку с земли и прижала ладонь к его животу.
Пальцы Кетана напряглись, и его внимание переключилось на нее, фиалковые глаза расширились и заблестели. Он произнес ее имя — это был вздох, хрипение и рычание одновременно — и склонился над ней. Одна его рука накрыла ее руку у себя на животе, в то время как другая обхватила ее лицо, проведя большим пальцем по ее щеке.
— Тебе больно, моя Найлия?
Айви пошевелилась. Только когда она пошевелила левой рукой, она почувствовала жжение, которое напомнило ей, как однажды в детстве она наступила на колючие семена сорной травы, и боль длилась несколько дней. Она несколько раз согнула руку: там, где кожа натянулась, ощущалось некоторое напряжение.
— Совсем немного, но я в порядке, — сказала она.
Очень быстро его руки обхватили ее и оторвали от земли, прижимая к груди. У Айви перехватило дыхание. Он издал трель, которая нашла отклик в ней, а затем глубоко вздохнул, несомненно, вдыхая ее аромат. Одна из его рук обхватила ее затылок, когда он прижал ее к себе, его пальцы поглаживали ее ноги и внешнюю сторону бедер. Айви провела носом по его шее и тоже вдохнула его.
— Слава Богу, — сказал Диего с облегчением в голосе.
— Как ты себя чувствуешь, Айви? — спросила Келли.
Айви повернула голову, чтобы посмотреть на остальных: это было все, что позволил ей Кетан. Его пальцы сжались, а объятия усилились. Она понимала его нежелание отпускать ее. Если бы их обстоятельства поменялись местами, Айви чувствовала бы то же самое и цеплялась бы за него так же настойчиво. Ничто не смогло бы оторвать ее.
Лейси, Келли и Уилл сидели вокруг небольшого костра, последний из которых лежал, положив голову на рюкзак. Диего сидел рядом с ними, прислонившись спиной к стене пещеры, подтянув колени и свесив с них руки. Его голова была откинута назад, глаза закрыты, а лицо немного напряжено.
Снаружи было темно — темная середина ночи, — но отблески костра проникали достаточно далеко, чтобы Айви могла разглядеть Рекоша и Телока, которые, сгорбившись, что-то делали руками. Ансет и Уркота нигде не было видно, как и Коула. Был ли он на вахте с отсутствующими вриксами?
А еще была Ахмья… Она неподвижно лежала на шелковом одеяле всего в нескольких футах от Айви и Кетана.
— Я в порядке, — нахмурившись, сказала Айви. — А… Ахмья?
— Спит, — Диего поднял голову и открыл глаза. — Она приняла в свой организм гораздо больше яда, чем ты, так что, возможно, она еще какое-то время будет в отключке, — Он поднялся на ноги и, слегка сгорбившись, направился к Айви. — Как твоя рука?
