Похоже, это действительно его забавляло, раз уж он предпочёл выбрать подобный способ доходчивого объяснения. И при этом наблюдая, как я от каждой его последующей фразы цепенею всё сильнее, не в состоянии не то что сдвинуться с места, а хотя бы просто попросить его замолчать. Или заткнуть уши руками, зажмуриться что дури и упасть на пол в истерическом припадке. Я бы давно всё это сделала, если бы меня не парализовало до такой степени, что даже вздохнуть было страшно. Думать уже вообще не получалось — в голове сплошная пустота. А тело так и вовсе едва не буквально сгорало изнутри от кипящего в жилах адреналина и не менее убойных эмоций.
Как я ещё не грохнулась в обморок, особенно после всех пережитых мною за последнее время событий.
— Но… зачем?.. Зачем вам всё это? ЗАЧЕМ Я ВАМ? — наконец-то у меня прорезался голос, хотя и пришлось пробиваться сквозь сухую «пробку» в горле.
Казалось, что моя голова вот-вот должна была лопнуть, поскольку я действительно не понимала мотивов Стаффорда. Не говоря уже о его выходке с аукционом. Все его действия, касающиеся меня (и в какой-то мере матери) выглядели какими-то абсурдными и нелогичными. И это реально сводило с ума. Когда не знаешь, что у человека на уме, и что он собирается предпринять на твой счёт в ближайшее время, тут и впрямь недолго свихнуться.
— Не слишком ли много за последний час требований и вопросов, девочка? Откровенно говоря… — он вдруг сделал ко мне несколько разделявших наш шагов, впервые перестав улыбаться и прессанув меня в этот раз далеко не равнодушным взглядом. Но и отнюдь не участливым. — Я думал ты куда сообразительней, и ты не нуждаешься в каких-то дотошных пояснениях касательно некоторых вопросов. При этом прекрасно зная, как я сам могу отреагировать на то, что способно меня разочаровать. Что же это было, милая, как не проявлением бездумного инфантилизма, либо очередной попыткой как-то меня прогнуть? Какие на самом деле ты всем этим преследовала цели? Просто уйти? Серьёзно?
Я снова перестала дышать, как только между нами не осталось практически никакого безопасного расстояния. И как только Стаффорд буквально навис над моим перепуганным до смерти лицом собственным, вбуравливаясь в мои глаза въедливым взглядом и тем самым парализуя меня уже основательно, до самого мозга костей. При этом даже не повысив ни голоса, ни как-то иначе проявляя своего недовольства. Зато я ощутила его истинное состояние в полную меру, как если бы он уже поднял на меня руку и ударил по-настоящему.
— Раз уж набралась смелости мне всё это тут предъявить, будь тогда добра, поясни мне истинные мотивы своего не вполне разумного поведения. Чтобы в дальнейшем я имел представление, как мне с тобой поступать при других подобных приступах. Или же я смею надеяться, это было в первый и последний раз? Ты просто была не в себе и не ведала, что говорила?
— Я не… — я, скорее, выдохнула, чем попыталась что-то ответить, испугавшись не на шутку, когда впервые увидела действительно тёмную сторону Стаффорда, а не то, что он когда-то показывал миру в виде привычной для всех «маски». И то, это была не вся его истинная сущность, а всего лишь небольшой фрагмент. Лишь слегка приоткрытая завеса, за которой скрывалось нечто воистину инфернальное и слишком пугающее для простого смертного.
— Что «не»? Кажется, у тебя было достаточно времени для того, чтобы не только себя накрутить, но и подготовить заранее нужные объяснения для подобных вопросов. И с чего ты вообще решила, что я обязан что-то тебе разъяснять касательно того, для чего и по каким причинам я захотел тебя оставить? За те деньги и открывающиеся перед тобой возможности, которые у тебя сегодня появились, тебе почему-то не хватило ума принять всё, как есть без лишних вопросов и, уж тем более, каких-то требований. Ты не в том положении, девочка, чтобы выдвигать мне встречные условия и демонстрировать свой неуместный норов. Всё, на что ты здесь имеешь права — это молча ждать в том месте, которое тебе для этого выделили и беспрекословно выполнять всё, что от тебя потребуют. И не делать ничего из того, что могло бы мне не понравиться или же вызвать столь нелюбимое мною чувство разочарования. Если ты не сумела додуматься до этого самостоятельно, надеюсь, теперь до тебя уже дойдет, как и положено, — точно в цель.
Я всё-таки не выдержала и опустила глаза, так как мне уже было реально нехорошо. Не хватало ни воздуха, ни прочих сил. Близость Стаффорда словно выкачивала их из меня, как и сводила медленно с ума. А я при этом ни черта не могла сделать, даже просто за что-нибудь ухватиться, чтобы не покачнуться от пугающего головокружения и не упасть.
— Надеюсь, в этот раз мы уже расставили окончательно все точки над «i», и у тебя не возникнет в дальнейшем никакого желания повторять нечто подобное снова? И не опускай глаз, пока я с тобой говорю или сам не прикажу этого сделать. Раз уж набралась смелости разыграть передо мной негодующую Валькирию, доигрывай свою роль уже до конца, если, конечно, хватит силёнок.
Я неосознанно всхлипнула, как только пальцы Рейнольда обхватили мой подбородок и настойчиво надавили снизу, заставляя поднять голову и лицо в удобное для Стаффорда положение. И снова мне пришлось столкнуться с его тёмным взглядом, от беспощадного прессинга которого у меня невольно останавливалось сердце и ещё сильнее начинали дрожать поджилки.
— Так что, Дейзи? Ты всё уяснила? Дополнительных и более доходчивых пояснений не требуется?
Не знаю, что он имел в виду под данным вопросом, но узнавать почему-то совершенно не хотелось. Как и видеть, что же на самом деле скрывалось за его поверхностной маской безупречного аристократа и не в меру искушённого циника. Мне с лихвой хватило и того, к чему я только что успела прикоснуться и практически нащупать, но так и не познать во всей его истинной красе. Хотя, едва ли кто-то даст мне этого сделать в полной мере когда-либо вообще.
— Д-да! — я снова выдохнула, практически не соображая, что делаю и говорю. Поскольку мне ещё никогда не было так страшно, и никогда раньше чья-то физическая близость не действовала на меня подобным образом — подминая под себя и буквально лишая воли.
Стаффорд чуть прищурил глаза и прошёлся по моему лицу ничего не выражающим взглядом, словно проверяя по моей мимике, насколько мой ответ соответствовал действительности.
— Надеюсь, это так. И нам не придётся в будущем возвращаться к этой теме опять.
Он вдруг отпустил меня и так же неожиданно отступил обратно в сторону стола, разворачиваясь ненадолго на ходу и тем самым демонстрируя, что свой воспитательный процесс он уже закончил. Я моментально и снова неосознанно обхватила себя за предплечья в запоздалом жесте прикрыться и хоть как-то себя защитить, едва не осев на пол от резкой слабости в коленках. Но каким-то чудом всё же выстояла, всё ещё не веря ни в происходящее, ни в то, к чему сама же себя подвела.
— Так… для чего же вы… меня позвали сюда? — кажется, данный вопрос задала вовсе не я, а кто-то со стороны. Причём моим чуть дрожащим голосом.
— Чтобы сообщить про операцию для твоей матери.
Наверное, самое худшее в этой встрече был не тот момент, когда Стаффорд прессовал меня своей близостью и взглядом, будто собирался размазать меня по паркету. А то, как он повёл себя в дальнейшем, не имея больше никаких причин смотреть на меня и переключаясь вниманием на что угодно, только не на мою оцепеневшую в нескольких от него ярдах фигурку. И сейчас он мне всячески это демонстрировал, когда протягивал естественным жестом руку к столешнице, подхватывая с неё монолитный, будто сделанный из цельного куска агата или чёрного хрусталя айфон.
— Что именно… сообщить?
— Что у неё через несколько минут начнётся операция, и ей пересадят донорскую почку. Я даже было собирался тебя отпустить на несколько часов в больницу, но после того, что ты мне тут устроила, передумал. Проведёшь весь остаток дня в своей новой комнате, из которой выходить тебе сегодня воспрещается. Зато у тебя появится ещё немного времени на то, чтобы как можно основательней обдумать своё недавнее поведение с выходкой и проанализировать все свои последние ошибки.
