— Если честно… — тихо говорю я, — я чувствую себя немного неловко. Нет, всё прекрасно, просто я…
Он поднимает указательный палец и чуть качает головой.
— Не нужно ничего говорить. Просто садись рядом, — он кивает на соседнее кресло.
— Хорошо, — кивнув, говорю я, и слегка поджав от волнения губы, прохожу к креслу и опускаюсь в него.
Расслабиться не получается, я вся напряжена. И сердце моё колотится чаще обычного.
— Как давно ты последний раз занималась сексом? — вполоборота сидя ко мне, спрашивает Лев.
— Давно…
— Месяц, год, сколько?
— Почти год назад.
Сказав это, делаю глоток вина. Больше для того, чтобы хоть чем-то себя занять. Вино очень вкусное. Никакого спирта не чувствуется. Мягкое ягодное послевкусие. Виноград. И пахнет классно. Чарующе прям. В этой квартире, всё, включая Льва, пахнет просто волшебно. В том числе мыло в ванной.
— А ты? — робко взглянув ему в глаза, спрашиваю я.
— Вчера.
— Вот как? — несколько ошарашенно произношу я.
Не ожидала, если честно.
— Что тебя удивило? Я — взрослый мужчина, и люблю женщин.
— Но если ты… Ты ухаживаешь за мной, то…
— У нас отношения? — его глаза чуть смеются.
— Нет, — быстро пожимаю плечами я, — но…
— Не вчера, — усмехнувшись, говорит он. — Месяц, наверное, назад. Но твоя реакция мне нравится. Оно о тебе говорит очень много. Куда больше, чем пауза в сексе в год.
— И что она говорит? — растерянно спрашиваю я.
— Она говорит о том, что ты рассматриваешь меня в качестве своего потенциального мужчины.
Нервно отпиваю ещё вина. Пальцы чуть дрожат.
— А почему тебе это нравится?
— Потому что в постели мне нужна моя женщина. Вне зависимости от того, лёгкий роман у нас или серьёзные отношения. Я не трахаюсь без взаимного притяжения. Мне это неинтересно.
Он подвигает ко мне тарелку с тонко нарезанными ломтиками твёрдого сыра. Благодарю и беру один. Он буквально тает во рту. Потрясающий просто. Боже, как вкусно… Особенно с эим вином.
— Нравится? — улыбнувшись, спрашивает Лев.
— Очень, — улыбаюсь и я.
— Я хочу, чтобы расслабилась и разделась при мне. Так, чтобы с вещами ты сбросила комплексы. Стоя передо мной.
— Сейчас? — замираю я.
— Сейчас ты напряжена. Допей спокойно вино. Давай пока лучше поговорим.
— Хорошо, — облегчённо отвечаю я.
— Скажи мне, ты понимаешь, что жизнь скоротечна?
— Ты о чём?
— О том, что мы все умрём. Можно тратить время на комплексы и обиды, на многое. А можно жить так, что жизнь почти вся — становится удовольствием. И это определённая работа. Над собой.
— Я, наверное, не умею так…
— Смотри, — говорит он. — Ты находишься на краю огромного города, который многими людьми воспринимается, как край возможностей. Прямо сейчас ты в доме, в котором тебе рады, и он, смею полагать, достаточно комфортен, чтобы в нём было приятно находиться. Пьёшь выдержанное во французском погребе марочное вино высочайшего качества. Ешь сыр, сделанный одним из лучших сыроделов Италии. Сейчас приятный вечер. Впереди — приятная ночь. Я — мужчина, к которому тебя влечёт. Это взаимно. Почувствуй всё это. У тебя всё хорошо. И будет всё хорошо. Для того, чтобы ты получила удовольствие от этой ночи, тебе просто необходимо всё это осознать. Не варись в собственных страхах. Они беспочвенны. Все.
— Я… — едва не задыхаюсь, начав говорить, — просто волнуюсь…
— Из-за чего?
— Я же не знаю, какой ты…
— Есть только один способ проверить это.
Он встаёт, подходит ко мне, и, уперевшись рукой в спинку кресла, склоняется надо мной и страстно целует меня. Да так, что, если бы я стояла, у меня бы ноги подкосились. Аж голова закружилась. О Боже, как классно… Волна возбуждения накрывает меня с головой, и я уже готова обвить его шею руками, но в этот момент он отрывается от моих губ и выпрямляется.
Чуть насмешливо смотрит на меня.
— Какая же ты чувственная… — качнув головой, усмехается он. — У меня сразу встал. Целуешься охрененно.
Смущаюсь, но приятно. Потупившись, не знаю, что ответить.
Он вновь возвращается в кресло.
— Считай, что это пробник. Как в парфюмерном. Представляешь, какая шикарная ночь нас ждёт?
Закусив губу, робко киваю.
Представляю. У меня соски в эту мягкую ткань просто воткнулись. Справиться не могу с этой волной дикого возбуждения. Она всё не отступает.
— Допей вино.
Киваю и делаю, как он сказал.
— Теперь встань в паре метров передо мной.
Вся трепещу. Но снова делаю, как он сказал. Я и сама этого хочу.
— Почувствуй музыку, смотри на меня, прямо мне в глаза, и сними рубашку. Просто сними её и всё.
Робко, дрожащими пальцами расстёгиваю пуговицы. Грудь едва не трепещет от прикосновений нежной ткани.
Последняя пуговица и…
— Снимай, — хрипло произносит он, пожирая взглядом мою бесстыдно обнажившуюся грудь.
Рубашка, обнажив плечи, падает на пол.
— Охрененная… — его голос сводит с ума, а его взгляд не отпускает меня, завораживает. — Я восхищён. Ты очень красивая женщина, Олеся. Очень. И грудь у тебя — просто шикарная. Яркие розовые торчащие соски. Груди, будто недавно были капельками воды, стекающей по стеклу. Замерли, упругие, в ожидании ласки. Трепет, о котором ты говоришь они выражают вполне. Ты красивая невероятно. Такая талия осиная, такая грудь охрененная. Животик — будто созданный для поцелуев. С распущенными волосами и обнажённой грудью ты — будто ночная нифма, из моих снов. Будь я художником, на меня бы снизошло вдохновение. Я бы тебя рисовал бесконечно. Ты прекрасна, Олеся. Даже не представляешь, насколько. Уверен в этом. Не представляешь. Скажи мне, зачем ты хотела спрятать от меня эту красоту?
Глава двадцать шестая
Смущению моему нет границ. Я так теряюсь от этого шквала комплиментов, что не в силах вымолвить и слова в ответ. Никто и никогда не пел дифирамбов моей груди. Да и красавицей я себя, сколько помню, не считала никогда. Симпатичной, да, но не более того.
Щёки, наверное, порозовели. Стою, как дура, полуголая перед сидящем в кресле мужиком красивым и не знаю, что и ответить. В принципе, вопрос, наверное, риторический… По крайней мере, хочется на это надеяться.
— Знаешь… — быстро облизнув губы, говорю я. — Я чувствую себя, будто на… — мнусь, поняв, что напрасно, наверное, я стала это говорить.
Его тёмные брови заинтересованно взлетают вверх.
"Сказала "А", говори "Б"", как говорили у нас в школе, когда я была подростком.
— …будто на порнокастинге, — едва не шепчу я окончание фразы.
— Вот как? — усмехается Лев. — Смотришь порно?
О Боже… Вот я дура…
— Ну… бывает… А что тут такого?
Мне кажется, что я сейчас провалюсь на этаж ниже. Настолько мне неловко сейчас. Он будто поймал меня за чем-то постыдным. Или за чем-то интимным. Да, скорее второе. Будто засёк меня в ванной, когда я мастурбировала. Стыд какой…
— Что ты оправдываешься? — спрашивает он. — Я тебя ни в чём не обвинял. Просто поинтересовался.
— Я бы не хотела… чтобы ты подумал…
— Оставь мне право думать о чём угодно, — спокойно и властно перебивает он. — Не надо домысливать за меня. Что за порно?
— Порно? — как дура, переспрашиваю я.
— Да. Ты сказала, что смотришь.
— Ну… — сглотнув, нервно пожимаю плечами я. — Разное…
— Например? Кроме порнокастингов.
— Да обычное…
— Категории?
Блин, я сейчас задохнусь от стыда!
— Просто секс…
— Ещё.
— Минет… — потупившись, тихонько произношу я.
— Ещё?
— Двойное проникновение…
— О, даже так, — он хмыкает. — Изголодалась, девочка.
— Мне просто было интересно… Я не…
— Релакс, — снова перебивает он. — Я не стал думать о тебе плохо. Напротив. Ты стала мне ещё более интересна.
— Да? — поражаюсь я.
— Да.
— Почему?
— Потому что я тебя лучше узнаю. Причём, с той стороны, с которой тебя, скорее всего, не знает никто. С интимной. Скрытой от посторонних глаз. С той, где ты — настоящая, — он делает глоток вина, и ставит бокал на стол. Смотрит мне в глаза. — Какое ещё порно ты смотришь?
