попутно лапая своими ручищами ее нежную плоть. Понимая, что за этим последует, Элизабет закричала что есть силы:
− Энтони!
− Никто не придет тебе на помощь, Лиз, − голос Фрэнка был насмешливым. − Твоего благоверного супруга я прикончил еще с утра и оставил лежать в канаве, вместе с его слугой.
Энтони умер? Элизабет не могла в это поверить.
− Зачем тебе это все надо, Фрэнк? – Лиззи не переставала отбиваться от грязных, потных и вонючих рук. − Мы же были с тобой друзьями!
− Друзьями? – зарычал Фрэнк и навис над распластанной на столе молодой женщиной. − Я хотел стать твоим любовником, дорогая. И, кажется, ты сама была не против.
Бывший конюший погладил Элизабет по щеке тыльной стороной ладони, вытер большим пальцем сбежавшую из глаз девушки слезинку и проговорил тихо, почти касаясь губами ее лица:
− Но как только на горизонте замаячил лорд, ты тут же отдалась ему, а меня отвергла. Я все равно наслажусь твоим сладким телом, дорогая Лиз. Держите ее, ребята! – это он крикнул своим головорезам, на что те дико захохотали.
Элизабет задергалась, сопротивляясь, но где уж ей справиться с таким количеством крепких мужчин. Она и выгибалась, и кусалась, и кричала в бессильном гневе, но все напрасно. Когда девушка обессилила от сопротивления, то поняла, что на нее еще пока никто не покусился. Только руки все еще держали ее обнаженное тело. Лиззи открыла глаза и увидела, что прямо над ней стоит Фрэнк и смотрит на нее.
− Что… Что ты хочешь сделать со мной? – голос Элизабет дрожал от испуга, напряжения и усталости от борьбы.
− Знаешь, Лиз, насиловать тебя мне не доставило бы никакого удовольствия. Я поступлю по-другому. Ты будешь умолять меня, чтобы я взял тебя.
− Ни за что! – глаза Элизабет горели яростным огнем.
− Посмотрим. Если ты так и осталась сладострастной кошечкой, какой я тебя знавал, то это легко осуществить, − и Фрэнк с невероятной нежностью пробежался кончиками пальцев по обнаженному телу Элизабет.
Лиззи зажмурилась, но ее тело уже отвечало на ласки: от самой макушки головы до пальчиков на ногах побежали предательские мурашки. «Ох, Энтони, зачем ты разбудил во мне такую страсть?» − подумалось Элизабет, но потом мысли стали путаться. А Фрэнк начал мять и ласкать ее груди сначала рукой, потом языком, выводя круги вокруг сосков.
− Ммм… Так мы еще и кормим молоком своего отпрыска, − пробормотал бывший конюший, − это так сладко.
− Уйди от меня, − сквозь зубы проговорила Элизабет. – Оставь меня, − но тело уже предательски отвечало на ненавистные ласки.
А Фрэнк уже просунул палец между ног своей жертвы, так услужливо раздвинутыми его подельниками.
− Да эта сучка уже вся течет! – воскликнул он и, опустившись ниже, поцеловал горошинку сладострастия девушки.
Лиззи закричала от наслаждения и отчаянья, а Фрэнк начал танец своим языком в ее лоне. Но что бы ни проделывал насильник, а до оргазма дело не доводил. И от этого у Лиззи плясали искры в глазах. Наконец, она не выдержала и взмолилась:
− Пожалуйста, Фрэнк, я больше не выдержу, пожалуйста…
− Пожалуйста, что, Лиз? – Фрэнк наклонился к ее лицу.
− Возьми меня…
− Скажи это громче, Лиз!
− Возьми меня, Фрэнк! – закричала Элизабет, бессильная сопротивляться нахлынувшей на нее, хоть и против воли, страсти.
И Фрэнк с силой вошел в нее своим членом. Через несколько движений Лиззи сотряс сокрушительный оргазм, от которого она даже потеряла сознание, как в тот первый раз, с Энтони. Фрэнк был поражен силой ее сладострастия, но он взял свое, больше Лиз ему не нужна: месть свершилась.
− Она ваша, парни! – сказал он остальным, и вышел из зала, поправляя штаны.
Утром Элизабет очнулась от холода и боли во всем теле. Она была уже не в замке, ее просто выкинули в лес как ненужный мусор. Все ее тело было в царапинах, ссадинах и кровоподтеках. Между ног саднило так, будто там побывал целый отряд воинов. Скорее всего, так оно и было. Элизабет ничего не помнила, потому что как только потеряла сознание от невероятного оргазма, так в себя и не приходила.
Лиззи огляделась. Она мало знала местность окрест замка Кардонис, а потому не могла сориентироваться, в какую сторону ей податься. И нужно найти какую-нибудь одежду, не ходить же голой. Как понять, в какую сторону ей идти, если она даже не знает, где находится? Но и стоять просто так было бы глупо.
Элизабет выбрала направление, неважно, какое, решив, что если ей суждено выбраться живой из этой ситуации, значит, она выберется. А если нет, то так тому и быть. Значит, скорее встретится на том свете со своим обожаемым Энтони. Энтони… При воспоминании о нем и о том, что сказал Фрэнк, у Элизабет навернулись на глаза слезы. Нет, не может быть, чтобы он умер, она бы почувствовала пустоту внутри. Может, он, как и она, выжил, просто слаб? Время покажет.
Что же случилось с их сыном? Хорошо, что Элина в Дримстоуне. И Мара там. «Я все выясню», − решительно подумала Элизабет. Она пробиралась по лесу, от своих мыслей не замечая, что режет ноги прошлогодней травой, и не замечая холода.
Солнце уже встало высоко, Элизабет согрелась и почувствовала голод. В это время года не найти в лесу еды – нет еще ни ягод, ни грибов. Да она и не знала, какие грибы можно есть. Значит, придется к кому-то постучаться в дом. Вот только домов на горизонте как не было, так и нет.
− О, смотрите, какая цыпочка к нам пожаловала! – Элизабет подпрыгнула на месте от звуков мужского голоса, развернулась и увидела двух мужчин с обозной телегой, покрытой тряпицей. И как она их не заметила? Теперь уже поздно прятаться, и ей не убежать от них нагой и босой. Она, как могла, прикрылась волосами и руками, но обозники уже увидели достаточно.
− Иди к нам, крошка. Мы тебя не обидим. Даже пальцем не тронем. И одежду дадим. Или ты предпочитаешь ходить голой? А есть хочешь? У нас есть еда: мясо, сыр, хлеб, вино, − мужчины подобрались к Элизабет ближе и схватили ее за руку. Резкая боль пронзила тело женщины, и она невольно вскрикнула.
− Да что это с тобой? Ты вся в синяках. Что ж, мы исправим это. Иди, погрейся, − и один из мужчин приглашающим жестом показал на телегу.
