Я выдавливаю из себя смешок, будто мурашки не бегут у меня по спине от неловкости после его слов.
— Он не гей. Ему просто нужно расслабиться.
Возможно, его сомнительная сексуальная ориентация тоже отталкивает.
Пол наклоняет голову.
— Ну, он, кажется, действительно питает к тебе слабость.
— Видишь? Тогда он определённо не гей. — Если бы Пол только знал. — Если только ты не имеешь в виду мою непривлекательность?
Это флирт слышится в моих словах? А Дилан изменил меня. Пол мне не интересен, но моя новоприобретённая уверенность добавляет мне смелости.
Пол садится на стул, который стоит за моим, держа свой футляр одной рукой.
— Я никогда не говорил этого, но, может, ты просто действительно талантлива.
Оценивающий взгляд в его глазах после сексуальных мыслей о Дилане заставляет меня покраснеть.
— Спасибо.
— Тем не менее, я бы мог поверить, что он что-то чувствует к тебе.
Возможно, он думает, что я без памяти влюблена в Блэйна? Хорошо ли это?
Мои щёки ещё сильнее пылают, но я сдерживаю слова, которые готовы слететь с моих губ.
— Ты действительно так думаешь?
— Конечно. Ты играешь лучше некоторых музыкантов в оркестре. Подожди секунду, — Пол закатывает глаза и роется в сумке. — Только не говори, что новенькая влюблена в маэстро без памяти? Для твоего же блага, я надеюсь, что он действительно не гей, но я бы не сказал, что ты похожа на мазохистку. Даже представить не могу, на что были бы похожи встречи с этим парнем.
Маленький прямоугольник плотной бумаги падает на пол с тихим шлепком, которого парень не слышит, так что я нагибаюсь, чтобы поднять его.
Должна сказать, мне нравится Блэйн. За кулисами он другой, а в глубине души он хороший человек. Не уверена, что это на сто процентов правда, но, тем не менее, я действительно не знаю, захотел бы Блэйн, чтобы я говорила подобное, поэтому держу рот на замке. Сосредотачиваюсь на клочке бумаги, который подняла с пола. Это билет на концерт.
Переворачивая его, вижу довольно дорогие места на имя Пола на большой концерт сегодня вечером. Моё сердце останавливается.
«Падшие Ангелы».
Группа Дилана.
Моего Дилана.
Моего грязного, татуированного подонка.
Волна холода пробегает по коже, поскольку тепло сосредоточивается между ног. Я сжимаю бёдра вместе, спасаясь от воспоминаний, которые нужно забыть.
Его глаза отражаются в окне, когда он трахает меня сзади.
Его грязный рот, облизывающий, всасывающий, говорящий мне обо всех непристойностях, которые он хочет со мной сделать.
Его руки, большие и сильные, требующие меня, заставляющие меня быть жёстче, чем я думала возможно, заставляющие делать то, что я никогда не должна была делать, но на что я решилась бы снова за долю секунды, если бы мне выпал такой шанс.
Мне всё ещё не верится, что он не просто мой маленький грязный тайный романчик. Только я могла выбрать случайного незнакомца в баре и переспать с, кажется, известнейшей чёртовой рок-звездой в современном мире.
После перелёта я чертовски переживала, что кто-то мог заснять нас в компрометирующей позе и выложить в сеть, подвергнув опасности мою карьеру. Часы, превращённые в дни, уступили место пульсирующему разочарованию.
Складывалось ощущение, что я никогда не существовала в его жизни. Что нашего романа никогда и не было. Я начала искать заметку на сайте сплетен, нечеткое фото, что угодно, чтобы доказать, что в течение двух удивительных дней Дилан Сент-Джон выбрал меня, не мог насытиться мной.
Несмотря на часы, проведенные в поиске наших фотографий в интернете, я не нашла ничего, связывающего нас. Я поглощала истории его жизни как изголодавшаяся женщина, даже при том, что в сети о нём не так уж много информации. Все его интервью — о музыке. Я везде искала недавние фотографии, что-то, где он был похож на моего Дилана, а не какую-то недоступную знаменитость.
Дошло до того, что мне самой захотелось найти хотя бы нечеткий снимок, когда он кусал моё плечо, пока трахал меня у окна, даже несмотря на скандал, который принес бы мне профессиональные проблемы. Мне просто хотелось иметь что-то большее. Что-то, что напоминало бы мне, что в течение одного прекрасного дня он был моим. Современный мир так сильно заботит соблюдение внешних приличий, что это почти отвратительно, но приходится играть по их правилам, чтобы получить жизнь, которую я хочу. Чтобы получить желаемую свободу.
Но свобода от осуждений сюда не входит, так что мне нужно забыть о плохих парнях, от которых у меня учащается пульс.
К сожалению, забыть невозможно. Прошло две недели, и я всё ещё чувствую его на коже, как будто ее покрыли невидимыми чернилами. Никакие горячие ванны или холодные души не смывают ощущение его рук и рта на мне. Настолько горячие. Настолько страстные. Настолько грязные.
— Рэйчел? — Голос Пола вырывает меня обратно в настоящее.
Поднимаю на него взгляд.
— Ты в каких облаках витаешь уже минуту? Тебе, должно быть, очень нравятся «Падшие ангелы».
Нет, скажи «нет». Разорви связь.
— Я люблю их.
Его смех, чересчур громкий, но приятный, заполняет оркестровую яму.
— Поверить не могу! Вряд ли кто-то ещё слушает что-либо из этого века, кроме странных джазовых фанатов. Кристин нравится Рианна, но я не думаю, что она надолго здесь задержится.
Я морщусь, вспоминая обращённый к ней гнев Блэйна.
— Это грубо.
Пол пожимает плечами.
— Это музыка. Мы в высшей лиге. Как ты узнала о «Падших ангелах»? Я бы не назвал тебя фанаткой рок-музыки.
Я скрещиваю руки.
— Один человек подсадил меня на них ещё до переезда. — Мужчина, который написал песни и украсил обложку журнала, назвавшего его самым горячим музыкантом в мире. «Подсадил» — правильное слово.
— Интересно. Кто ещё тебе нравится?
— Лана Дель Рей, Сиа, «Imagine Dragons».
Всех музыкантов, которых Дилан упомянул в интервью, я искала и слушала с упоением. Мне хотелось слушать то же, что и он. Если бы Дилан не покончил с моим музыкальным снобизмом, кто знает, когда бы я узнала, что мои вкусы настолько разнообразны? И речь не только о музыке.
— Довольно альтернативные вкусы. Какая твоя любимая песня «Падших ангелов»?
— «Одержимость», — прошлые две недели жизни были заполнены моей собственной одержимостью — руки тянулись ко всему, что «Падшие ангелы» когда-либо выпускали. Возможно, это было больно, но я отождествляла боль с песней.
Пол кивает.
— Потрясающая песня. Полагаю, тона Орфа ты в ней заметила?
Я сажусь ровно, чувствуя себя более живой, чем в последние дни.
— О, сценическая кантата «Carmina Burana». Мне кажется, они этого не заметили, когда писали песню, — Дилан определённо не был большим фанатом классики. — Но это было просто…
— Запоминающе, — Пол заканчивает метким словом, которое я собиралась подобрать. — Мне она тоже нравится, но мой фаворит «Пустота». Есть в ней что-то особенное.
— Фригийский язык всегда был моим любимым вместе с испанскими нотками, но они разбили припев на несколько партий, — я качаю головой. — Это действительно подняло её на уровень выше.
— Ты знаешь их песни на «отлично»? Отпусти… Я полечу всё ниже и ниже, Где тебя нет, глаза твои вижу.
— Паденье глубже твоей лжи, Но там блаженство станет смыслом. Я восстану и вернусь.
— Ещё выше поднимусь, чтоб больнее было падать. — Он отстукивает ритм носком ботинка по подставке пюпитра перед ним. — Только не уверен, это о Боге или о бывшей девушке.
— А мне кажется, они нарочно оставляют в песнях неоднозначность. Предполагаю, что это делает их более интересными для широкой аудитории. Цель коммерческой музыки.
— Тебе больше нравится музыка или слова песни?
Вопрос заставляет задуматься. Когда вспоминаю «Падших ангелов», то думаю о Дилане, но когда вспоминаю их песни, то пропустить слова мимо ушей нет ни шанса.
— Я не думала об этом. Тексты песен подходят и хороши, но…
