— А куда целились?
— Как все девочки, возомнившие себя талантами — в ГИТИС, не меньше! — смеётся, покрываясь румянцем.
— Не взяли? — поднимаю удивлённо брови.
— Ах, нет, конечно! — фыркает она и делает пару глотков вина.
— Идиоты. Я бы взял… И куда в итоге поступили?
— Вы опять? — обвиняюще прицеливается в меня бокалом, прищуривая глаза.
Улыбаясь доливаю вина. Внутри всё согревается от алкоголя.
— Мне просто интересно! Ну расскажите. У Вас очень красивый голос. Приятно слушать.
— Майор-пикапер… Какая редкая квалификация, — улыбается. — А ваши обычно не особо церемонятся. Чаще сразу в лоб, без всякого романтизма.
— Наши? — ревниво перевариваю я. Значит, барышня сама не «фейс», но бронировал ей СВ кто-то из наших. И должность у него приличная. Дочь, сестра, жена, любовница?..
«Спасали…» И как-то хреново спасли. Не дочь, нет. И не сестра. Они бы про «спасателей» с такими интонациями не говорили.
И обручалки нет. А ни один адекватный мужик такую жену без обручалки никуда не выпустит. Он ей кольцо на безымянный вкрутит и резьбу сорвёт. А на кольце ещё и гравировку захерачит — чья жена. Любовница, значит… Майор, подпол, полкан или генерал?.. Нет. Не генерал. Любовницы генералов даже в СВ не катаются с посторонними персонажами. Да и нет у неё во взгляде этой вседозволенности и барства, что у любовниц генералов через пару месяцев как хроническое заболевание появляются.
Ольга отводит глаза. Пауза затягивается, в моей голове ускоренно тусуются пазлы. И да… Мне хочется уколоть её побольнее! Потому что мне ревниво, жарко, болезненно. Но я не стану…
— Извините, Сергей, — резко меняется её настроение, на щеках ещё ярче расцветает румянец. — Я иногда ядовита в своих высказываниях. Вы этого не заслужили. Благодарю за ужин…
Поспешно встаёт, забирает сумку с крючка. Тревожно наблюдаю за ней, тормозя от лёгкого опьянения. Её рука ложится на ручку двери.
— Счастливого пути, — бросает она нервную короткую улыбку и открывает дверь.
— Оля!.. — подскакиваю я со рвущимся из груди сердцем. — Стой!
Ловлю её в дверях, разворачиваю к себе. Всматриваюсь в глаза, пытаясь понять.
— Что сейчас произошло?.. — шепчу я срывающимся голосом.
В её глазах что-то такое… Слишком много всего противоречивого. Но кое-что знакомое я оттуда вычленяю.
— Ты испугалась меня, что ли?
— Отпустите, пожалуйста, Сергей, я хочу уйти.
— Ты зачем меня так оскорбляешь? — переворачивается у меня всё внутри.
— Я извинилась.
— Я не про твои слова!
— Чем же тогда?
— Вернись в купе. Немедленно, — втягиваю её обратно. — Сядь.
Возвращается на своё место. Отворачивается к окну.
Меня взрывает, что наше общение, блять, так нелепо сломалось! И я беспомощно развожу руками, не понимая, как это реанимировать. Потому что не догоняю, что у неё в голове.
Но женщина не хочет общаться. Это её выбор! Она не моя женщина, чтобы я имел право как-то вмешиваться в её решения.
Закрываю на пару секунд глаза, принимая своё. Надеваю пиджак, снимаю с крючка свою сумку.
Она с тревогой следит за каждым моим движением.
— Счастливого пути, Ольга. Или не Ольга… Извини, если обидел.
Вылетаю из купе. Внутри один за другим взрываются снаряды. Оглушая и раня. Зацепила…
Блять…
Аааа!!!
Всё!
Дышать.
Не психовать.
Так бывает.
«И это было как ирис… прорастает сквозь лёгкие, раздирая нутро…» — вспоминаю её строки. Дерёт так, что хочется проораться! Иду в вагон-ресторан. Поработать до конца поездки я могу и там.
Переживёшь, майор!
Глава 4. Далеко от адеквата
На экране много букв. В слова и фразы они складываются плохо, а в смыслы не складываются вообще!
Итак, антитеррористический отдел… Главный — подполковник Муратов. Под ним две команды оперов. Один возглавляет майор Такиев, второй — майор Гузов. Еду я по душу Гузова. Именно он не дал хода делу по похищению ребёнка, а потом шантажировал Эву. В тот момент просто запуганную девочку, а сейчас — невесту самого влиятельного подполковника ФСБ Москвы, моего дядьки.
Рассматриваю его фото. Лет сорока… с рыхлой мордой… цепким взглядом. Я, блять, представляю эти допросы, домогательства и пресс, что пережила воздушная Эва…
Пиздец тебе, Гузов. И всем, кто по твою сторону встанет.
Но расследование коснётся всех, начиная с Муратова. Потому что и на его имя она писала жалобу, которой тоже не дали ход. Зато спустили предложение внедрить ее в террористическую группировку.
Муратов… Лет сорока пяти… невзрачный… Такого бы в агентуру! Как ни старайся описать — не выйдет. Ни одной яркой приметы.
Слепо листаю страницы с послужными… Не читается мне!.. Начинаю писать служебные запросы… Перечитываю — чушь какая-то. Падежи и последовательность слов спутана. Мысли мои снова улетают в сторону СВ. В груди горит и очень отвлекает.
— Заказывать что-нибудь будете? — подходит официантка.
Отдаю купюру.
— Эспрессо каждый час.
— Каждый час?..
— Да.
— А мы до двенадцати.
Смотрю на часы. Десять.
— В некоторых случаях Вы работаете до последнего посетителя, так?
— Да, но…
Демонстрирую корочки.
— Я как раз тот самый случай.
Недовольно вздыхая, официантка смотрит на меня с усталостью.
— Лично Вы мне после двенадцати не нужны. Только сам вагон. Пригласите начальника поезда, я сам с ним договорюсь.
— Спасибо… — выдыхает официантка.
Через несколько столиков от меня — пара. Мужчина с девушкой. Они пьют шампанское и флиртуют. Я завидую? Да. Есть немного. Потому что уже позволил себе предвкушать… и…
Работай, майор!
Возвращаю взгляд на экран. Но взгляд самовольно уплывает в окно. Зависаю… постукиваю машинально пальцем по пачке сигарет.
— Уважаемые пассажиры, стоянка поезда десять минут.
Закидываю ноутбук в сумку и, повесив на плечо, выхожу на перрон. Какая-то пустая платформа между станциями. Наверное, техническая остановка. Может, пропускаем кого…
Среди нескольких человек, вышедших из поезда — Ольга! Стоит спиной ко мне. В её пальцах тлеет тонкая длинная сигарета. Второй рукой обнимает себя через грудь за плечо.
Прохладно… Накрапывает дождь. Оборачивается. Мы встречаемся взглядами. Я первый отвожу свой, пытаясь найти любой другой объект для любования. И не вижу ничего, блять… Перед глазами словно пелена. Пульс стучит в горле…
Быстро докуриваю в три затяжки. С лёгким головокружением и тяжестью на сердце возвращаюсь в вагон-ресторан. Рассеянно вожу ручкой по блокнотному листу и вместо таблицы рисую какую-то витиеватую фигню. Которая вырисовывается в имя Ольга. Зачёркиваю. Ну чужое же имя…
Перелистываю страницу на чистую. Рисую таблицу. И задумавшись, снова машинально пишу «Ольга». Ведьма, чтоб её!
Убираю блокнот в сумку. Закрываю крышку бука и разворачиваюсь к окну, медленно смакуя свой кофе и позволяя мыслям течь в её направлении. Образ, как источник радиации, отравляет меня своей неотвратимостью.
Вздрагиваю от слишком близко мелькнувшего движения. Поднимаю взгляд. Ольга.
— Можно?
— Можно… — неожиданно срывается мой голос на хрип. Прокашливаюсь.
Присаживается. Чуть пьяный взгляд… и виноватый. Обезоруживающе улыбнувшись, опускает его.
Пришла…
Потёкший атомный реактор внутри меня вдруг решает снова работать, как положено, на полную мощность, а не жечь меня радиацией. Энергия наливает тело. Разминаю затёкшую спину.
— Кофе хочешь?
— Хочу… — закусывает губу.
— Какой любишь? Гляссе?..
— Да.
Заказываю для неё кофе, едва сдерживая улыбку.
Мы молча пьём. Немного неловко. Сдержанно улыбаемся друг другу.
Аааа!!
Мне не хватает дыхания, чтобы надышаться этой эмоцией! Как её отпускать завтра?!
— Оль… Серёжа… — одновременно начинаем мы, и со смешками опять разбегаемся взглядами.
— Ну всё… — проводит она пятернёй по волосам, откидывая их назад и чуть пьяно облизывая губы. — Принципиальный… благородный… Впечатлил! Вернись в купе. Не надо здесь… Мне неловко. Я лягу спать и не буду отвлекать. Ты работай, сколько тебе угодно.
