Откуда Ирис знает ее имя? Говорил ли я ей когда-нибудь?
Я не мог вспомнить, как это сделал, но предположил, что это не имеет значения.
– Да. Это заняло несколько часов, но все прошло не слишком мучительно. Ты действительно не дашь мне даже намека на то, чем занимаешься?
Она улыбнулась и медленно покачала головой.
– Ну? – спросила она.
Мои брови сошлись на переносице. Я понятия не имел, что происходит в ее голове в данный момент.
– Что, ну?
– Ты даже не поцелуешь меня, Дейр?
Теперь, это…
Это я смогу осмыслить. По крайней мере, в чем-то мы были на одной волне.
Я наклонился и медленно потерся губами о ее губы, размазывая ее бледно-розовый блеск для губ, съедая, слизывая его, а затем углубляясь, чтобы вкусить.
Через несколько коротких мгновений она отстранилась, становясь боком, так что ее спина больше не была прижата к стене.
– Подожди. Я хотела что-то сделать вместе с тобой. Я видела это по дороге сюда.
Она схватила меня за руку и потянула за собой.
И, конечно, я последовал за ней.
Ирис привела меня в один из тех магазинчиков мороженого, где можно было выбирать ингредиенты самостоятельно, и после того, как они смешают их все вместе, и вы дадите им чаевые, они громко запоют какую-то песню, которая заставит пожалеть, что не вы оставили больше чаевых.
– Садись. Я знаю, что нужно купить, но я хочу сделать тебе сюрприз. – Она улыбнулась мне через плечо, уходя.
Ее взгляд овладел мной. Я даже не смог как следует рассмотреть ее задницу, пока она не отвернулась от меня.
Она сказала, что хочет сделать мне сюрприз, но я наблюдал за всем этим со своего стула, с пересохшим ртом и сжатыми кулаками.
Она выбрала сладкий сливочный вкус, смешала его с корицей и посыпала сахарной пудрой, время от времени посылая мне свою сладкую, озорную улыбку.
На мне была футболка, но я поймал себя на том, что оттягиваю воротник, словно мне было трудно дышать. Я много думал о ней с тех пор, как она ушла, но мои воспоминания не отдавали должного тому, как она заставляла мое давление подскакивать от одного взгляда.
Все вышло из-под контроля, если не сказать больше.
Ирис присоединилась ко мне, садясь рядом, а не напротив, ее левая рука легла на мое колено, потирая, пока она пробовала первую маленькую ложку греха, который она смешивала для меня.
– Дай мне первой попробовать, чтобы убедиться, что все получилось как надо, – сказала Ирис.
Я с трудом сглотнул и стал наблюдать.
– Ты теперь думаешь обо мне каждый раз, когда пробуешь корицу, да детка? – спросила она с самым неотразимым блеском в глазах.
У меня даже не было слов, чтобы описать эту пытку.
Она прекрасно знала, что делала со мной.
И она наслаждалась каждой секундой.
Я мог только кивнуть.
– Я тоже. Все уже никогда не будет прежним. – Она наклонилась очень близко, демонстрируя мне прекрасный вид на ее декольте.
Ее голос понизился почти до шепота.
– Один только запах этого, Дейр, и я становлюсь мокрой.
Клянусь, я забыл свое собственное имя, где я был и как там оказался, когда она попробовала первую ложечку.
Я с восторгом наблюдал, как холодная ложка скользнула мимо ее губ в рот, а ее язык закружился над небольшим количеством мороженого с корицей.
Черт возьми.
Как будто этого было недостаточно, она держала ложку во рту достаточно долго, облизывая ее, посасывая.
Наконец Ирис вытащила ее, улыбнулась и повторила свое предыдущее ошеломляющее заявление.
– Мокрая.
Я закрыл глаза, чувствуя, что все кончено.
Она успокаивала хаос.
Как то первое воздействие анестезии, перед тем как ты лишаешься своих чувств.
Или яда, который парализует тебя, прежде чем убить.
Я действительно не мог решить, что именно.
Вердикт по этому поводу определенно еще не вынесен.
– Готов попробовать?
К черту ее с этими каверзными вопросами.
Но я открыл глаза, кивнул и без колебаний принял все, что она предложила.
И вот оно. Этот аромат соответствовал воспоминанию, которое я никогда не смогу забыть. Сладкая пряность корицы, текстура сахарной пудры и тот сладкий сливочный привкус, который связывал все это вместе.
Да, я был уничтожен из-за корицы.
Она знала это, и теперь это знал я.
– Так вкусно, да? – спросила она.
Мне пришлось согласиться. Действительно, так вкусно.
Мороженое было почти доедено, прежде чем я огляделся вокруг. Мне казалось, что с тех пор, как мы вошли, я не видел ничего, кроме Ирис.
Здесь было не так уж много народу, но и не пусто.
Я не выдумал, что на нас кидали жадные взгляды, куда бы мы ни шли. Это заставило меня чрезвычайно смутиться, хотя взгляды не обязательно были осуждающими. В основном заинтересованными.
И кто бы не пялился на Ирис?
Но на нее смотрели не только мужчины, но и женщины, и даже дети, казалось, были увлечены ею. Она была великолепна – загорелая и здоровая, пышногрудая и счастливая.
И красивая.
И это прежде всего.
Было бы проще сказать, что именно она привлекала к себе больше всего внимания, но я знал, что некоторые из этих зачарованных взглядов задерживались на гораздо более взрослом мужчине, который следовал за ней повсюду, заглядывал ей под одежду и даже, со стыдом, заглядывал ей под рубашку при каждом удобном случае.
Я ничего не мог с собой поделать. Это было так давно, и если я не смогу прикоснуться, если остается вариант только смотреть – я буду смотреть.
– Ты много думал обо мне? – ее голос вывел меня из задумчивости.
Я покраснел и сильнее потянул ворот футболки.
– Боже, я думал о тебе. Ты даже не захочешь знать, о чем я думал. Я, блядь, надругался над своим членом, думая о тебе.
Почему я рассказал ей об этом? Я мысленно выругал себя.
Но она склонила голову набок и улыбнулась, и я понял, почему рассказал ей.
Я был уверен, что это ее не побеспокоит. Наоборот.
– Ты думаешь, это меня волнует? Я рассчитывала на это, детка. Мысли о том, что ты думаешь обо мне, помогли мне пережить тяжелые времена за последние несколько месяцев.
– Какие тяжелые времена? У тебя все в порядке?
Она никогда раньше не делала подобных замечаний, о том, что ей было тяжело, но она произнесла это так, будто об этом было известно.
Я сразу же почувствовал, что это меня беспокоит.
Она не ответила, просто наклонилась вперед, пока весь ее мягкий жар, казалось, не окутал меня, сладкий цветочный аромат заполнил мой разум.
Мы сидели бок о бок, всего в дюйме друг от друга, ее губы касались моей челюсти.
– Я рада, что у тебя все еще есть щетина. Ты же знаешь, как мне это нравится, – выдохнула она, касаясь моей кожи, затем медленно провела губами по краю моей челюсти. Ее губы были такими мягкими, и я знал по опыту, что они легко покрываются синяками. Они уже покраснели и распухли от небольшого поцелуя, которым мы обменялись ранее.
Она не столько поцеловала меня, сколько легко провела губами по моему горлу. Там она поцеловала меня, наконец, позволив своему языку поиграть с моей кожей.
Я вцепился обеими руками в ее волосы и потянул ее назад так, чтобы она наклонилась к моему рту.
Я начал целовать ее, грубыми, голодными поцелуями, где я чувствовал вкус корицы и сливок, смешанных с самым сладким, самым диким вкусом в мире.
Ирис.
Она застонала и отстранилась.
Я не отпустил ее легко, но когда она сказала, своим дыханием овеяв мои губы.
– Не здесь. Давай пройдемся, – я позволил ей полностью отстраниться.
Я последовал за ней на улицу, наблюдая за ее движениями, мой член пульсировал в такт каждому ее покачивающемуся шагу. Сказать, что я был разочарован, когда она снова начала идти, было все равно, что сказать, что я был твердым.
Это еще мягко сказано.
Я был чертовски тверд.
– Я перечитала все твои книги за последние несколько месяцев.
Это немного вывело меня из тумана похоти.
